Интервью с Павлом Деревянко

Павел Деревянко сыграл в кино много ярких комедийных ролей: это и весельчак-стриптизер в фильме «Счастливый конец», и Шура Осечкин в «Гитлер капут!», и озорной Пашка в картине «На море». Но как выяснилось, настоящим испытанием для актера стала роль поручика Ржевского в новом фильме режиссера Марюса Вайсберга.

Многие актеры мечтают сыграть в кино женщину, некоторые даже считают, что это вершина актерского мастерства. Подтверждение тому яркие женские образы в исполнении Олега Табакова, Александра Калягина, Михаила Ефремова. Тебе понравилось ходить на каблуках и носить корсеты?
Понимаешь, мужчине в принципе не может нравиться ходить на каблуках, в корсете и с семьюдесятью шпильками в голове. Для меня органично носить удобную мужскую одежду. Поручик Ржевский, который перевоплощается в графиню ради спасения России, — образ непростой. Это жанровое кино, и здесь очень важно выдержать грань. Запросто можно скатиться в пошлость, тем более что в фильме, помимо «желанных» поцелуев с Наташей Ростовой в исполнении Светланы Ходченковой, есть поцелуи графини с Наполеоном в исполнении Владимира Зеленского. Всё это, с одной стороны, должно быть смешно и весело, а с другой — убедительно, правдиво и честно. И как ни странно, в какой-то момент мне действительно удалось расслабиться и получить от этого удовольствие.

А в какой именно момент ты расслабился?
Я много репетировал: смотрел на себя в зеркало, тренировался, чтобы ужимки, улыбки и пощечины получались органичными, ходил на каблуках. Таким образом привыкал к себе новому, вернее новой. (Смеется.) Вдохновляли меня герои из фильмов «В джазе только девушки» и «Тутси». Также я внимательно смотрел на своих подруг — подмечал у них всякие женские штучки и фишки. Те или иные жесты, взгляды, интонации, так называемые детали, — маленькие правды, из которых потом рождается образ. И потом, у нас отличная компания собралась на съемочной площадке. Это прекрасный, светлый человек, мой большой товарищ — Марюс Вайсберг. Это партнер по фильму, талантливейший и сверхтрудолюбивый Вова Зеленский. И безусловно, много других профессиональных и классных людей.

А как жена отреагировала, увидев тебя в образе поручицы Ржевской?
После просмотра фильма Даша подошла ко мне, обняла и сказала: какая «нежнятина». Вообще эта графиня Ржевская милая, разбитная барышня получилась. Мне и самому она симпатична. (Смеется.) Мне кажется, стоит себя пробовать в разных ипостасях. В каждом из нас есть немного мужского и женского начала, есть что-то друг от друга. А такие роли помогают узнать самого себя лучше, с другой стороны. Хороший психотерапевтический эффект получается. Так что я очень доволен этим опытом. Но пока не испытываю желания вновь надеть платье, встать на каблуки и снова быть девчонкой. Хватило экспириенса. (Улыбается.)

У тебя бывает ощущение, что где-то недоиграл, что-то недоделал?
Ни разу не было такого, чтобы я на сто процентов был доволен своей работой. Всегда много претензий к себе. Но я считаю, что это нормально. Всегда хочется добиться идеального результата, а это точное сочетание многих вещей. Я требователен к себе и к людям, это двигает процесс и заставляет землю быстрее вращаться под ногами.

Ты много играешь в театре. Сейчас у тебя главные роли в пьесе «Дядя Ваня» и в «Крошке Цахесе» на сцене «Моссовета». А где все-таки себя комфортнее чувствуешь — в кино или в театре?
Совсем недавно сформулировал для себя, что в кино работать мне все-таки комфортнее. Во-первых, здесь есть дубли и ты имеешь право на ошибки, в отличие от театра. Во-вторых, в кино я зарабатываю деньги, да и честолюбивые моменты в кинематографе тоже ярче. А театр — это совсем другая история. Театр необходим для актера прежде всего для его внутреннего развития, и, хотя здесь очень много волнения и нервов, но ты во многом открываешь себя, открываешь в себе новые грани. Без театра, на мой взгляд, актеру труднее развиваться — и как личности, и как профессионалу.

А для тебя есть главные роли, которые как раз помогают тебе развиваться как профессионалу?
Когда я учился на втором курсе ГИТИСа, наш любимый мастер Леонид Ефимович Хейфец пригласил на встречу со студентами актрису Татьяну Васильеву. Мы сидели, разговаривали, и в числе прочих был вопрос: «Как вы относитесь к маленьким ролям?» Она ответила: «Я не согласна с поговоркой «Нет маленьких ролей, а есть маленькие артисты». По-настоящему научиться можно только на большом, глубоком материале». И сейчас я понимаю, что это действительно так. Небольшие яркие работы нужны, они обогащают актера разными красками, но настоящий объем можно почувствовать только в глубокой драматургии. Большие роли требуют большой энергоотдачи, высокой концентрации внимания на продолжительной дистанции, а также сложной актерской техники. И мне повезло, что в начале карьеры мне удалось сыграть главные роли в дипломных спектаклях «Роберто Зукко» и «Шинель», а потом уже в театре — это роль Хомы Брута в «Вие», Чарткова в «Портрете».

Очень важно встретить режиссера, который бы тебя увидел, помог раскрыться. Кто для тебя сыграл такую роль?
В те полные надежд и незнаний времена Нина Чусова, мой большой друг, талантливый режиссер, а тогда однокурсница, сильно и правильно на меня влияла. Восемьдесят процентов этих спектаклей сделала она. Нина вытаскивала из меня — иногда щипцами — нужные эмоции и состояния. И именно тогда я из простого провинциального парня превратился в рефлексирующего неврастеника, за что Ниночке большое спасибо и приветик! (Смеется.) А пару лет назад в моей жизни появился Антон Павлович Чехов, чему я безумно рад. С Андреем Сергеевичем Кончаловским мы уже неделю репетируем спектакль «Три сестры» в своем любимом Театре Моссовета. Образ барона Тузенбаха, думаю, обогатит меня новым актерским опытом.

Деньги изменили твое отношение к профессии? Если к тебе сейчас придет талантливый режиссер с интересным проектом и предложит работать бесплатно, согласишься?
Теоретически — да. Я неоднократно соглашался работать за маленькие деньги. Но нужно при этом понимать, что деньги — серьезный стимул. В кино я зарабатываю, а театр особо не кормит. У меня есть семья, дочь, есть родители и близкие, поэтому я просто не имею возможности часто заниматься благотворительностью. Мне хочется за свою работу получать деньги, и это нормально. Но ситуации бывают разные. Я люблю талантливых людей, поэтому если будет по-настоящему интересный проект с небольшим бюджетом, то вполне вероятно, что соглашусь сотрудничать.

Ты часто отказываешь режиссерам?
Конечно, и такое случается. К сожалению, качественных проектов очень немного… Поэтому приходится иногда нервничать, выбирая: сделать что-нибудь интересное в театре или просто ничего не делать — валяться дома, читая книжку.

ПОЛНОЕ ИНТЕРВЬЮ ЧИТАЙТЕ В ЖУРНАЛЕ ОК! №6 ОТ 9 ФЕВРАЛЯ 2011 ГОДА