Андрей Бурковский: «Трудности — это новые возможности»

Актер Андрей Бурковский поговорил с ОК! о том, в каких случаях он чаще говорит «да», чем «нет», почему не мечтает сыграть Гамлета и зачем постоянно всё делает заново.

В этом году Андрею Бурковскому исполняется 33 года. Считается, что до этого момента каждому дается шанс всё испробовать и выбрать свой путь в жизни. Андрей шутит, что в этом смысле за него можно не волноваться — он определился давно: женился на прекрасной девушке, воспитывает двоих детей. Да и в профессии свой выбор актер тоже сделал: окончил Школу-студию МХАТ, играет в МХТ имени Чехова.

Мы встретились с Андреем в кафе в Камергерском переулке прямо напротив школы-студии и, собственно, самого Художественного театра. «Помню, на последних этажах школы-студии у нас обычно шли занятия по танцам или фехтованию, — вспоминает Андрей. — И мы с ребятами с грустью смотрели в окно на это кафе и разглядывали, как люди сидят за столиками, общаются и неспешно пьют пиво. На дворе май, а мы разучиваем какое-нибудь новое па».

Быстро время летит, правда?

Не говорите! (Улыбается.)

Интересно, а вы сейчас, когда вспоминаете, каким были пять, десять лет назад, не считаете, что были другим человеком?

Конечно. Совершенно другим. Мне смешны многие мои поступки... Слушайте, я еду со съемок и думаю: «Зачем я так сделал?!» Даже фотографии свои смотришь и удивляешься: «Господи, кто это?!» (Смеется.) Конечно, мы меняемся. Это неизбежно.

Вы поменялись в лучшую сторону?

В другую. Любого человека на протяжении жизни постоянно кидает то в одну, то в другую сторону. С нами остаются какие-то базовые вещи, которые родители закладывают в нас в детстве, но в целом человек меняется. Всегда.

Три года назад вы дали ОК! большое интервью, где подробно рассказали о своем переезде в Москву, говорили, что в столице всего добились сами, — это была ваша принципиальная позиция. Почему вам так хотелось независимости?

Мой отъезд стал неожиданностью для родных, потому что я понимал, что это надо или сделать, или уже не делать и забыть. Если бы я обсуждал свое решение с родными, мама бы начала меня отговаривать, нашлось бы сто причин не ехать. Поэтому я взял ответственность на себя, собрался и уехал. Моя, как вы выразились, независимость не была причиной отъезда, просто так сложилось. Когда ты живешь в другом городе, то как-то само собой выходит, что, например, бабушка не может приехать на пару часов посидеть с ребенком. Наши с женой мамы живут за тысячи километров, и, хотя они часто нас навещают и очень нас порой выручают (спасибо им большое), пользоваться их добротой каждый день не получается. (Смеется.) Недавно обсуждали с одним режиссером сценарий, и он сказал по поводу моего героя: «Он совершил поступок — уехал из родного города в Москву». В этом что-то есть. Это уже исключительный поступок — взять и отцепиться от родного дома. Я убежден, что восемьдесят процентов успешных москвичей — это не коренные жители столицы.

Вам лично работать локтями приходилось?

Приходилось, конечно. И до сих пор иногда приходится. А как иначе? Москва — город жесткий. Здесь даже ходить быстрее надо, чтобы везде успевать.

Андрей, вы человек целеустремленный, предпочитаете быть хозяином положения. Почему вы выбрали такую зависимую профессию? Почему не стали юристом, не занялись бизнесом, как хотели ваши родные?

Каждый должен заниматься тем, что ему нравится. А про актерскую профессию это неправда. Все говорят «зависимая профессия». А в чем ее зависимость?

Хотя бы в том, что не вы выбираете, а вас выбирают.

Так это не только у актеров случается. Просто надо стремиться быть артистом такого уровня, чтобы и тебя выбирали, и ты выбирал. Я очень редко отказываюсь от новых ролей. Из-за времени в основном. Я очень люблю играть, мне безумно нравится моя работа, поэтому я чаще говорю «да», чем «нет». В последнее время я чаще выбираю театральные проекты, нежели съемки в кино, но в любом случае я убежден: если артист в хорошей профессиональной форме, то он всегда будет востребован.

А как вы реагируете на критику? Вас расстраивают замечания?

Как нам говорили в школе-студии, замечания закаляют артиста. Если мне не делают замечаний, меня это напрягает, мне становится страшно, я начинаю думать, что я делаю всё плохо, я неинтересен режиссеру. Для меня трудности — это новые возможности. Это мое кредо.

