Дина Корзун и Луи Франк: «Мы живем как на вулкане»

Впрочем, история их любви далеко не безоблачная... Наш разговор получился очень искренним, «как со старым другом, которого любишь и которому доверяешь», — это я процитировал слова Дины, сказанные мне после беседы. Дорогие слова. В 2008 году Дина и Луи обосновались в Лондоне, и вполне логично, что именно там мы сделали фотосессию.

Нынешней зимой, Дина, я был в Лондоне на благотворительном балу вашего с Чулпан Хаматовой фонда «Подари жизнь». Тогда у меня создалось впечатление, что ты абсолютно интегрирована в английскую жизнь. Это так?

Да, это так. Но ты знаешь, мне самой кажется, что я до сих пор живу в Москве. Наших соотечественников в Лондоне с каждым днем становится всё больше. На улице многие говорят по-русски, а в метро ко мне даже подходят — узнают. Раньше я ездила такая счастливая: никто меня здесь не знает. Но эти времена прошли. Так что сейчас я даже не считаю Лондон какой-то заграницей.

И всё же насколько быстро ты адаптировалась?

Первые года два было тяжело: другая культура, другой язык. Здесь родились наши девочки, начались школы, я очень беспокоилась и не понимала, как в этой системе правильно существовать. Например, в Англии дети сдают вступительные экзамены в школу уже в три года, в четыре идут учиться, у них появляются домашние задания. Я не была к этому морально готова.

Но ведь рядом был Луи.

Да, он всегда мне очень помогал. Я маленькая почемучка, а Луи бесконечно терпеливо отвечал на все мои вопросы. Скажем, я не понимала, почему на вечернее мероприятие нужно одеваться только так, а не иначе, или почему нужно посылать открытки или письма, когда есть мобильный телефон. Короче говоря, я не сразу вникла в эти нюансы английской жизни. Луи всё это знакомо с детства, а я немного такое «лесное» существо.

Луи: Всё это называется common sense, «здравый смысл», который диктует, кто, что и в какое время должен делать. Для англичан это в порядке вещей. У каждого действия есть свои правила.

А сами вы во многом живете не по правилам. Вот смотрите. В середине 2000-х я снимал о вас сюжет для своей программы «Кто там...» на «Культуре». Мы с вами общались дома в Москве, рядом лес, речка. Вы были в абсолютном восторге от своей квартиры, где только-только закончился ремонт. Дома еще была мама Дины, которая искренне радовалась, что у вас наконец-то появилось свое жилье и наладился быт. Вы тогда, кажется, и не думали ни о каком отъезде за границу. Почему всё так резко изменилось?

Дина: На самом деле Луи всегда понимал, что в России он не на всю жизнь, что это не его культура. Хотя он выучил русский язык и у него появилось огромное количество друзей. Я думаю, что в России и на Украине гораздо больше, чем здесь, людей, которые его ценят, уважают, которые следят за его творчеством, за его жизнью, желают ему добра (Луи — лидер группы Esthetic Education. — Прим. OK!). Но так или иначе, мужчины интуитивно чувствуют, что их, а что нет. А женщина просто следует за мужчиной. Вообще, обсуждая переезд, мы говорили про Австралию, Швейцарию, Канаду — мы могли поехать жить куда угодно. Англия показалась нам наиболее логичным местом.

К моменту отъезда в Лондон сколько лет вы уже были вместе?

Д.: Семь лет.

Обычно после семи лет семейной жизни появляются какие-то сложности в отношениях, многие пары переживают кризис.

Л.: У меня кризис был в другом: распалась группа, в которой я выступал. Но насчет семейных сложностей ты тоже прав. С Динулей отношения тогда были... В общем, надо было или расходиться, или переходить в своих отношениях на новый уровень.

Видимо, в то время и появились слухи о том, что вы расстались. Меня эти слухи удивили: когда мы общались, я не почувствовал у вас ни тени грусти.

Д.: Мы действительно расставались на три месяца, в 2008-м. На протяжении шести лет наш брак был таким «артистическим» — мы редко виделись. Я много снималась, а Луи жил и работал в основном на Украине, где базировалась его музыкальная группа.

Л.: Детей у нас не было, и отношения постепенно сходили на нет. Но мы довольно быстро поняли, что нам лучше быть вместе, чем порознь. Наверное, поэтому-то мы и уехали в Англию: хотелось начать жизнь заново, с чистого листа.

В общем Англия стала для вас спасительной соломинкой. Мне вот что интересно. Когда вы решили расстаться и начали жить автономно друг от друга, ты, Дина, морально страдала или, наоборот, чувствовала, что освободилась от какого-то груза проблем?

Д.: Чтобы ответить на твой вопрос, Вадим, нужно сделать небольшой экскурс в прошлое. Дело в том, что нам с Луи всегда было очень сложно друг с другом, нам всегда казалось, что один из нас должен как-то прогибаться под другого. Мы оба очень импульсивные, темпераментные, со своим мнением. Мудрости нас научила только совместная жизнь, она же сделала нас добрее.

