«Местные» нашли свою сцену: интервью с режиссером и актерами нового спектакля МХТ имени А. П. Чехова

Созданный режиссером Михаилом Милькисом в пространстве Боярских палат СТД спектакль теперь в репертуаре Московского Художественного театра. В «Местных» заняты молодые актеры Художественного театра Антон Лобан, Дмитрий Сумин, Даниил Феофанов и их бывшие однокурсники по Школе-студии МХАТ Алёна Митрошина (актриса Ленкома) и Глеб Дегтярёв.

С режиссером и участниками спектакля беседует главный редактор ОК! Вадим Верник.

Вадим Верник: Начнем с режиссёра. Я правильно понимаю, Миша, что этот материал подсказал тебе Анатолий Васильев, гуру нашей театральной режиссуры? 

Михаил Милькис: Да, всё правильно. В 2017 году я был на стажировке у Анатолия Александровича и он нам между делом начал рассказывать про пьесу «Местные» незнакомого мне тогда автора Александра Ремеза. И про него самого стал рассказывать, про его жизнь, вкратце рассказал сюжет пьесы. Васильев говорил спокойно, но как-то внутри волнительно и вдохновенно. И я тогда запомнил это имя, Александр Ремез. Но пьесу в тот момент невозможно было нигде найти. А два года назад книга с текстами Ремеза — с подачи Анатолия Васильева — была издана, я ее тут же купил и прочитал все пьесы, которые там были.

Вадим Верник: Александра Ремеза не стало в начале нулевых, он умер в достаточно рано. В 80-е годы в Московском Художественном театре шла его пьеса «Путь» про молодые годы Владимира Ильича Ленина. Его — тогда еще Володю Ульянова — играл Дмитрий Брусникин. Но это был совсем не ура-патриотический спектакль, а достаточно серьезная тревожная драма. В этом смысле Ремез как-то опережал события. Пьеса, которую вы поставили, была написана примерно в те же годы и в ней говорилось о таких вещах, о которых не принято было говорить в советские времена. Она же никогда не шла на сцене?

Михаил Милькис: Да, эта пьеса действительно не ставилась раньше. Ее однажды репетировали в Щукинском театральном институте, но спектакль не состоялся, потому что это было тогда невозможно. Из всех пьес Ремеза, которые я прочитал, “Местные” меня заинтересовали, конечно, больше всего.

Вадим Верник: Коротко скажи — чем?

Михаил Милькис: Пьеса вдохновила меня своей жесткостью и бескомпромиссностью. Я представляю, как это звучало тогда. Но это и сейчас имеет какой-то очень сильный смысл. И основное событие этой пьесы меня очень сильно заинтересовало, — то, как его можно развернуть в театральном пространстве. «Местные» — это пьеса о двух вещах: о любви и о насилии. И о том, как они совмещаются в одном человеке. На мой взгляд, в театре это очень интересно исследовать.

Вадим Верник: Действительно, драматургия Ремеза довольно кровавая. События в спектакле развиваются постепенно, как будто лавина или девятый вал, который понемногу накатывает, но потом с головой накрывает, и ты долго не можешь из этой тревожной истории выкарабкаться. Играя ее, нельзя оставаться равнодушным. Я зашел после спектакля за кулисы и увидел, как все актеры напряжены, продолжают находиться в состоянии внутреннего непокоя, который был во время спектакля, — это та история, которая не дает возможности сразу переключиться на внетеатральную жизнь. 

Михаил Милькис: Да, согласен абсолютно. Это такой дайвинг, художественный дайвинг.

Вадим Верник: Антон, у тебя в этом спектакле персонаж, мне кажется, самый опасный, а при этом невероятно трогательный к финалу. В нем соединяются очень разные краски. Судя по твоим ролям в театре, ты актер больше гротескового плана, тебе удаются характерные роли. В этом спектакле все ровным счетом наоборот.

Антон Лобан: Да, в гротесковом жанре существования у меня действительно есть небольшой опыт, а тут серьезная драматическая роль, очень неоднозначная и сложная. Вообще распределение ролей могло произойти и по-другому: Михаил Радиевич думал о том, что можно было бы сделать это и не на сопротивление, как у меня с ролью, и я очень благодарен ему за оказанное доверие. Мы все однокурсники, это было важно для такого материала — по пьесе мы тоже однокурсники и это было художественной задумкой.