Вы перфекционист, Андрей.

Это правда. Особенно в профессии. К себе у меня всегда завышенный счет.

Вы, как Михайло Ломоносов, пришли учиться актерскому мастерству, когда у ваших сверстников был не только диплом, но и карьера уже начала складываться. Не страшно было начинать жизнь с нуля?

А я постоянно это делаю. Обнуляюсь, вечно всё делаю заново, и это замечательно, без этого никуда. Да, приходит опыт, меняется статус, но даже организму необходима перезагрузка, чтобы он работал без сбоев. Мой кумир, Евгений Александрович Евстигнеев, обдумывая роль, всегда находился в поиске. Это очень важно для актера. В этом его развитие.

Мандраж перед выходом на сцену усиливается с годами?

Я не могу сказать, усиливается ли он, но точно не проходит. Не то чтобы мне страшно текст забыть, мне страшно интересно выйти к зрителю и ка-а-ак дать там…

Портоса...

Можно и Портоса. Понимаете, мне волнительна сама встреча с публикой. Это же невероятный энергообмен.

Константин Богомолов, режиссер спектакля «Мушкетёры. Сага. Часть первая», в котором вы играете Портоса, считается большим провокатором. Кто-то его боготворит, а кто-то уходит со спектаклей. Вам удалось найти с ним общий язык?

Во-первых, я считаю Костю своим другом. Он, несомненно, гениальный, нешаблонный режиссер. Это очевидно. А то, что мнения о нем неоднозначны, так это нормально, это даже прекрасно. Не может один человек всех только восхищать или у всех вызывать отторжение. Искусство вообще штука субъективная. А Костя, на мой взгляд, как раз и стремится к тому, чтобы подцепить и изменить не только зрителя, но чтобы и актеры на сцене вышли за рамки привычного, шагнули вперед. Он так и говорил нам на репетициях: «Вы должны выйти на новый уровень».

Андрей, в проекте канала СТС «Пушкин» вы играете кинопродюсера. А ведь это могло бы стать и вашим новым уровнем — многие актеры уходят в продюсирование.

Почему нет? Я бы этого не исключал. «Пушкин» — это как раз тот случай, когда мне понравилась идея и моя роль, потому что было что сыграть. Кинопродюсер — это кто такой? Это человек, который, когда нужно, кулаком по столу стучит, а когда нужно, и с протянутой рукой ходит. Интересный характер, я люблю такие. Меня часто спрашивают, кого бы я хотел сыграть. Я не знаю, что отвечать. Нет такой роли, которую мне бы хотелось исполнить. В этом месте принято говорить про Гамлета. (Улыбается.) Вот в «Гамлете» я бы сыграл не Гамлета. Я бы выбрал роль Клавдия. А в «Ревизоре» — городничего, а не Хлестакова. Я люблю неоднозначных героев. Потому что мы все такие. В нас столько всего намешано! Мы и хорошие, и плохие. Мы можем быть отвратительными для других, но для себя и для своих родителей мы только хорошие.

Потому что мы на них похожи. А что «своего» хорошего и плохого вы видите в детях?

Даже не знаю, что вам сказать. Сын очень похож на меня — и внешне, и по характеру. Но выделить что-то особенное…

«Ты такой же вредный, как твоя мать», — часто говорю я своему сыну.

Я тоже сыну говорю: «Ты такой же вредный, как твоя мать». (Смеется.) Шутка! Это я специально сказал, чтобы поддеть жену. Не знаю. Я точно могу сказать, что дети — это большое счастье. Я всегда смотрю на них с улыбкой, и пока мне не приходилось искать в них мои плохие и хорошие черты. Я вообще стараюсь воспитывать их так же, как воспитывали меня. Я учу их доброте, отзывчивости, искренности. Учу мусор кидать в урну, а не на тротуар, здороваться с соседями, защищать слабых. Это мелочи, но это важно. Это то, что делает человека человеком.

Мы говорили с вами о том, что Москва — жесткий город. А вы учите детей доброте и отзывчивости…

Знаете, все говорят, что в театре нет друзей. У меня — есть. Все говорят, что в Москве сложно, мне — нет. А потом, к вопросу о воспитании мужских качеств: мой сын, как и я, играет в хоккей. Я считаю эту игру по-настоящему мужской. У меня это увлечение с детства, сейчас у нас еще образовалась команда артистов «КомАр». На-деюсь, что и Макс не забросит.

