Катя Федина: «Когда нет съемок, мне есть чем заняться»

Катя, ты же по образованию не актриса?

По образованию я графический дизайнер. В детстве ходила в художественную школу. У меня были какие-то скетч-буки. Моя комната была вся в постерах, которые я собирала. После 11-го класса я поступила в подразделение Высшей школы экономики – Школу дизайна и стала учиться тому, что мне всегда нравилось.

А теперь дизайн в прошлом?

Нет, когда съемки в фильме закончились, я пошла работать дизайнером в IT-корпорацию и работаю там до сих пор. Это позволяет мне быть более избирательной в кино. У меня нет нужды в деньгах. Я не чувствую никакого застоя. Для меня оба этих направления — дизайн и кино — примерно одинаковые и, когда нет съемок, мне есть чем заняться.

На обучение в ВШЭ сама заработала?

Первые два курса меня поддерживал деньгами папа, а потом меня стали приглашать как модель в разные проекты, и так я могла оплачивать свою учебу. Но, честно говоря, тогда это было не очень сложно. (Смеется.) Обучение в Вышке стоило примерно в 4 раза меньше, чем сейчас.

То есть пока выпускники престижных театральных школ, дипломированные артисты, ждут, когда на них обратят внимание, ты раз — и попадаешь в большое кино. Это нормально?

Для меня это было, конечно, удивительно. Мне кажется, люди так хотят сниматься в кино, потому что кино — это отдельный сказочный мир, в котором ты знакомишься с очень классными, свободными, широко мыслящими людьми. Вокруг декорации. Ты всё время что-то играешь, но при этом всё проживаешь по-настоящему, всем сердцем. Но я, в принципе, понимаю, почему взяли меня. Вета — выпускница Московской школы нового кино. И там это частая практика — звать простых людей со своими особенностями и органикой. С такими актерами намного проще работать. И Вета изначально искала на роль Ули такого человека.

Хорошо, тут требовался непрофессионал. Но потом же был сериал «ППЧМЗ» Романа Волобуева?

После «Другого имени» я год не снималась, а потом перешла в агентство Веты, и тогда случился проект Ромы Волобуева. Не скажу, что снимаюсь часто. Для меня важно сниматься в тех проектах, которые я сама бы смотрела, и работать с людьми, которых я уважаю.

А тебе бы хотелось поработать с кем-то из старой школы? У Михалкова бы хотела сыграть?

Из-за его нынешних взглядов, мне, наверное, было бы сложно с ним сойтись. Но он великий режиссер и лет тридцать назад я бы очень хотела попасть к нему на пробы. Дело не в современном или несовременном. Многие молодые режиссеры тоже снимают в классическом формате.

Ты не против классики?

Наоборот! Я мечтаю сняться в историческом фильме.

Какие еще мечты?

Я обожаю сериал «Офис» и хотела сыграть в комедии, в которой используется не банальный юмор, а постирония. Думаю, не зажимайся я так перед камерой, из меня бы получилась крутая комедийная актриса. Если бы я жила в Америке, то обязательно бы постаралась попасть в Saturday Naght Live. В жизни я очень смешной человек.

Как у вас с Ветой складывались отношения на площадке?

Если у Веты было какое-то замечание, она подходила и говорила мне на ушко. Чтобы это не слышала команда и другие актеры. (Смеется.) Не знаю, может, так было только со мной. И еще у нее такой подход, когда она погружает актера в его персонажа не с помощью комментариев, а за счет создания обстоятельств. То есть она может внешними факторами довести тебя до состояния, когда тебе страшно или ты зол. Я уже рассказывала про свой первый день съемок, когда я знакомилась с группой. Вечером я приезжаю к Вете в офис, и она мне говорит: «Кать, ты никому не понравилась. Ты не должна завтра ни с кем разговаривать, чтобы они все тебя испугались и пожалели о том, что сказали». На следующий день я так и сделала — ни с кем не разговаривала и смотрела взглядом дьявола. А уже после съемок, когда я общалась с нашим оператором и режиссером монтажа, они очень удивились и сказали, что ничего такого не было: «Ты нам сразу понравилась, и мы были в тебе уверены».

Это было не очень жестко по отношению к тебе? Все-таки ты в кино новичок.

Вета просто ловила мои слабости и в них тихонечко тыкала и давила на рычажки. (Смеется.) Конечно, такие вещи отражаются на психике. Я знаю, что и Свете (Ходченковой. — Прим. OK!), которая попадала в похожие ситуации на съемках, было тяжело. Но это цена за то, чтобы существовать по полной, мне кажется.

Чтобы ты, девочка из благополучной семьи, смогла почувствовать то, что чувствует подросток из детдома?

Я довольно эмпатичный человек. И, как мне кажется, могу переживать эмоции других людей, даже тех, которые мне не близки. А в Уле, моей героине, есть качества, которые присущи не только ребенку из детдома. Чувство одиночества, чувство несправедливости, страх, гнев... На самом деле, всё это можно найти в себе, даже если ты из хорошей семьи.

Со Светланой Ходченковой легко нашли общий язык?

Не скажу, что прямо легко. Была большая концентрация женской энергии на площадке Были столкновения сильных личностей. И я видела, как Свете не просто. Мне было непросто, потому что я дебютант, а ей наоборот нужно было отбросить весь свой предыдущий опыт. Но мы невербально друг друга поддерживали и друг от друга заряжались.

