Слава: «По себе знаю, что такое юношеский максимализм»

Правда, волнений от этого меньше не становится. «Как мама я очень «переживательная», — говорит певица, — и поэтому дружить с детьми у меня не получается».

Во время съемок я немного понаблюдала за вашим общением с дочками поняла что вы очень трепетная мама.

Наверное, да. Как и все мамы. Быть дочерям подружкой у меня не получается, потому что это мои дети. Их взросление и всё, что ему сопутствует, это для меня сложно. У меня сейчас тяжелый переходный возраст.

У вас?!

Да, потому что переходный возраст моего старшего ребенка — это и мой переходный возраст тоже. Меня очень волнует то, что моя малышка уже взрослая девушка. Она была веселая, беззаботная, а тут какие-то проблемы начались: то она некрасивая, то институт, то личная жизнь, то ей что-то не нравится... Похудения эти дурацкие. У нас же мода такая: все должны быть худыми.

А ведь еще вторая дочка подрастает.

(Кивает.) И с ней, скорее всего, тоже надо будет через это пройти. Ей сейчас четыре, так что лет через десять. Поэтому я очень беспокоюсь. Они сегодня обе бегали с голыми руками, ногами, меня аж всю трясло. Не знаю, куда деваться.

То есть вы стараетесь держать жизнь своих детей под контролем?

Ну нет, я ничего не контролирую, в телефоны и компьютер не залезаю. Просто стараюсь делать так, чтобы всё в жизни было по-человечески. Если Сашка совершает какие-то ошибки, то потом сама их осознает. Я вижу, что в таком случае ей очень больно, и тяжело, и совестно. Она очень хорошая девочка, воспитанная, но всё равно по неопытности некоторые неприятные моменты случаются. Мы и ссоримся, бывает, ругаемся сильно, потом обе плачем и миримся.

Пару лет назад вы рассказывали о планах Александры поехать учиться в Швейцарию. Расскажите, удалось ли это?

Не получилось. Она год проучилась и вернулась обратно, здесь окончила среднюю школу. Зато получила высокие оценки и оказалась лучше всех.

Вы ее направляете или Саша сама всё решает?

Сама. Вот уже второй год ходит на занятия по актерскому мастерству, ей очень нравится. С репетиторами занимается. Я ей только сказала: «Если куда-то решила ходить, то давай не бросай». А то эти мне метания из стороны в сторону, этот юношеский максимализм... По себе знаю, как это бывает. Надо конкретно что-то закончить, а потом уже смотреть, что делать дальше. Метания — самое страшное, что вообще может быть в жизни.

Актерское мастерство — это такой фундаментальный вклад в будущее или просто занятия для саморазвития?

Вклад в будущее. Она вообще хочет быть телеведущей. В принципе, актерский навык поможет в любой творческой профессии. Может, захочет актрисой стать. У нее довольно интересная внешность. Она маленькая. Актрисы же все малюсенькие. Это я здоровая, в кадр не помещаюсь. У нее такие большие грустные глаза. Я бы хотела, чтобы Сашка стала актрисой, мне было бы приятно ходить к ней в театр или на премьеру ее фильмов. Пока, к сожалению, я не смогла побывать у нее на отчетах, потому что всё время где-то на гастролях.

То есть все-таки вы не мама-наседка.

Я мать очень «переживательная», но сидеть дома с детьми не могу. Просто в этом случае обязательно будут слезы, сопли, крики — не знаю, что там еще будет. У моей младшей есть две няни, которые занимаются ее образованием и хорошо ее воспитывают. Мне всё нравится.

Заметила, что Антонина — девочка с характером.

Да, она растет такая очень бойкая.

Какие у нее уже есть интересы? Ходит в какие-нибудь кружки?

