Юлия Паршута
«Я не тот человек, который идет по головам»
Юля, а ты сама довольна своими перевоплощениями?
Тяжело оценивать себя со стороны, потому что в какой-то момент перестаешь понимать, попадаешь ты в образ или нет, — глаз и ухо просто замыливаются… (Смеется.) Я каждый день хожу на «Мосфильм» заниматься музыкой и физкультурой — так я в шутку называю вокал и актерское мастерство — и чувствую, что это не проходит бесследно. Если первые съемки казались мне каким-то развлечением, то сейчас я понимаю, что на самом деле накапливаю колоссальный опыт.
Ты ведь не профессиональная актриса. Наверное, тяжело тебе?
У меня за плечами школа драмы, где я получила базовые знания. И когда началось шоу, мне стало понятно то, о чем говорили преподаватели на занятиях. Но конечно, я пока не актриса, я только учусь. Это всё не просто. Проект длится полгода, и каждый участник окунается в него с головой. На проработку одного персонажа дается всего неделя, и ты хоть в лепешку разбейся, но выйди на сцену другим человеком. Зато от этого случается такой взрыв эмоций, ты получаешь столько удовольствия!
То есть актерство для тебя — это работа на перспективу?
Конечно. Но не потому, что это сейчас модно: все идут — и я иду. Нет. Мне нравятся театр и кино. Жалею, что в свое время не стала поступать в театральный. В моем родном Сочи ничего такого не было, а учебу в другом городе мы с родителями не рассматривали. В Сочи я поступила сразу в несколько вузов, но в тот момент выбрала университет по принципу «поближе к дому». А переехав в столицу, поняла, что многое упустила. Так что сейчас наверстываю.
Недавно ты снялась в своем первом полнометражном фильме…
Да, это костюмированная сказка-мюзикл «Тайна принцесс» для детей. Мы работали в Чехии, в студии, где снимался фильм «Казино Рояль». Музыку к картине написал Геннадий Гладков (помнишь его песни из «Бременских музыкантов»?). У нас был прекрасный актерский состав: Кристина Орбакайте, Сергей Жигунов, Барбара Брыльска, Юрий Гальцев, Александр Стриженов и другие. Атмосфера была просто потрясающая!
А как же музыка? На нее время остается?
Музыкой я тоже занимаюсь. Недавно сняли клип на песню Cut Me Open о душераздирающем любовном переживании. Эта тема мне очень близка. Мы работали в Париже, там было тепло — плюс двадцать два, а в Москве в это время еще лежал снег. Я снималась в красивейших платьях, и вокруг нас собирались зеваки... (Смеется.) В этом году я планирую выпустить альбом, потому что накопилось уже достаточно материала. Песни на русском языке я написала сама или в соавторстве с папой, на английском писать пока не рискую. Хочется, знаешь, не просто спеть песню, а вложить в эти три-четыре минуты целую историю. Такую задачу нужно решать по-актерски.
Поясни, как вы с папой взаимодействуете.
Он пишет дома, в Сочи. Я могу прислать ему текст, музыку, и мы всё перемешиваем: например, куплет остается его, а припев мой. Он инженер-механик и всю жизнь работал в строительстве, а сейчас, в возрасте под шестьдесят, не имея музыкального образования, сам изучил компьютерную программу для аранжировки и стал писать песни. Иногда он перечитывает мои стихи, вдохновляется ими и начинает сочинять. Я раньше много стихов писала. Люблю поэзию. Сейчас всё чаще стою в пробках, времени на чтение мало. А я люблю думать над каждой строчкой, я же этому и училась…
Ты филолог?
Да. (Улыбается.) Но писать стихи учили не в институте. Я ходила в школу для одаренных детей и, пока другие тусовались, занималась в студии под названием «Дар». Нас учили избавляться от клише вроде «любовь — морковь — вновь» и прекрасных рифм «доска — сосна», «поезда — навсегда» и так далее.
А с папой вы всегда сходитесь во мнениях?
Мы с ним общаемся на тонком уровне — чувствуем друг друга. Вообще мы не разговариваем много. С мамой каждый день по телефону болтаем, а папа такой: молчит-молчит, потом что-то как скажет — все падают. Он творческий человек и, наверное, ранимый, поэтому если я где-то его и поправляю, то очень мягко.
