Дина Корзун

Дина, раньше вы были брюнеткой, потом вдруг перекрасились в блондинку, в этом образе ОК! и сделал с вами фотосессию. И вдруг сюрприз: на днях вы вернули себе темный цвет волос!

На самом деле мне нравилось быть блондинкой. У меня даже появились качества блондинки! (Смеется.) Можно сказать, что светлый цвет помогал мне быть не такой драматичной, глубокой, хотя бы иногда всплывать на поверхность океана жизни. (Улыбается.) Но вот буквально два дня назад мне пришлось перекраситься: я начинаю сниматься в новом сериале Первого канала «Тунгусский метеорит», и продюсеры компании Staralis уговорили меня изменить образ (хотя я долго сопротивлялась!). Моя героиня Юлия — журналистка с очень острым умом, любопытная и бесстрашная. Вместе с группой туристов она попадает в фантастические приключения глубоко в Сибири. И для ее характера, конечно, логичнее быть брюнеткой — это придает образу жесткость и выразительность.

А ваша героиня в «Куке» похожа на вас?

Наверное, похожа... Я сразу согласилась на эту роль: редко предлагают сценарии, в которых никого не убивают. «Кука» — очень добрый фильм, и к тому же режиссер был настолько убедителен, когда уговаривал меня сыграть эту роль! (Смеется.) Он говорил, что только я смогу передать чувства женщины, которая ищет себя, а находит ребенка.

На сайте Дины Корзун можно увидеть не только фильмо-графию, но и ваши рисунки. На одном из них двое сидят на улитке посреди пустыни. Это вы с мужем?

Черно-белая графика — это философия, метафора, а ни в коем случае не выражение чувств художника. Да, это рисунок про любовь, но не автопортрет. На картинке написано Impetus soul («Стремительная душа»), но стремление здесь, конечно, в кавычках: улитка все-таки медленная. (Улыбается.) Эти двое любят друг друга, и стремятся они вверх, потому и душа такая. Просто никому не видно, как они мчатся на этой улитке.

Недавно вы сыграли в «Братьях Карамазовых» Екатерину Хохлакову. Правда, что «рисовали» эту героиню со своих подруг?

Да. Вообще я каждую свою героиню пытаюсь представить каким-то персонажем, которого я знаю. Это или человек из моего окружения, или мои наблюдения за случайными персонажами, или образы из других фильмов. Так создается набросок роли, а потом я наполняю ее чувствами, воздухом, и появляется что-то третье, совсем не то, что я заранее придумала. Хохлакова — неожиданное предложение, комедийный образ, и мне так понравилось, что это совсем не похоже на меня! У меня есть несколько подруг, которые своей жаждой поучаствовать везде и во всем, своей хлопотливостью напоминают мадам Хохлакову. Я соединила их черты и внешнюю выразительность с тем, как сама Хохлакова видит себя со стороны, — дамой, прекрасной во всех отношениях, стройной и нарядной. И родился образ.

Каких еще своих героинь с кого «рисовали»?

Я хотела, чтобы прозрачность, «потусторонность» Лоры в «40 оттенках грусти» напоминали Мишель Пфайффер в «Лице со шрамом» и Катрин Денев в «Отвращении» Поланского — там она тонкая блондинка с печальным взглядом и острыми плечами. Яя в «Стране глухих» тоже родилась на пересечении: образа глухонемой девушки Лены, с которой писалась эта история, и наблюдений за моей дублершей Катей. Лену я никогда не встречала, но мне о ней многие рассказывали — какая она была грациозная, миниатюрная, ловкая, как птичка. Лена «слышала» глазами, и ей постоянно нужно было видеть губы человека. Поэтому у нее была такая живая пластика, легкая, как у птички. А Катя обнажалась вместо меня на общем плане — на крупном я сама танцевала стриптиз. Причем, в отличие от меня, она от этого получала огромное удовольствие. (Улыбается.) И вот эта молодая девушка-стриптизерша, ее юношеская открытость, оптимизм, поверх-ностность и слегка циничное отношение к жизни помогли мне создать образ Яи.