Л.: В принципе в том, что мы разошлись на какое-то время, нет ничего особенного. Это совершенно нормальная ситуация, если вы долго живете на расстоянии. Должна произойти некая переоценка ценностей, нужно подумать, зачем вы вместе, что вас заставляет быть вместе.

Д.: Когда мы расстались, я подумала: боже, какое счастье, да я прекрасно обойдусь без него. А на следующий же день поняла, что прекрасно я никак не обойдусь. И хотя за мной всегда ухаживали интересные люди, я чувствовала невероятную внутреннюю связь именно с Луи, как какой-то невидимый канат. Может, я и хотела расстаться, но понимала, что не могу. Потому что наша история не прожита до конца, потому что еще не родились наши дети, еще не произошло то, ради чего мы встретились и начали жить вместе.

Л.: Кроме того, в тот момент мы поняли, что карьера нас не так интересует, как нам казалось, это была немножко искусственная погоня.

Неужели, Дина, насчет карьеры это правда? Я-то всегда считал, что ты очень грамотно и целеустремленно выстраиваешь свой профессиональный путь.

Д.: Знаешь, мне с подросткового возраста было очень важно найти свое «я», найти точку равновесия, вот это ощущение, что ты на своем месте и идешь своей дорогой. Мне никогда не надо было доказывать всему миру, что я самая талантливая, самая успешная или самая красивая. Это скучно. Все мои успехи возникали по другому рецепту, меня всегда мотивировало нечто иное — вот эта жажда понять, кто я, и это выразить. В такие моменты у меня проявляется зверская работоспособность. Я могу не есть, не спать, но это не для того, чтобы заработать миллионы. Это только тогда, когда попадаешь в точку вдохновения.

Убедительное, Дина, признание. Но вернемся к личному. Вот вы говорите, что у вас обоих произошла переоценка. А кто сделал первый шаг навстречу?

Д.: Я.

Л.: Я думал, мы оба...

Д.: Луи понимал, что ему бесполезно делать первый шаг, потому что я очень жестко сказала: «Всё, мы расходимся!» А потом мы встретились.

Л.: В день рождения Динули.

Д.: Да. Всё было очень драматично. Друзья решили сделать мне сюрприз, одна подруга позвонила и сказала, мол, приезжай, чаю попьем, собрался весь наш фонд «Подари жизнь». А я вместо этого поехала на встречу с Луи. Так друзья и отметили мой день рождения без меня.

Что, Луи, ты подарил Дине в тот день?

Л.: Помню, это были цветы и моя песня Little Rose.

Д.: Мы пообщались тогда и решили, что опять будем вместе.

Вскоре после отъезда в Лондон у вас родилась дочь.

Д.: Да, а через год я родила вторую.

Детей у вас не было довольно долго. Так случилось, или вы просто этого не хотели?

Д: Не хотели. Мы очень эгоистично жили, в своих каких-то поисках. Мы не были готовы к появлению детей, а кризис в отношениях вдруг заставил нас расставить верные акценты.

Я знаю, Дина, что в Лондоне ты продолжаешь активно заниматься делами фонда «Подари жизнь». Ты вообще девушка быстрая, реактивная, и вдруг двое детей, такая вынужденная остановка.

Д.: Готова я к этому не была, если честно. Первую девочку мы очень хотели, очень серьезно отнеслись к ее появлению. А вторая родилась без предупреждения. (Улыбается.)

Л.: Меня она предупредила.

Д.: (Смеется.) Луи сказал: «Ты знаешь, старшая просто прислала мне сигнал — «Я хочу сестру».

Л.: Это серьезно!

Д.: Дочки делают нас сильнее. Я чувствую, что как личность развиваюсь с невероятной скоростью, этого никогда не происходило со мной ни в театре, ни в одном другом деле, в котором я была задействована.

Л.: Но для нашей профессиональной жизни это был, конечно, большой удар. Первые три года оказались очень тяжелыми. Мы не могли привыкнуть к своему новому положению, не знали, как делать две вещи одновременно. И мы решили всё время посвятить детям. У меня поначалу еще оставались концерты, но потом я отказался от всего, и Динуля тоже.

А как же материальная мотивация?

Д.: Нам не на что было шиковать, но на нормальную жизнь денег хватало.

В общем, вас бросает из крайности в крайность: первые семь лет вы прожили, почти не видя друг друга, а потом стали проводить вместе практически 24 часа в сутки.

Д.: Ой, ты знаешь, Луи мне всегда говорил: «Дина, тебе никогда не будет со мной скучно». И это точно! Мы живем как на вулкане — тепло и очень весело. Нас судьба настолько прочно друг с другом связала! Нам было по двадцать два года, когда мы встретились. Почти двадцать лет мы вместе.

Это ведь третий твой брак, Дина. К моменту вашей встречи с Луи у тебя уже был сын. Помню, как вы с маленьким сыном и Лёшей Зуевым, твоим вторым мужем, жили в общежитии Табакерки, где он служил. У вас в общаге была самая большая комната.

Д.: Да-да, у нас в комнате еще был шкаф, который мы сделали из коробки из-под холодильника. Там мы соорудили перекладину, дырки и вешали вещи.