Наверное, он очень гордится тобой.
Да, и я горжусь им. Этот талант у него от природы, и лучше начать развивать его поздно, чем никогда. А вот мама моя занимается нашими двумя собачками, одна из которых недавно ощенилась, и еще тем, что всё время волнуется за меня. (Смеется.) Она часто звонит, вечером не уснет, пока не услышит мой голос.
Ты одна в семье?
Нет, есть брат, он старше меня на девять лет. Но это же мальчик…
То есть родители больше о тебе пекутся.
Да, до сих пор, хотя я с девятнадцати лет живу отдельно. По натуре я очень самостоятельный человек и, когда переехала, стала независимой по всем критериям. Кроме одного: я нуждаюсь в их мнении.
Ты говорила, что вы с родителями не рассматривали обучение вне Сочи. Почему?
Я хотела ехать поступать в Москву, в определенный институт, но мы бы не потянули плату даже за семестр, не говоря уже о том, что мне нужно было где-то жить и чем-то питаться. Я, правда, работала с раннего возраста, но не зарабатывала таких денег.
Где работала?
Летом, как все подростки, что-то продавала — ракушки, сувениры для туристов. Потом меня взяли на ВГТРК в качестве ведущей прогноза погоды. Каждый день приезжала и рассказывала: тут тепло, тут холодно…
Как во всей этой истории появился филфак?
На самом деле я хотела учиться на факультете связей с общественностью. Но тогда его не было, открытие планировалось позже, и мне посулили перевод со второго курса филфака. На него я поступила без экзаменов, потому что закончила школу с серебряной медалью и получила высокий балл по русскому языку. Но я также поступила в несколько других институтов — на менеджмент, иностранные языки и мировую экономику. Мне отовсюду звонили и просили принести подлинники документов. И я решила вдруг, что я такая классная, такая звезда! А было лето, школа позади, я уже взрослый человек... И я решила оторваться за все семнадцать лет. Гуляла с друзьями, ходила на море — в общем, валяла ваньку и в итоге не успела вовремя принести подлинники ни в один из вузов и никуда не была зачислена. Ужас. Пришлось отличнице поступать «на коммерцию». Было так обидно! Люди, написавшие ЕГЭ хуже меня, учились бесплатно, а я должна была платить. Так что на следующий год я чисто из принципа перепоступила на «бюджет».
А петь ты когда начала?
Всегда пела, сколько себя помню, — в душе, на кухне… (Улыбается.) Да и на сцене я с малых лет — балет, скрипка. А у скрипачей очень тонкий слух. Музыка — мое всё. На посвящении в студенты, помню, пела. Как-то решила поучаствовать в городском вокальном конкурсе и нечаянно его выиграла. (Смеется.) Я играла в женской сборной КВН, единственной на весь город. Правда, дальше мы не прошли. Может, и не очень-то стремились, это скорее был такой междусобойчик, мы не думали, что вот завтра поедем к Маслякову… К тому же на последних курсах у меня было свободное посещение, потому что я уехала на «Фабрику звезд».
Как ты туда попала?
Увидела объявление о кастинге. Но тогда я, как человек приземленный, подумала: «Да ладно, там всё за деньги!» Потом мне позвонила подруга и начала давить: «Ты должна поехать, там же Меладзе!» У меня все друзья знали, что я люблю Валерия Меладзе. До сих пор задаюсь вопросом: как Косте, автору его песен, удается передать женскую суть лучше нас самих? В общем, подруга меня уговорила, я досрочно сдала летнюю сессию досрочно и поехала на кастинг в Москву. Там была очередь из десяти тысяч человек, и время от времени кто-то впадал в истерику, когда ему давали от ворот поворот. Я стояла и думала: «Господи, зачем же так убиваться?!»
А ты не переживала?
Я не нервничала. Если бы не взяли, не горевала бы. И представь, моей первой работой стал дуэт с Валерием Меладзе. Костя — мы тогда еще называли его Константин Шотаевич — протянул мне диск с песней «Без суеты» и сказал: «Учи». Я смотрела на него и думала: «Are you serious?! Мне не надо ее учить, я ее знаю!» (Улыбается.)
Родители легко смирились с твоим решением остаться в Москве?
