Денис Орлов
02.04.2021 15:04
Звезды

Мари Краймбрери взяла интервью у Константина Хабенского

У Мари Краймбрери была мечта — она хотела, чтобы однажды в ее клипе снялся Константин Хабенский. Релиз совместной работы — видео на песню «Самолет» — уже состоялся. Мы публикуем интервью Мари с Константином, в котором артисты говорят об отношении к деньгам, умении радоваться мелочам, а также воспитании чувств и... детей.

Клип на песню «Самолет» начинается с того, что у телевизора стоит маленькая девочка... она видит в экране известного актера. Это Константин Хабенский. Она гладит ручкой экран. Артист — ее папа. «Папа работает в телевизоре». Идея когда-нибудь снять в клипе Хабенского для Мари стала навязчивой — в продюсерской компании Velvet Music даже появилась шутка: «Жаль, опять не Хабенский». В какой-то момент продюсер Мари Алёна Михайлова решила, что надо попробовать договориться с Константином... Актер оказался вполне  «за», только попросил прислать трек послушать. Песня ему понравилась. Кстати, сделать из клипа небольшое киноинтервью — идея Константина. Так случился этот неожиданный дуэт. 

Я не знаю, с чего начать, когда перед тобой сидит Константин Хабенский... Я и представить не могла,  что Вы согласитесь.

Мне действительно понравилась песня. И я бы хотел, чтобы наша история с благотворительностью (Фонд Константина Хабенского - прим. ОК!) была услышана и аудиторией вашего поколения. Мы же говорим на тему отцов и детей. Но, наверное, в творческой среде. Потому что размышлять на тему отцов и детей, скажем так, технических профессий, где отсутствует творческое начало, я не берусь, потому что там логика и ценности, наверное, чуть-чуть другие. 

Как это, когда ребенок видит своего отца только в телевизоре?

Это надо у ребенка спросить.

А вы часто видели своего папу?

Я думаю, да. У него был нормированный рабочий день.

А вы, когда приезжаете домой, вы папа или трудоголик?

По-разному. Всё зависит от занятости в этот день. Частенько сижу с телефоном — то переговоры, то сценарии читаю, то еще что-то...

А дети не говорят: «Пап, положи телефон!»?

Пока нет. Они знают, что папин телефон — это рабочий телефон, в него не играют. Все остальные телефоны только для того, чтобы играть.

В моем детстве, помню, к папе нельзя было подходить, когда он за ноутбуком или с телефоном…

Мои воспоминания в этом смысле прекрасные. Дефицита общения не было вообще, Что касается моих детей, то тут, наверное, чуть позже у них нужно спросить. Но я чувствую, что немножко косячу с точки зрения внимания. И продолжаю косячить. Ну что делать?..

Я боюсь стать мамой. Мне кажется, что должна быть включена во что-то одно: либо в работу, либо в семью и детей. И как-то между этим распределяться, кажется, для меня невыполнимо.

А мне кажется, что аппетит приходит во время еды. 

Ну вы уже отец троих детей, вы можете об этом говорить. А что бы Вы сказали  себе 12-летнему?

Там всё было прекрасно. Я был в Сибири, на Оби, воспитание комариное…

А Вы тогда думали, что будете актером?

Не-а.

А кем хотели стать?

Я нашел ответ на этот вопрос спустя энное количество лет. мы хотели стать тем, в кого играли в детстве. Космонавты, летчики, доктора… Мы настолько погружались в это, что уже были людьми этой профессии.

Я сейчас поняла: единственное, о чем я мечтала с 4 лет, — это стать великой танцовщицей. Мне очень интересно сопоставить, о чем думала я, когда писала эту песню, и о чем думаете вы, читая эти строки: «Тебе всё не нравится, ты всё куда-то спешишь…» Куда вы спешите?

Я не спешу. Может быть, складывается ощущение, что в связи с моим графиком я куда-то тороплюсь, но я никуда не спешу. Честное слово. Я этому научился. Спешить и суетиться — разные вещи. Может быть, у меня достаточно жесткий график, достаточно быстрый и я не со всеми могу найти общий язык. Я просто научился не суетиться.

Как этому научиться?

Наверное, это момент ценностей, приоритетов и момент понимания того, что ты действительно хочешь сделать, а не то, что от тебя просят. Всё равно суета приходит, нервяк, бывает, накрывает, но надо понимать, что есть ГЛАВНОЕ.

«Но какая разница, каким ты классом летишь, когда падает самолет…» Я написала эту строчку на основе реальной ситуации из жизни. Я летела в «экономе» и в тот момент поняла: мы все словно живем для того, чтобы летать «бизнесом». И задалась вопросом: зачем люди стремятся зарабатывать супермного денег?