Она танцует, но какой-то особой танцевальной пластики я у нее пока не вижу. Голосок пока тоже не сформирован, так что не могу сказать, что она будет суперпевицей. Единственное, в гимнастике у нее уже большие успехи. Она активно занимается, мы даже ходим на дополнительные уроки. И она очень любит делать прически, носить сумочки, туфельки. Если Сашке в детстве это было вообще всё равно, прямо абсолютно всё равно, то Тоше нравится накраситься, нацепить украшения — она такая прямо девочка-девочка. У нее есть двоюродный братик Елисей, с которым дочь любит обниматься, целоваться. Иногда она его прямо душит, а мы его, бедного, не можем из замка этого вытащить, и он терпит. То есть с нами, мамой и папой, она особо так не обнимается, а вот Елисейку бедного уже замучила. (Улыбается.) Да, так вот, я думаю, что отдам ее в профессиональную гимнастику. Почему нет, если получается? Она очень стойкая. Я имею в виду, не плачет. Все дети, если упадут, сразу рыдают, а эта: «Нет, мне не больно!» Хотя вижу, что больно, но сносит она всё терпеливо.

А какие отношения у девочек между собой? Саша помогает вам с младшей?

Нет, не очень, она не умеет этого делать. Есть такие сестренки, которые прямо с утра до ночи со своими младшими возятся, а у Саши такого нет. Она не знает, как себя с Тошей вести, боится что-то сделать неправильно, причинить какую-то физическую боль. Саша такая вся в себе. Ей сложно находиться с малышами. Я и не заставляю, это должно быть естественно. Может, в будущем отношения изменятся.

Часто ли у вас получается проводить время с дочерьми? Ходите ли вы вместе по магазинам, например?

Магазины я в принципе терпеть не могу и сама в них хожу очень редко. Но конечно, иногда мы ездим и закупаемся, когда вещи пора обновлять. Если выдается свободное время, то я люблю на природу выехать, пойти в парк погулять, в лес, еще что-нибудь. Чтобы природы было побольше, желательно по максимуму. Можем сходить в ресторане вместе поесть.

То есть нельзя сказать, что у вас эдакое обособленное женское царство.

(Смеется.) Не-не-не! Нас папа (Анатолий Данилицкий, отец Антонины. — Прим. ОК!) очень балует, поэтому у нас всё время какие-то обновки. Всё время привозит Антошке туфельки, платьица из Лондона или еще откуда-нибудь. Конечно, он ее несколько разбаловал, и она уже сама ждет подарков. Она такая, даже дома ходит при параде — в пижамке не может, ей надо в вечернем платье и в туфельках. Вот купил папа ей недавно туфли, она их носила три дня и сняла только потому, что я с ней об этом договорилась. Сказала ей: «Тоша, ты их сейчас испачкаешь, и на фотосессии будет некрасиво». Тогда она согласилась.

Слава, известно, что вы росли в обычной семье и что ваша мама очень много работала. И вы много работаете. Стараетесь ли объяснить девочкам, что деньги не с неба падают?

Они знают, что мама и папа работают. Какие-то общепринятые человеческие понятия у них есть. О том, что нужно бережно относиться к вещам и еде, младшей постоянно говорят няни, которые прекрасно знают мою позицию. Они правильно всё объясняют. Если Сашка в свое время меня вообще от себя не отпускала — чуть я за порог, сразу слезы, сопли, — то Тошка, когда я ухожу на съемки или на запись, обнимает меня и говорит: «Мамочка, ты работай, я тебя целую». Раньше я часто брала ее с собой на съемки в Москве или под Москвой. Она понимала, что я делаю, зачем крашусь, почему платье надеваю. Ей нравится наблюдать за мной и за тем, как я пою. (Улыбается.)

Раз уж мы заговорили о работе, расскажите, как идет подготовка к сольному концерту в Государственном Кремлевском дворце.