Когда играли в «Стране глухих», у вас не было страха тоже оглохнуть?

Какая глупость! Нет, конечно! (Смеется.) Ведь актер, который играет Отелло, тоже не собирается задушить свою партнершу. В этом суть нашей профессии: в самый драматический момент игры ты можешь вдруг совершенно трезво посмотреть на себя со стороны и испытать удовольствие от того, как здорово у тебя все получается.

Дина, фильм «40 оттенков грусти» получил Гран-при жюри на престижном фестивале в Санденсе. Накануне съемочную группу пригласили на ужин со спонсорами фестиваля. Каково это — ужинать с миллионерами?

Да на самом деле они обычные люди. Мне часто приходится бывать в таком обществе, ведь мой муж из хорошей европейской семьи. Мы общались с ними далеко-далеко в Америке, в штате Юта, где-то в горах, и все это придавало нашему ужину атмосферу уникальности. Помню, я пыталась что-то понять, почувствовать этих людей. А они так искренне, как настоящие американцы, радовались, что их пригласили на этот ужин, и гордо нам сообщили, что вот в прошлом году они тоже ужинали с актерами фильма, и в итоге этот фильм получил приз фестиваля! Шутили: «Может быть, неспроста вас выбрали?» Я тогда не обратила на это внимания, а через неделю мы получили приз...

Они интересовались фильмом, или им просто хотелось посмотреть на актеров?

Сначала был ужин, а потом нас отвезли в уютный кинотеатр на закрытый просмотр «40 оттенков». И они все, несмотря на плотный ужин, купили себе огромные коробки с попкорном, уселись в глубокие кресла (смеется)… Зная, что наш фильм далеко не «Миссия невыполнима», я испугалась: «Ой, сейчас все заснут!» Помахала рукой режиссеру и уехала домой. Думала, что вряд ли потребуется, чтобы мы потом выходили в зал. (Смеется.) Но на следующий день Айра (режиссер фильма Айра Сакс. — Прим. ОК!) мне сказал, что они все забыли про свой попкорн, вытянулись в креслах, уставились на экран… После просмотра они вызвали Айру аплодисментами, долго задавали вопросы.

Вы не жалели, что не дождались этого момента? Ведь потом вы и награду фестиваля вместе со всеми не получали — уехали!

Нет, я совсем не жалела! И так на нашу актерскую долю приходится много внимания и аплодисментов. И потом, самые глубокие переживания — первые, когда ты, начинающий актер, вдруг получаешь приз. Это потрясает, и вот это первое впечатление ничто уже не может перекрыть. Не то чтобы оскомина набивается, нет. Но ты уже знаешь цену успеха и понимаешь, что каждой новой работой нужно снова доказывать уровень своего мастерства и не все зависит от твоего таланта — многое от удачи, от доверия продюсеров и режиссеров. От того, придут ли к тебе такие же мощно написанные роли и захотят ли люди, которые покупают кино, с тобой работать. Ты становишься совершенно спокойным и не то чтобы отстраненно, но с мягкой улыбкой смотришь на это буйство после каждой премьеры. Для людей, которые делают фильм, это мощный прорыв. А в жизни актера это еще одна веха, роль, а завтра будет следующая. И снова рабочий день — двенадцати- или четырнадцатичасовой.

Но плачут же актеры, получая «Оскар»!

Когда он первый, неожиданный — наверное. Но когда второй — вряд ли.

Правда, что брат вашего мужа тогда сказал: «С победы в Санденсе начинается великая актерская карьера»?