Вадим Верник: То, что между вами существует энергетическая связь, наработанная годами.

Антон Лобан: Да. У нас был неповторимый репетиционный процесс. Поскольку мы не были привязаны к какому-то конкретному месту, нас объединяла именно команда. Это было в первую очередь очень крутое времяпрепровождение, которое я вспоминаю до сих пор.

Вадим Верник: В спектакле «Местные» есть и лирика, и возвышенные какие-то моменты. И вот что касается возвышенных моментов, то это к Даниилу Феофанову. И тоже мне кажется, Даня, что сыгранная роль для тебя на сопротивление, потому что ты такой достаточно брутальный актер, обычно на сцене у тебя другая энергия. А в «Местных» твой герой закрытый, абсолютно забитый, даже немного юродивый. Такой божий одуванчик. Это, конечно, счастье, когда молодые актеры могут пробовать себя в разных жанровых ипостасях.

Даниил Феофанов: Да, всё верно, эта роль, правда, на сопротивление. Но во время репетиций всё встало на свои места, и была поймана волна этого персонажа. Даже так — когда зритель стал приходить, само это сопротивление стало волной, на которую получилось встать и поплыть. Так что в итоге — одно удовольствие.

Вадим Верник: Твой персонаж — как некая совесть всех остальных героев, такая лакмусовая бумажка, проверка на прочность каких-то нравственных и этических принципов… Еще один ваш однокурсник, который играет в этом спектакле, Дмитрий Сумин. Дима, твой персонаж - самый загадочный. Это такой молодой человек с суровым нравом, он больше молчит, чем действует.

Дмитрий Сумин: Мой персонаж старше остальных и, наверное, мудрее. Он прошел военную службу, у него есть жена и свои жизненные принципы. Поэтому, скорее всего, он более вдумчивый, чем остальные, но, как и у всех, есть момент развития и перемены каких-то внутренних понятий. У моего персонажа есть некая схема-скелет, но что будет во время спектакля, этого никто не знает, поэтому по пьесе он может казаться молчаливым, а в спектакле это может развернуться вообще иным образом.

Вадим Верник: У вас в спектакле возник крепкий актерский ансамбль, никто не тянет одеяло на себя. Все характеры завязаны в тугой узел и каждый персонаж проходит проверку на прочность. И эта проверка возникает с появлением весьма странного персонажа, героини Алёны Митрошиной. Вокруг нее возникают интриги, споры, компромиссы, тайные и нетайные желания всех остальных персонажей. И каждый из них, общаясь с героиней, раскрывает свое истинное лицо. Эта девушка непонятно кем послана в этот богом забытый уголок, в котором ребята-студенты, возвращаясь со студенческой «картошки», пережидают, когда закончится дождь. Они то уходят отсюда, то вновь возвращаются, что-то их держит в этом заколдованном месте. Этим магнитом и является героиня Алёны Митрошиной. Единственная женская роль в спектакле.

Алёна Митрошина: Да, это очень приятно быть единственной девушкой в окружении молодых прекрасных мужчин. Мне это доставляет огромное удовольствие.

Вадим Верник: Что ты можешь нам сказать про свою героиню? Она написана автором и сыграна тобой на полутонах.

Алёна Митрошина: Она загадка и разгадывать ее, если честно, не хочется, потому что тогда, возможно, не будет такой мистической интриги. А вообще героиня наивная, искренняя, открытая.

Вадим Верник: Чистая.

Алёна Митрошина: Чистая и в то же время очень стойкая, со стержнем внутри, которая умеет ответить, если надо. С характером. И с большим сердцем, которое умеет прощать.

Вадим Верник: Она как раз та самая «местная», в отличие от остальных ребят, которые приехали из столицы на «картошку» и уедут обратно. А она здесь живет, она такая почва, природа, распустившаяся ветка, которая магнитом притягивает этих совершенно разных парней. Еще одного из них играет Глеб Дегтярёв, он же выступает и сопродюсером спектакля.

Глеб Дегтярёв: Михаил Милькис поставил перед нами сложную задачу — передать двойственность персонажей. Анатолий Васильев в предисловии к книге пьес Александра Ремеза говорит об этой двойственности как о важном условии для того, чтобы понять этот текст и правильно передать его на сцене.