Им пришлось. Потому что я пообещала сдать сессию на отлично — и сделала это. Куда деваться — отпустили. Они надеялись, что ненадолго: покручусь там около Звездного дома и вернусь. Но всё затянулось. Оказавшись на «Фабрике», я четко поняла, что нашла свое дело.
И появилось желание бороться за место под солнцем?
(Задумывается.) Я не тот человек, который идет по головам, я не рвач, не хват. Мне кажется, там я впервые в жизни надела розовые очки. Мне было так хорошо! Кто-то образовывал коалиции, плел интриги, говорил о других за спиной… Это всё я узнала уже потом, когда пересматривала записи. Мне самой нужно ощущать комфорт в общении, в отношениях с людьми. Нужно знать, что я никому не причинила боли, и не чувствовать эту боль самой. (Замолкает на секунду, задумывается.) Хотя, с другой стороны, боль — это то, что стимулирует русских людей, побуждает их к творчеству. Эта рефлексия, страдания — эдакая движущая сила. Всё лучшее я написала, пережив боль.
Позволишь спросить о личном и даже, возможно, о болезненном?
(Осторожно кивает.)
В 2011-м прошла новость, что ты помолвлена и уезжаешь к жениху в США…
Ну как «помолвлена»… У нас в России нет такой традиции, просто он подарил мне кольцо, и с того момента считалось, что свадьбе быть. Но она не состоялась. Я жила в США какое-то время. Думаю, я до сих пор переживаю остаточные явления.
Сейчас ты открыта для новых отношений?
Это интересует меня меньше всего. Несмотря на то что мне всего двадцать пять — на днях будет двадцать шесть, — я немножко устала, мне нужен глоток свежего воздуха, возможность побыть наедине с собой и успокоиться. Пройдет время, и я всё расскажу. (Улыбается.)
Может быть, ты просто рано задумалась о свадьбе?
А зачем оттягивать, если я полюбила человека и это было взаимно? Я хотела замуж, но в какой-то момент отношения дали трещину, и я перегорела. Я и детей хотела. Мама родила моего брата в двадцать один, и я всегда думала, что у меня будет так же. Сейчас, конечно, думаю: в двадцать один, господи!.. Но я бы не отказалась. Дети — это хорошо. Только всему свое время.
Ты совершенно нетипичная девушка.
Наверное. Я не кокетка, это у меня никогда не получалось. Большую часть жизни я не слышала, что я красивая, привлекательная. Мальчики как будто стеснялись, в школе присылали мне валентинки, но я даже не знала, от кого они. Да мне и неинтересны были какие-то ухаживания, я с мальчиками в футбол играла, воспринимала их как друзей.
Сейчас ты общаешься со старыми друзьями или твое окружение поменялось?
В Сочи остались старые добрые друзья, с которыми мы можем часами трындеть по телефону. Друзья появились и в Нью-Йорке, и во Франции, и в Москве. Есть душевная подруга, с которой мы как единое целое. В жизни у меня всегда случается так, что в трудную минуту появляются люди, готовые выручить и поддержать. Мой лучший друг — это мама. С ней мы всегда на одной волне. Она приезжала ко мне на съемки в Чехию, и мы остались там после, чтобы погулять. Проходили ежедневно километров по десять. Залезли в какой-то лес, где не было троп, нашли розарий... Отрыв башки! (Улыбается.) Люблю путешествовать, но сейчас нет возможности, не могу даже съездить домой на пару дней.
Чем бы ты хотела заняться, если бы выдалось свободное время?
Меня часто спрашивают: «Ты же из Сочи, неужели не каталась на лыжах?» Ну да, не каталась. Я летний человек, море — это мое. Сейчас хочется попробовать лыжи или сноуборд, но не дай бог что-то случится — я же не смогу выйти на сцену, придется валяться и ждать, когда все срастется. Так что лучше посмотрю телевизор, поболею за спортсменов. Раньше я любила быструю езду на машине. Но моя машина зарегистрирована в Сочи, и в какой-то момент мама начала получать мои штрафы за превышение скорости с описанием, где и когда я нарушила. Хорошо хоть без фото, а то мама увидела бы там такое…
Картинку из серии «смотрите, я без рук»?
(Дружный смех.) Надо, что ли, машину перерегистрировать… Только мама и удерживает меня от безрассудства. (Улыбается.)