Через расстройства и слезы. Потому что хочется, чтобы получилось круто, но в процессе подготовки выясняется, что того и этого у нас нет, что цены из-за евро снова выросли, — заказали вот костюмы, и теперь непонятно, где брать эти сумасшедшие деньги. Почему-то гладко никогда не получается. Конечно, мы все переживаем, и я переживаю, ругаюсь. Но ничего, работаем. Записали новую песню на стихи Михаила Гуцериева и музыку Сергея Ревтова «Однолюб», сняли на нее красивый фэшн-клип. В нем всё, что я люблю: прекрасная архитектура итальянской виллы XVI века, где в свое время проходили съемки фильма «Казанова» с Хитом Леджером, модные образы и два профессиональных манекенщика. Один из них — топ-модель, участник показов D&G и Giorgio Armani Крис Элсон, а второй… Пока ничего не скажу, пусть это будет сюрпризом для всех. Премьера клипа состоится в конце сентября. Что еще? В последнее время мне часто предлагают в кино сниматься. Может быть, соглашусь. Просто сейчас вообще ни о чем не хочу думать, кроме сольника. И когда уже с ним закончу, тогда буду рассматривать всякие предложения.

Чем собираетесь зрителей удивлять? Новыми песнями?

Ну нет, мне нравится исполнять песни, которые люди знают и вместе со мной поют. Из новых максимум одна-две. Просто некоторые представлю в новых, неожиданных аранжировках. У нас, кстати, в день концерта, 10 октября, еще и новый альбом выйдет, который, как и шоу, носит название «Откровенно». Думаю, что будет круто. Мы стараемся, готовим очень большое экранное шоу.

Вы лично участвуете в планировании шоу?

Конечно, я сама всё придумываю, как и клипы. Нашла режиссеров, которые мне помогают, выдвигают идеи того, как это всё должно выглядеть. А концепция от начала до конца моя.

Похоже, это про вас говорят «если хочешь, чтобы было сделано хорошо, сделай сам».

Это про нас! Я все сценарии для клипов пишу, уже и сами клипы практически сама снимаю. Мы с командой начали с малого, а в будущем, может, и на кино замахнемся. Хотя я до режиссера вряд ли дорасту. В России вообще снимать кино тяжело — у нас же всё через… Люди работать практически не умеют, много лентяев и алкашей.

Вот как! Обычно все всех хвалят.

Нет-нет, у нас есть молодые ребята, на которых приятно посмотреть. Выросло новое поколение молодых энтузиастов. Но в основном все такие безрукие, что я в шоке.

Так, может, пора взять кого-то в ученики?

Я не люблю учить. Человек должен без слов понимать, что он делает. Если у него нет своего видения, нет чувства вкуса и определенной доли перфекционизма, то его ничему не научишь. Лучше сказать «до свидания». В нашем деле сразу видно того, кто работает хорошо и стремится к лучшему результату.

Чуть раньше вы сказали, что вам предлагают роли в кино. В каком образе вам бы хотелось себя увидеть?

(Задумывается.) Не знаю, все привыкли меня видеть бой-бабой типа Лары Крофт или всю такую, на юморе. На самом деле мне было бы легче в кадре зарыдать, потому что я в принципе по жизни депрессивная.

Неужели?

Да, когда меня не видят. На людях я очень веселая, поэтому все думают, что я именно такая. Дома я очень спокойная и даже грустная. И если говорить о кино, то, конечно, каждый клоун хочет сыграть свою трагическую роль. Я бы взялась за какой-нибудь спокойный персонаж, скажем, в трагикомедии. Если честно, после «Параграфа 78» я долго не хотела сниматься в кино, потому что это достаточно нудный процесс, затянутый, а я человек быстрый и не могу ждать. Меня раздражает ждать! Ты сидишь на площадке два часа, три, пять, ждешь перестановку смен, перестановку кадров… Всё это меня просто бесило, иногда хотелось всех послать и уйти. С тех пор прошло очень много времени, и в принципе сейчас я соглашаюсь на какие-то роли. Только на эпизодические, такие, где у меня в фильме вот прямо минута, но такая, чтобы запомнилась. И максимум один съемочный день. Правда, если работы не будет — не дай бог, конечно, — то буду в кино сниматься. Хотя там платят мало, а я в этом плане меркантильная.