Л.: Это всё, Вадим, не важно. Важнее тот путь, который мы прошли по отдельности и вместе. Гораздо интереснее видеть то, кем Динуля была в то время и кто она сейчас.

В то время Дина уже была успешной и популярной актрисой.

Д.: Я была молодой премьершей в Московском Художественном театре, у меня были главные роли.

Ты здорово играла Катерину в «Грозе».

Д.: Спасибо. А внутри я была совершенно испуганным и затравленным существом. Я жизни боялась, не понимала ее, была беспомощной совершенно. Я выходила из черного бокса театра, и всё — на улице мне было неуютно, непонятно, я не умела разговаривать с людьми, стеснялась.

И даже муж и сын не спасали ситуацию?

Д.: Нет. Леша прекрасный, он меня очень защищал и всячески помогал, поддерживал. Дело было не в нем. А потом появился Луи. Это сердечная связь, судьба.

Луи, ты приезжал в Москву учиться? Если коротко, как вы встретились?

Л.: С Динулей мы познакомились на тусовке для иностранных студентов. Я приехал из Америки учиться в Школе-студии МХАТ.

Д.: Мы, студенты выпускного курса, должны были организовать дискотеку для американских студентов, устроить им теплый прием.

Л.: Я увидел Динулю, как только вошел в комнату, меня будто дубинкой по голове ударили. Это было не «О, как она красива!», даже не описать словами, что это было. Просто «бум»! Я сразу к ней подошел, но говорить по-русски не мог. Когда мы встретились, я был как супермен, мне казалось, что я могу всё, никаких ограничений. Юный мальчик с большими крыльями, а Россия, как хорошее чистилище, дала мне по морде. Я стал взрослее.

Вы познакомились, и вскоре Луи уехал из Москвы, так?

Л.: Да, через полгода. У меня была возможность и дальше учиться в Школе-студии МХАТ, Табаков предлагал остаться. Но я подумал: а что, собственно, я буду здесь делать?

Я подозреваю, что в Москву ты приезжал чтобы учиться, а не за романтическими отношениями. Или после встречи с Диной основная цель отошла на второй план?

Л.: Наверное. Но Дина была замужем, у нее рос ребенок. Я ничего не мог ей дать и не хотел вмешиваться в ее жизнь. В то же время меня пригласили в театральную труппу в Канаде, и я уехал туда. Вернусь в Россию или нет, я тогда не знал.

Д.: А я всегда ждала, что он все-таки вернется.

Связь друг с другом вы тогда порвали или нет?

Д.: Порвали. Луи мне просто позвонил и сказал: «Я поеду в Канаду и не вернусь. Извини». А мы за эти полгода очень сдружились — купили словари, учили языки, в школе-студии часто встречались, выискивая нужные слова в словарях, общались. Мы научились понимать и чувствовать друг друга. Мой муж Лёша знал Луи и доверял ему, он был уверен, что Луи мне просто друг, что он совершенно не опасен. А так и было, мы просто дружили, ходили в театры, нам было интересно вместе. Я думаю, до встречи с Луи у меня не было ни одного друга, ни одной подружки в этом большом городе. Москва никогда не была моим родным городом.

Замечу в скобках, что ты родом из Смоленска.

Л.: После своего отъезда я в течение года о Динуле ничего не слышал. Но живя в Канаде совершенно другой жизнью, каждый день думал о ней. А потом ко мне пришла одна девушка с рисунком, который передала Дина.

Д.: У нас на курсе училась девочка из Канады, и, когда она уезжала домой на рождественские каникулы, я попросила ее разыскать в Монреале такую-то театральную труппу, такого-то молодого человека и передать ему мой рисунок и письмо. На рисунке был изображен запутавшийся в сети Арлекин, наверняка изображавший меня. А в 1997 году, как раз когда мы озвучивали «Страну глухих», Луи вернулся.

Л.: Я вернулся проверить свои чувства — настоящие они или нет. Приехал на десять дней.

Д.: Мы погуляли по городу, Луи приезжал к нам на озвучание картины. И вскоре я ему позвонила и сказала: «Слушай, может, нам попробовать жить вместе?»

Ты молодец, что взяла инициативу в свои руки.

Д.: Не знаю, молодец или нет. Но вот с 1999 года мы вместе. Луи еще несколько раз уезжал, возвращался, ему нужно было делать визу и так далее. А я всё время посылала ему свои грустные рисунки.

Л.: Помнишь, у нас было общение через факс, когда я был в Канаде? Тогда еще не существовало ни пейджеров, ни мобильных телефонов. Мы так общались какое-то время, пока я заканчивал свои дела.

Дина, я знаю, что ты не сразу нашла общий язык с мамой Луи. В чем была причина?

Л.: Моя мама родилась в 1936 году. Представь, бомбежки в Америке, холодная война, коммунизм, социализм в Европе в 60-70-х, антироссийская пропаганда… Для моей мамы Россия была ужасом. А тут ее сын приводит в дом русскую девушку, да еще и актрису.