Нет, он сказал, что у многих его знакомых после этой победы начиналась новая интересная работа. В общем, так и получилось: мне поступили предло жения от двух лучших агентов из Англии и Америки, и теперь у меня есть возможность выбирать роли. Например, в этом году с января по май мне повезло играть в Королевском Национальном театре в Лондоне. Когда мой агент спросил, не хочу ли я поработать с Кейти Митчелл (а это очень известный режиссер, все актеры мечтают поработать с ней), я сразу согласилась. За пять месяцев работы в чисто английском коллективе я столько нового узнала и о культуре Англии, и о людях… И о чувстве юмора, конечно! (Смеется.) Вот когда наши люди устают, у них сдают тормоза, они срываются, хамят. А там все спасаются юмором. В ответ на хамство англичанин не даст в морду — он отшутится и разрядит обстановку. Это у них в крови, и это так остро, тонко! Раз — и все, и мы все смеемся! Я только рот открывала и все пыталась этому научиться.

С вами тоже так шутили?

Да, в основном по поводу моей рассеянности. Англичане очень четко следят за порядком на площадке. А я вечно таскала за собой стаканчики из-под кофе, в каждом углу стоял мой стаканчик, и за километр было видно, что это мой, потому что там трубочка, а только я пью кофе через трубочку. (Смеется.) И вот как-то я уже была ужасно уставшая и нервная и все были такие же нервные — мы работали много часов. И Мэттью, отвечавший за порядок на сцене, в очередной раз сделал мне замечание: «Дина, ты должна выбросить стаканчик». А я вдруг как рявкну: «No!» «Thank you», — с достоинством ответил Мэт и ушел. Уверена, наш парень на мое «нет» ответил бы чем-нибудь подобающим. А англичанин сказал: «Спасибо». И мне стало так стыдно, что я тут же выкинула стаканчик и извинилась перед ним.

А английские зрители тоже другие?

Зрители в Англии очень интеллигентные. Театр — большая часть их жизни, и они умеют воспринимать драматургию. Что меня там удивило, так это традиция не дарить актерам цветы. Букеты, шампанское, записки отправляют к служебному входу театра и потом приносят в гримерку. И устраивать овации в конце спектакля там тоже не принято. Мы выходили два раза на сцену, кланялись и уходили, и зрители хлопали без истерик, без нашего этого русского фанатизма: «Как мы вас любим, еще раз к нам выйдите, мы вас сейчас обхлопаем!»

Не обидно, что за границей вам часто предлагают роли русских?

Ну конечно, нет! Это же смешно — русской актрисе играть англичанку. Такое только в Москве может быть, во МХАТе, и тебе поверят. Вот мы смотрим «Доктора Живаго» или «Тихий Дон» с иностранными актерами — нам же это смешно!

А бывало, что ваша национальность настраивала людей против вас?

Раньше да. В 1999 году был такой переходный период: первая волна очень амбициозных и не очень интеллигентных русских схлынула, и «послевкусие» у людей на Западе осталось неприятное. И я называла свою национальность, как будто объясняла: «Да, я, извините, русская. Я не такая, как вы думаете, я другая!» Но с тех пор к русским стали относиться с большим уважением и интересом. Хотя и сейчас бывает по-разному. Например, зимой мы ездили к бабушке мужа в Швейцарию, и на одном приеме хозяин дома всем меня представлял: «Это жена Луи, она русская». Одна дама очень самодовольного вида взглянула на меня с недоверием: «Да, вы выглядите как русская». А я ей гордо ответила: «Спасибо». И сама своей реакции удивилась, что я это уже воспринимаю как комплимент!

Еще одна наша актриса, Ингеборга Дапкунайте, тоже бывает в Лондоне. Дружите с ней?

Мы дружим, но так, пунктирно, никогда толком не можем пересечься. (Смеется.)

А могли бы, как она, участвовать в шоу «Звезды на льду»?

Нет, я побоялась бы. Но вот если бы меня пригласили в танцевальное шоу, мне кажется, я бы всех перетанцевала. Кстати, в прошлом году я снималась в одном проекте… Где быки бегают — это как называется?

«Большие гонки».