Я не так много знаю о жизни, чтобы отвечать за всех. А что касается меня, то никогда не имел так много денег, чтобы брать себе самолет и лететь куда-то. Хотелось ли? Пару раз была необходимость.

У многих современных мужчин яркое желание быть сверхбогатыми, окружить себя дорогими тачками и шмотками… У вас было такое желание?

Ассоциация. Мы когда учились в Питере на Моховой, нам мастер говорил: «Никогда вы не будете ездить на белых мерседесах». Мы это хорошо запомнили, и, когда уже закончили обучение и пошли своей дорогой (то, что написано в дипломе), на одном из юбилеев мастерской мы решили приехать на Моховую на трех белых мерседесах, чтобы поздравить мастера, прокатить его по Питеру и сказать: «Ну вот, не получилось...» Это была бы хорошая шутка, но что-то не срослось. А больше желания иметь какие-то такие блага, знаете, у меня не возникало. Мне нравятся удобные машины, потому что я много времени нахожусь в них; наверное, хочется, чтобы из окна не дуло всё время. Если говорить о денежных знаках, конечно, это важно для того, чтобы позволить себе чуть больше свободы в фантазии, позволить себе сделать так порой необходимые паузы в чем-то.

Но у многих деньги — это не про комфорт…

Ну это уже момент власти либо плохого воспитания. Это не моя семья, меня так не учили, но я знаю некоторые примеры семей, философия которых заключалась в «будут деньги — будешь командовать». И вот человек слышит это с самого детства — чего мы от него хотим?.. Дальше уже момент власти, деньги перестают нести какую-то первичную  функцию, это момент уже какого-то управления неведомыми мне пластами. Я об этом читал, иногда снимаюсь в фильмах про это, но всячески бегу от этого.

«Если всё же приземлимся этим утром, я сразу позвоню, хотя бы на минуту…» Я писала эту фразу с мыслью о том, что, если всё будет хорошо, я сразу позвоню папе. А кому бы вы позвонили?

Может быть, вы не задумывались, когда писали, но это постоянный вопрос человечества. И люди всегда дают обещания сделать это и НИКОГДА этого делают. Потому что в природе человека: те, кого считают жертвами, их съедают. Съедают только потому, что они готовы открыться. И глядя на то, как их постоянно съедают, мы боимся совершить подобный жест по отношению к человеку, которому хотели бы позвонить и сказать какие-то слова. Это какая-то защитная реакция. У меня много кому есть позвонить, я звоню, но не говорю того, что должен сказать, по большому счету. Считаю, что сам факт того, что я позвонил и хотя бы спросил, как дела, пока достаточный.  

«За шаг до края слишком многое кажется ценным. Но точно не деньги и точно не сцена…» Хотела бы, конечно, спросить, что самое ценное
в жизни…

Я надеюсь, что и у вас, и у меня впереди большой путь, в процессе которого будут улетать «деньги, сцена» и еще какие-то наросты, которые вы несете с детства, или навязанные масс-медиа, от которых вы тоже будете отказываться за «шаг до края». Можно очень просто сказать, что самое ценное в жизни — это «я». Потому что если «я» не будет — не будет твоей жизни. А дальше от этого «я» идут: «я – дети», «я – твои близкие», много всяких «я»... Другое дело, что это все-таки биологический такой ответ с точки зрения физиологии. С другой стороны, мне кажется, что не совсем правильно говорить об одном каком-то векторе того, что является самым главным в жизни.

Это как выбрать одного самого любимого человека из всех твоих любимых людей.  «И всё бы ничего, и всё же еще бы чего-то…» В этом вся я. И вроде бы прекрасно умею радоваться мелочам, но мне постоянно чего-то мало, куда-то тороплюсь… Невозможно остановиться.

Ну один неглупый человек ведь сказал, что движение — это жизнь. Он же что-то имел в виду, он был не дурак, если его повторяют испокон веков. Двигаться нужно не только физически, не только с точки зрения накопления творческого багажа, это же как в том неоконченном стихотворении: когда у людей выпали крылья, они еще какое-то время умели летать. Это и есть движение к невозможному. 

А Вам интересно жить?

Безумно! Если человек ничему не удивляется — беда.

Ну и мой самый главный вопрос: о чем вы мечтаете?

Я могу мечтать о каких-то профессиональных достижениях, работах, проектах, но всё это сводится к одному — чтобы мои дети и дети, с которыми я общался, которые были и остаются в моей жизни, в какой-то момент сказали: «Пап, ты — молодец!»

Что такое любовь?

Я думаю, любовь — это когда ты счастлив. Тогда всё может быть любовью. 

А что такое любовь именно двух людей?

Когда счастливы двое.

А любовь имеет право проходить?

Как сказано в продолжении «Иронии…», любовь — это не насморк. Она не проходит.