Вадим Верник: Эта двойственность героев — вообще очень ценное качество драматургии Александра Ремеза. И как раз это, мне кажется, очень интересно играть.

Глеб Дегтярёв: Все персонажи сразу становятся объемными и сложными. Трудно в бытовом плане как-то разобрать мотивацию их действий.

Вадим Верник: Многое ускользает. Ты вроде бы настраиваешься на определенную волну восприятия героя и сразу происходит обманка, перевертыш. Потом ты настраиваешься на другую волну — и снова перевертыш. И это, конечно, ваша заслуга — так раскрыть персонажей, не громко, не трафаретно, не пафосно, а очень ювелирно.

Глеб Дегтярёв: Это было бы невозможно, если бы не замысел Михаила Милькиса. Для каждого из нас наши роли оказались крайне неудобными, непростыми и мы вместе с режиссером искали путь к этой двойственности. Что хорошего в моем персонаже, а что в нем плохого? Как я могу к нему отнестись лично? А во мне это есть? И такой работы с актером я никогда не видел. Для нас всех этот спектакль стал большим профессиональным событием.

Вадим Верник: Я думаю, тут еще важно, что этот спектакль — яркое актерское высказывание. Трое из вас работают в Московском Художественном театре, театре с большими традициями, Алёна — в Ленкоме, там тоже свои традиции, свой определенный устоявшийся мир. И не так просто бывает в таком укоренившемся пространстве найти и раскрыть себя, показать то, что тебя по-настоящему цепляет. А в «Местных» вы в этом смысле абсолютно свободны — вы такие, какими вам хочется быть. Михаил Милькис большой молодец, что дал вам эту возможность себя проявить. Он из каждого из вас вытаскивает свое соло, свою не разгаданную актерскую энергию. Четверо парней-однокурсников, которые уважают друг друга, ненавидят друг друга, презирают друг друга, готовы убить друг друга, готовы защитить друг друга — столько всего происходит за эти два часа сценического действия!.. А как долго вы репетировали этот спектакль? Это, наверное, непростой организационный момент, все ребята активно заняты в репертуаре своих театров.

Глеб Дегтярёв: Этот самый болезненный вопрос. Мы репетировали часто после 10-11 вечера. Это  было исключительно на желании, на страсти к искусству, без этого просто невозможно было бы все организовать. Репетиции длились больше шести месяцев. Такой срок, мне кажется, не каждый театр может себе позволить, и это дает очень много свободы и режиссеру, и актерам. За это время мы смогли очень многое пробовать и разработать.

Вадим Верник: В том, что вы репетировали ночью тоже что-то есть, ведь действие пьесы происходит как раз в вечернее и ночное время. Мне интересно еще поговорить про тот эффект, который я наблюдал, зайдя за кулисы. Когда спектакль заканчивается, а вы еще продолжаете находиться в образе. Это далеко не всегда случается в театре. С чем это связано?

Михаил Милькис: Я могу сказать, что это связано в первую очередь с тем, что наш спектакль — это непрерывное действие, оно происходит здесь и сейчас, без монтажных склеек. Это сплошная волна, она требует постоянного включения. Это не всегда просто дается, поэтому потом есть такой шлейф, вполне закономерный. Это довольно приятно, — потому что когда все заканчивается, ты уже никому ничего не должен показывать, а можешь просто побыть немножко наедине со своим персонажем.

Вадим Верник: Миша, ты как режиссер, как для себя определяешь — это мрачная пьеса? Беспросветная история или нет? Я имею в виду по сути, потому что по действию-то она очень мрачная.

Михаил Милькис: Я могу сказать, что «Местные», как и все пьесы Александра Ремеза, мощно отражают его внутренний мир, а он у него был тоже дуалистичный. При всей своей жестокости и наплевательском отношении к себе, к жизни и к окружающим, это был какой-то невероятно трогательный искренний человек, — и это чувствуется в тексте. Я склонен полагать, что этот текст стремится куда-то ввысь. В этом смысле то, какой будет спектакль, как раз зависит от актеров. Потому что иногда он проходит так, что думаешь: «Елки, что же за жизнь-то такая», а иногда можно после него прямо воспрять духом. 