Вот-вот. Мы с сыном туда ездили. Причем я даже не знала, куда я еду. Думала, раз съемки у моря проходят, то и отдохнем заодно. Приехала я на первую съемку спросонья, зябнущая, усталая после перелета. И увидела, как на арене быки поднимают рогами игроков, брызжут слюной… Оказывается, в этом шоу все серьезно: синяки, выбитые зубы, порезанные руки-ноги! Сначала я тряслась от страха, но потом весело стало. К тому же нас, девочек, жалели. А сын расстроился: ему участвовать не разрешили. Тимур болел за нашу команду, но так, разочарованно.

Дина, вы близкие подруги с Чулпан Хаматовой, но ходят слухи, что вы поссорились.

Кто это такое говорит? Вообще-то, мы третий год вместе проводим благотворительные концерты для деток, больных лейкемией. Если бы мы не общались, вряд ли бы у нас это получилось. Мы с Чулпан очень похожи, но при этом мы совершенно разные в профессии, так что делить нам нечего. И главный результат нашей дружбы — фонд «Подари жизнь». Мы не думали организовывать никакой фонд, просто хотели помогать больницам, но за последние два года законы в России так поменялись... Врачи теперь имеют право снимать со счета не более 60 тысяч рублей. А для того чтобы вылечить одного ребенка от рака крови, нужно 120 тысяч долларов — это совсем другие суммы!

Вы говорили, что в детстве по ночам рисовали. А сейчас что делаете?

Сплю! (Смеется.) Детским сном! Моя ночь — всего четыре-пять часов. Поэтому я сейчас с вами так медленно и говорю: я устала и хочу спать. Уже даже три чашки кофе не помогают. Вот выпью еще две и «заблестю» глазами. Иногда я смотрю ночью кино, но это когда совсем отчаянное положение и заснуть не получается от усталости. Так было в Лондоне: спектакль у нас рождался очень мучительно, и как-то после репетиции мы с подругой решили сходить в кино, чтобы отвлечься. Посмотрели подряд два фильма, и это помогло: дома я потеряла сознание и уснула до утра.

Муж привык к вашему графику? Вы ведь давно вместе…

Мы знакомы с 1995 года, вместе с 1999- го. И у нас до сих пор очень нежные отношения. Нам не бывает скучно, мы с Луи такие говоруны, любим обо всем говорить. Мне нужно очень плотное общение, я обсуждаю с мужем все свои впечатления дня, переживания. Он мой главный-главный друг и все остальное тоже. Нам очень интересно вдвоем, мы друг в друга смотримся бесконечно и развиваемся постоянно, у нас в отношениях просто нет потолка. И я главный фанат его музыки!

А смогли бы раствориться в муже?..

(Перебивая.) Да-да-да! Я уже думала об этом: я бы писала или рисовала в перерывах между готовкой прекрасных завтраков и ужинов. Не знаю, моя ли это судьба… Пока я живу как получается и очень довольна тем, что могу соединять работу и семью.

Правда, что мама Луи поначалу была в шоке: невестка — русская актриса!

Да, было такое, но сейчас она очень меня уважает, даже прилетала из Швейцарии в Лондон ко мне на премьеру. Купила билеты, пригласила свою подругу и громче всех смеялась. А потом сказала: «Браво, Дина, я тобой горжусь!»

Одно время вы боялись ходить на приемы вместе с мужем. Сейчас уже освоились?

Да. Я просто поняла, что везде нужно быть самой собой, простым и улыбчивым человеком. И тогда людям все равно, кто ты — русский или китаец — и сколько денег у тебя в кошельке.

На Западе принято на вопрос «Как дела?» коротко отвечать: «Хорошо». А у нас сразу начинают жаловаться. Возвращаясь в Россию, переучиваетесь?

Нет, у меня тоже все хорошо! У меня все прекрасно и отлично, и мне не на что жаловаться. Потому что нет безвыходных ситуаций, а самое главное — здоровье и любовь, остальное придет.

Ника Драбкина