Хотите получить всё и сразу?

Да, мне надо зарабатывать сразу много. Просто я люблю получать деньги и люблю их тратить, люблю всё дорогое и красивое. Если это не выходит, то лучше вообще буду сидеть дома и не вылезать.

Есть у вас какая-то скрытая грань, которую вы бы хотели открыть миру? Или даже самой себе?

Не будь я настолько ленива, то, скорее всего, писала бы картины. Думаю, даже очень хорошие картины. Это то, что у меня могло бы получиться.

«Могло бы»? Или вы действительно рисуете?

Я рисую. Но руку надо постоянно набивать. А у меня всё время затекает левая сторона шеи и плечо, поэтому сидеть с кисточкой мне реально больно. Надо, чтобы позади меня всегда был массажист. Если не пишешь постоянно, то можешь забыть о себе как о художнике.

На самом деле очень странно слышать про лень от человека, который постоянно что-то придумывает и где-то гастролирует.

Если ты знаешь, что можешь сделать что-то еще, но не делаешь, то это я и называю ленью. Понятно, что мы работаем круглыми сутками, ленью тут не пахнет. Но когда выдаются свободные дни, я залегаю, как Обломов, у себя на кухне (у Обломова просто телевизора не было) и круглосуточно ем.

Тут обычно говорят: «как не в себя».

Да-да. Селедка, килька, хлебушек, борщик, винишко. Вот так я могу по двое суток, если работы нет. Дети вокруг бегают, а я сижу за теликом, ем и переключаю с «Поля чудес» на «Давай поженимся». Мне нравится. Когда была маленькой, мечтала, чтобы меня сняли в «Поле чудес». Думала: «Господи, как круто было бы выиграть машину!» (Улыбается.) Хотя стойте, могу еще сходить в ночной клуб. Обожаю танцевать — прямо йуху! — и петь караоке. Могу напеться, охрипнуть, но всё равно мне надо будет допеть до такой степени, чтобы упасть лицом в барную стойку, — и всё, выносите. Пока я из себя всё не выкину — не засну.

То есть вас можно встретить в каком-нибудь ночном клубе Москвы?

Да, но только в одном, не буду говорить, в каком. (Улыбается.) Там никто не будет дергать, просить сфотографироваться, хватать за руки или вести себя агрессивно, если не сфоткаешься.

А как вы относитесь к фамильярности незнакомых людей?

Когда люди говорят от души: «Ой, певица Слава, можно с вами сфотографироваться» — вообще всегда фотографируюсь. А если: «Ой, это чё, Слава, чё ли?» — конечно, я с таким человеком даже разговаривать не буду. На хамское поведение стараюсь не реагировать, хотя с этим приходится сталкиваться и в жизни, и в соцсетях, где пишут много неприятных вещей. В этом случае я просто удаляю и блокирую.

Как-то в интервью ОК! вы задавались вопросом, правильно ли вы живете и туда ли идете. Появился ли у вас ответ на него?

Не знаю. О многом я жалею. В последнее время жалею практически обо всем содеянном. И главное, опять что-то не то делаю. Иногда самой от себя противно! Такой период, наверное, в жизни. На самом деле мне просто страшно перед сольником. Нам надо будет еще одно интервью сделать после него. У меня в принципе по жизни каждый день разный: сегодня мне грустно и страшно, а завтра у меня может быть такой светлый день, что я вообще по-другому заговорю. Как может правильно жить человек, у которого в голове все вперемешку, а не по полкам, и тараканов целая куча? Не знаю. Наверное, я немножко сумасшедшая. Но главное, дочкам это не передалось. Тут всё нормально. (Улыбается.)