Вадим Верник: Да, это то, о чем Дима Сумин сказал, что в присутствии зрителей можно по-разному развернуть эту машину, этот корабль под названием «Местные». И, кстати, тоже интересно — вот название «Местные», а речь идет совсем не про местных, а про студентов, приехавших на «картошку». А местная здесь только одна героиня, и то непонятно, как она сюда попала. Почему пьеса называется «Местные»?

Михаил Милькис: Хороший вопрос! Это слово имеет заряд какой-то для русского человека, «местный» — это уже сразу какое-то разделение, появляется какая-то своя территория. Динамичное слово. Ремез это, наверное, почувствовал и поэтому назвал так свою пьесу.

Вадим Верник: Ребята, а чем каждого из вас зацепила эта пьеса? Мы обсуждали, как вы собирались по ночам и репетировали, как для вас было важно, чтобы этот спектакль состоялся, как вы жили и живете этой работой.

Дмитрий Сумин: Эта драматургия дает возможность и обширную территорию для исследования, этим она меня и привлекла и до сих пор держит. Она создает для нас формат лаборатории. Я понимаю, что с помощью этого текста можно многое открыть не только в себе, но и в партнерах — мы же всё время на сцене находимся и здесь увеличиваются шансы увидеть что-то такое, чего ты в обычной репетиции не увидишь.

Глеб Дегтярёв: Мы с Михаилом Радиевичем Милькисом хотели вместе поработать, сделать спектакль и искали текст. И когда я читал «Местных», на меня накатывало ощущение ужаса. Ты читаешь и всё надеешься, что сейчас автор каким-то приемом разрешит сложившийся конфликт и вдруг происходит то, чего ты не предполагал, искренне не ожидал, что всё так закончится. И эта история настолько тебя тормошит и трясет, и так трогает, что ты не можешь остаться холодным, равнодушным. И я четко понял, что это тот материал, в котором много эмоционально важного для всех: и для режиссера, и для актеров.

Антон Лобан: Ребята многое уже сказали про текст, не хочу повторяться. Поэтому скажу, что для меня главным было то, что мы репетировали его с однокурсниками. Приятно репетировать с приятными людьми, с приятным режиссером в приятной обстановке и с отличным материалом. И еще момент амбивалентности, двойственности, исследование сущности этого переката от одного к другому и обратно, некие качели — вот это было интересно.

Даниил Феофанов: Я вначале вообще ничего не понял, если честно. Меня больше привлекло то, что моя роль со словами. (Улыбается.) Потому что на тот момент, когда мы начинали репетировать, ролей со словами у меня было довольно мало. Так что это был основной фактор моего вдохновения. Ну а потом уже аппетит пришел.

Алёна Митрошина: Я думаю, что помимо всего прочего каждого из нас подкупает то, что в пьесе персонажи молодые, страстные, горячие. И нам захотелось в это все окунуться.

Вадим Верник: Это ваши ровесники, но при этом действие происходит 70-х годах и проблемы, которые волновали тогда ваших сверстников, наверное, все-таки были иными. Хотя когда ты вступаешь в жизнь, когда щупаешь эту жизнь и происходит первая проверка на прочность, наверное, не имеет значения, в каком времени это происходит, в 70-х или сегодня. В этом смысле, Ремез создал внебытовых персонажей. Быт не так важен, это во многом мистическая пьеса. Люди находятся в непонятном богом забытом  пространстве, куда не добраться ни на каком транспорте. Какой-то таинственный остров, на который попадают ваши пять персонажей, чтобы проверить себя, свои нравственные чувства, проверить, на что они способны. Потому что после этой таинственной ночи, которую они провели вместе, они  выходят несколько другими, а вот какими другими — здесь многоточие. Мне нравится, что в спектакле нет каких-то оценок — этот хороший, а этот плохой. Каждый зритель выходит с какой-то своей внутренней болью, со своим очарованием. В вашем спектакле есть то, что хочешь получить вообще в театре — удовольствие и мысль, он не оставляет равнодушным. Я желаю вашему спектаклю большой интересной жизни, чтобы он набирал, набирал и набирал!

Спонсор МХТ им. А.П. Чехова — Банк ВТБ