То есть вы считаете, что всё идет от семьи, а не от среды?

Абсолютно в этом убежден.

На вас среда явно не влияла плохо.

Совершенно не влияла.

Вы не пробовали наркотики, не курили, не пили?

Нет, подождите, я же не святой. (Смеется.) Я выпивал, конечно. «Балтику № 9», как сейчас помню. Сигареты, наркотики — мне этого даже пробовать не хотелось. Понимаете, мне ничего не запрещали, поэтому мне ничего такого и не хотелось, мне было неинтересно. Я своему сыну уже предлагал пиво попробовать. Он понюхал и скривился. Только запретный плод сладок — это же прописная истина.

Ваша жена поддерживает такие эксперименты?

Оля всегда и во всём меня поддерживает.

Ольга занимается только детьми. Это ее выбор или необходимость?

Это и выбор, и необходимость. Конечно, она хочет работать, хочет реализовать себя. Я за, но она понимает, что на ней огромная ответственность. На ее руках два маленьких бандита, и их воспитание в большей степени ее обязанность, потому что я много работаю и не могу помогать ей больше, чем успеваю. Всё свое время она посвящает детям, и, мне кажется, она правильно делает.

А кто Ольга по профессии?

У нее диплом по пиару.

Почему она до сих пор не ваш пиар-директор?

Вместе сложно работать. (Смеется.)

Вашей дочке три года. Она уже понимает, что имеет над вами особую власть?

Конечно, она же девочка. (Улыбается.) Я никогда не понимал, когда жена говорила мне: «Вот посмотришь, подрастет, будет вить из тебя веревки». Сейчас Алиса подросла... Ей достаточно ласково сказать «папа», обнять меня —

и папа готов на всё. (Смеется.)

Настоящая женщина растет!

Да, давно уже начала крутиться у зеркала, выбирать наряды: «В этом я не пойду, пойду вот в этом». Сама комбинирует одежду, подбирает кроссовочки под брючки. Все дела.

Андрей, а как часто вы бываете в родном Томске?

Нечасто. Недавно мне предложили провести корпоратив в Томске (я иногда халтурю). Я согласился почти не задумываясь. Съезжу на пару дней, повидаюсь с мамой. Мы пойдем с ней в баню — у нас есть такая традиция. Увижусь с друзьями... Обычно мама сама приезжает к нам в гости, я бываю в Томске редко.

Убеждена, что у остроумия есть генетический код. В вашей семье много балагуров?

Все. Дед, отец, дед по маминой линии. Моих детей хлебом не корми — дай только поприкалываться. Вот шрам у меня видите над губой? Многие думают: что-то геройское или во время игры в хоккей я его заработал. Нет. Это мне было лет пять, мы с дедом в догонялки играли. Со стороны моей жены тоже с чувством юмора всё в порядке. Теща была у нас в гостях в конце марта. А меня уже лет сто никто не разыгрывал, как-то это перестало быть актуальным. И тут первого апреля я собираюсь на съемки, а теща мне говорит: «Андрей, что у тебя со спиной?» — мол, она белая у тебя. Я удивляюсь, смотрю в зеркало. Она говорит: «С первым апреля». Я ржал полчаса. Вот такого уровня шутки я никак не ожидал.

Наверняка из-за роли Ржавого в «Даёшь, молодёжь!» среди ваших фанатов полно простых уличных парней. Сейчас поклонники не просто просят автограф, сейчас все любят делать селфи. Как вы реагируете на народную любовь?

Народная любовь — штука приятная, что тут говорить. Мы все к ней стремимся, и будет лукавством сказать, что нам совершенно не важно, узнают нас или нет. Иногда устаешь от внимания и думаешь: «Как же это достало!» Но лишь только тебя перестают узнавать, напрягаешься и суетишься — мол, как-то давно никто не подходил за автографом. (Смеется.) Конечно, иногда сложно пойти в магазин и элементарно что-то себе купить. Или на матч хоккейный пришел, не можешь спокойно пойти и колу взять в автомате, потому что тебя узнают и надо будет потратить на поход за колой не две минуты, а десять. И конечно, когда люди переходят границы, когда начинаются хватания-братания, это неприятно. И то... улыбаешься и машешь. Издержки профессии, ничего не поделаешь.

Стиль: Екатерина Трошко.

Макияж и прически: Светлана Близниченко