Дмитрий Марьянов

Дмитрий, по какому принципу распределялись роли в картине?
На самом деле фильм снят по одноименному спектаклю, который мы играем уже шесть лет. И все четверо актеров, занятых в спектакле, снялись в фильме. А началось всё с того, что к нам попала пьеса французского драматурга Филиппа Лелуша. Прочитав ее, мы поняли: идея замечательная, а вот текст не годится. Например, в оригинальной версии герои пьесы минут пятнадцать спорят, кому платить за пиццу. Европейский юмор российский зритель не распознает — может, потому, что в Европе совершенно другие проблемы, другая жизнь, другой менталитет… Поэтому мы вчетвером — режиссер Виктор Шамиров, Гоша Куценко, Костя Юшкевич и я — сели и переписали всю пьесу от начала и до конца. Начали вспоминать истории, которые происходили с каждым из нас. И постепенно-постепенно, примерно за девять месяцев, новый текст был готов. Что касается распределения ролей, то никакой интриги в этом вопросе не было: мы тянули жребий — на палочках выбирали, кто кого играет. И в спектакле, и в киноверсии нет умопомрачительных декораций, спецэффектов — всё построено исключительно на актерской работе. 

А не было искушения сделать свою роль как можно ярче на фоне остальных?
Это как раз тот случай, когда маленькая команда делала общее дело ради одной цели — создать хороший спектакль. Ни у кого и в мыслях не было прописать свою роль как-то по-особенному, перетянуть одеяло на себя. Это же не бенефис какого-то одного актера. Да и процесс написания сценария был крайне увлекательным. Когда мы поняли, какие типажи нам придется создавать, то память начала подбрасывать массу сюжетов из собственной жизни, из жизни друзей, коллег, приятелей, знакомых... 

Например?
А зачем далеко ходить за примерами? Те, кому сейчас за сорок, прекрасно помнят, что происходило в стране в конце 80-х — начале 90-х. Развалилась огромная страна, начались бандитские разборки, малиновые пиджаки… В актерской среде было не лучше. В театре платили копейки, а кинематограф практически умер. Хорошо помню, как я в те годы, чтобы прокормиться, разгружал вагоны, работал пиротехником, подрабатывал официантом, хотя мое лицо уже было вполне узнаваемым.

После роли в мелодраме «Любовь» о вас заговорили как об актере своего поколения. О вашем поколении, кому сейчас за сорок, говорят как о потерянном…
Многие действительно потерялись и не смогли себя найти. Однажды мой папа пришел на спектакль «Леди найт» (Ladies’ Night), а по окончании сказал: «Знаешь, хороший спектакль, я смеялся. А сейчас не пойму, почему и над чем смеялся…» А спектакль про то, как безработные металлурги от безысходности подались в стриптизеры. Вполне себе житейская история, когда от безденежья люди берутся за любую работу. Папины друзья, кандидаты наук и профессора, в 90-е торговали сосисками. Впрочем, и сейчас для них не лучшие времена: кандидаты наук получают не больше двенадцати тысяч, а оклад профессора — тысяч двадцать. Как они выживают...

В фильме есть персонаж, который тоже на грани выживания. Это героиня Ирины Апексимовой.
Единственная женская роль в картине. Ирина играет красавицу нашего курса Майю, в которую мы все трое были безумно влюблены. Прошло двадцать лет, мой персонаж приглашает ее в гости, предвкушая, что вот сейчас наверстает то, что когда-то упустил. Впрочем, каждый из героев картины имел на нее свои виды… Но появление однокурсницы оказалось сродни электрошоку — мы впадаем в ступор… Выяснилось, что она бесконечно одинокий человек. Эта комедия, вообще-то, с очень глубоким философским подтекстом. Во всяком случае, для думающих людей там есть над чем поразмыслить.

Но ведь «Игра в правду» идет на сцене уже шесть лет. Не боитесь, что после выхода картины на спектакль никто не придет?
Вот этого я совершенно не опасаюсь. Действительно, история одна, но мы ее рассказали разными средствами. Тем более существуют серьезные различия, даже по формату. Если спектакль идет два часа с антрактом, то фильм — всего час двадцать минут. И это другая концентрация актерской игры, совершенно непредсказуемый финал. На съемочной площадке режиссер добивался от нас, чтобы мы избавились от излишней театральности, это совершенно иное актерское существование. Картину сняли за один месяц, правда, работали с семи утра и до позднего вечера. 

Перед интервью я заглянул в вашу фильмографию и обнаружил, что уже в этом году вы успели сняться в пяти картинах!
Вот поэтому я сейчас и беру отпуск. Пока на две недели, но, скорее всего, он затянется на месяц. На самом деле я не могу без работы. Если три дня подряд не звонит телефон, начинаю нервничать и теребить своего агента. Хотя мне грех жаловаться, работой не обделен.

Не жалеете, что ушли из репертуарного театра?
Сейчас меня всё устраивает. А если намекаете на мой уход из «Ленкома», то дело-то давнее…
Но о причине вашего неожиданного ухода из прославленного театра в 2003 году вы так и не рассказали...
Причин несколько, но окончательное решение я принял после того, как меня не отпустили на два месяца. Мне предложили сняться в сериале: интересная роль, съемки за границей, да и в материальном плане предложение было неплохим. На тот момент я снимал двухкомнатную квартиру, и денег катастрофически не хватало. Но меня не отпустили, сославшись на то, что в театре некому танцевать в массовке! 

Не страшно было уходить практически в никуда?
Штормило. Я благодарен театру в плане бесценного опыта: у меня было несколько замечательных ролей, да и видеть своими глазами, как работают Марк Захаров, Александр Абдулов, Николай Караченцов, Александр Збруев, дорогого стоит. «Ленком», безусловно, настоящий университет для актера, но я не хочу быть вечным студентом.

Больше туда ни ногой?
Я был в театре на двадцатилетии спектакля «Фигаро». Ко мне подошел Марк Анатольевич, сказал: «Слежу за вами. Вижу — многое впитали, многому научились». Было приятно услышать эти слова от мастера. Но тогда, десять лет назад, когда я вышел из «Ленкома» с трудовой книжкой, в которой была свежая запись «Уволен по собственному желанию», земля буквально уходила из-под ног… 

 
Сейчас вы стали менее импульсивны и категоричны в словах и поступках?
Моя девушка Ксения Бик, кандидат психологических наук, зная мою излишне темпераментную натуру, постоянно напоминает: «Дима, пытайся больше говорить с собой. И говори с собой правдиво». И она права, действительно помогает! Проговаривая какие-то моменты, начинаю понимать, где, когда и с кем был неправ, кого обидел… Актерская профессия крайне затратная в эмоциональном плане, как правило, съемки начинаются с рассветом. Вот представьте: в девять часов утра ты должен выдать режиссеру палитру чувств! В запале ненароком могу кого-то и задеть.

Есть коллеги, с которыми вы не будете сниматься ни при каких условиях?
Раньше не было, сейчас появились. Не буду называть имени актера, который заявился на съемочную площадку в абсолютно пьяном состоянии и не мог произнести свой небольшой текст даже с пятнадцатого дубля. Я был крайне возмущен. Почему вся съемочная группа должна страдать из-за расхлябанности одного человека?! На площадке каждый должен выполнять свою работу на высоком профессиональном уровне.

Ради работы вам многим пришлось пожерт­вовать?
Личной жизнью. Но сейчас, слава богу, с этим у меня всё в порядке. Я наконец встретил Ксению, которая понимает и принимает меня таким, какой я есть.