Почему невербально?

Нам нельзя было друг с другом общаться. Обстановка на площадке была не такая. На съемках «Другого имени» условия были довольно спартанские. Мы часто сидели все в одной комнате, пытаясь погрузиться в роль. У нас со Светой не было никаких вагончиков и ничего такого, что есть на всех остальных проектах, и это пошло фильму на пользу.

А у Волобуева как, вагончики были?

(Смеется.) Были. Это был мой первый вагончик и я подумала «Вау!». Но там, в принципе, был другой процесс съемки. Все было суперчетко. То,что написано в сценарии, то мы и снимаем, то и будет на экране. А фильм, когда я его смотрела в кинотеатре, мне было сложно воспринимать. Потому что половина того, что мы сняли, в него не вошло. И вообще он очень сильно отличался от первоначального сценария. Это был фактически другой фильм.

Понравилось?

Очень понравилось. Понравилось музыкальное сопровождение. Понравилась картинка. Он очень стильный и... Мне было реально очень страшно даже на себя смотреть. (Смеется.)

Какой месседж у твоей героини?

Наверное, поиск любви через боль и страдание.

А у фильма в целом? Мне кажется, он очень откликается на современную повестку, в которой лидируют женщины, а мужчины либо на вторых ролях, либо им просто нет места. Мне героя Диля было очень жалко. По-моему, он просто оказался в неправильное время в неправильном месте.

Я об этом не думала, но согласна: там есть такое, что внутри сформировавшегося мира появляется маленький новый мир, который разрушает всё, что находится извне.

В фильме Веты центральная тема — «мать-дочь»  неважно, родные они или нет. Соотносила ли ты себя со своей героиней? Какие отношения с мамой у тебя?

У меня с мамой в мой переходный период были не самые простые отношения, и в какой-то момент нам пришлось заново приобретать любовь друг друга. Ничего супердраматичного. Просто тогда я немного сепарировалась от семьи, и сейчас всё возвращается. У Ули всё же по-другому. Ее любовь эгоистичная. Она в большей степени хочет получить и в меньшей — отдать. У меня, к счастью, этот процесс взаимный.

Можешь сказать несколько слов о своей семье. Чем занимаются твои родители, как тебя воспитывали?

Мои родители никак не связаны с творчеством. Папа — менеджер. Мама работает доулой, помогает рожать женщинам. Но вообще она посвятила себя семье — родила меня, мою сестру и брата. Ему сейчас пять лет. И эта работа (помощь другим семьям) стала продолжением темы семьи. Актером был мой дедушка. Он умер прямо на сцене — от инфаркта. Но его тяга к творчеству продолжилась в нас с сестрой. Полина тоже актриса и мы снимаемся практически у одних и тех же режиссеров, но пока еще ни разу не участвовали в одном проекте. Полина хотела быть актрисой с самого детства, и все говорили: «Полина у нас артистка. Катя у нас дизайнер». Но я этот стереотип разрушила. (Смеется.) А по другой линии у меня в семье врачи. И я когда-то хотела быть ветеринаром. И вот это всё — стремление к точности и полет души — как-то во мне соединились. И, конечно, я очень благодарна маме, которая нас с сестрой постоянно водила в театры. И папе, который перевез нас из Тулы в Москву. Мне сейчас трудно представить, что когда моим родителям было столько же лет, сколько мне, у них уже было двое детей.

Давай еще чуть-чуть о сериале «ППЧМЗ». Во второй раз было сложнее или проще?

Это совсем другой опыт. Во-первых, «ППЧМЗ» — сериал, а не фильм. Во-вторых, это был коммерческий проект и ко мне относились не как к актрисе, которую ценят за ее органику, а как к профессионалу. При том, что Рома в общении очень простой и умеет создать на площадке семейную атмосферу, между проектами, в которых я снималась, случился перерыв в год и я снова чувствовала себя новичком. Плюс к этому в сериале и актеров больше, и команда больше, и ты себя более неуверенно чувствуешь. Начинаешь себя сравнивать с другими. И тут очень важно все-таки сохранить свою сущность и свою позицию. У меня от волнения кожа покрывалась красными пятнами и это было видно, потому что у меня был открытый костюм.

Как думаешь, второй сезон будет?

Я не знаю. Вопрос к Роме Волобуеву. Я у него сейчас участвую уже в следующем проекте, чему очень рада.

Нет мысли поучиться на актрису?

Не уверена, что стоит проходить полный четырехлетний курс в театральном институте. Мне нужно скорее научиться контролировать свое тело и эмоции. Я понимаю, что мне этого не хватает. Это кажется, что актером быть просто. Раньше я тоже не понимала. Но сейчас когда я вижу в кино хорошую актерскую игру, я просто в шоке: «Как он это сделал?!».

В одном из интервью ты сказала, что не станешь «народной героиней». В каком смысле — «народной»?

Есть личности, которые ведут людей за собой и транслируют «народные» идеи. Народные в том смысле, что они во многих откликаются. А я всегда жила, наоборот, в противопоставлении ко всему происходящему вокруг меня.

Хочешь сказать, что ты не в авангарде?

Я в андеграунде. (Смеется.) Я никогда не была лидером класса, когда училась в школе, и потом в университете. Всегда была немного отдельно и понимаю, что не смогу делать то, что от меня ожидает общество. Поэтому я никогда не стану народным героем, но мне этого и не хочется. В этом-то и суть.