Интервью со Станиславом Беляевым и Марией Биорк, актерами мюзикла «Преступление и наказание»

А еще они заняты в рок-опере «Преступление и наказание» в Театре мюзикла: Стас — в роли Родиона Раскольникова, Маша — в роли Сони Мармеладовой. Однако, чтобы встретиться и на этой музыкальной постановке, им пришлось приложить немало усилий.

Поставить «Преступление и наказание» в жанре рок-оперы режиссер Андрей Кончаловский задумал еще в конце 70-х и всё это время периодически возвращался к своей идее. Сочиняли либретто, продумывали декорации — все-таки превратить героев Достоевского в рок-персонажей не так-то просто. Молодых артистов для спектакля искали по всей России. Только на роль Сони Мармеладовой претендовало полторы тысячи девушек. «Как-то на репетиции в Театре Наций Стас предложил мне сходить на кастинг, — говорит Мария Биорк. — Я позвонила, но первый тур уже закончился, а сразу на второй меня пригласить не могли».

Стас: Мне ничего не оставалось, как взять ситуацию в свои руки — пойти и сказать, что есть такая актриса, которая подходит по всем критериям. Понимаете, режиссер постановки, Андрей Кончаловский, говорил, что на эту роль нужна молодая, невероятно талантливая, очень худая артистка с большими глазами и высоким голосом. Мне кажется, другой такой, как Мария Биорк, в Москве просто нет! (Улыбается.)

Мария: Стас разглядел во мне Соню и считает это своей главной продюсерской победой. Он договорился с музыкальным руководителем Театра мюзикла, чтобы меня послушали.

Но все-таки артист мюзикла должен быть «универсальным солдатом» и уметь всё: и петь, и танцевать, и обладать драматическим талантом. Это, наверное, непросто.

С.: Конечно, всё зависит от спектакля, но жанр мюзикла действительно сложен тем, что здесь ты должен быть в трех ипостасях — и как певец, и как танцор, и как актер. Я могу сказать, что после первых премьерных спектаклей отходил три дня, потому что мне было очень тяжело.

Тяжело физически или психологически?

С.: Прежде всего психологически. Всё происходящее на сцене — за гранью, мы весь спектакль переступаем черту. Мой персонаж всё время находится в состоянии надлома. И с каждой сценой он заходит в сумрак всё дальше.

Сейчас стало легче?

М.: Вообще нет. Знаете, почему многие артисты становятся алкоголиками? Потому что выходишь со сцены, а у тебя внутренний мотор еще долго не может остановиться. С такой занятостью и нагрузками, как у нас, этого делать нельзя, иначе можно и коньки отбросить. (Смеется.) А еще ведь нужно и за голосом следить. Как вы восстанавливаетесь?

М.: Я стараюсь больше спать.

С.: Да, спасают отдых и сон. Мы выпускали спектакль в трудных условиях. Все очень переживали. Эмоционально были измотаны, потому что не знали, что и как получится. Я приходил на репетиции, но так как у нас четыре состава, то долгое время сам не репетировал, а просто смотрел, как играют другие. Дошло до того, что я уже не мог себя контролировать: слежу за происходящим на сцене, а волнуюсь так, будто в этот момент играю сам, — то слезу пущу, то засмеюсь... Я совсем «перегрелся».

М.: Чтобы восстановиться, я на неделю уехала домой, в Севастополь. Там я просыпалась, ела, на пару часов шла к морю, возвращалась, ела и снова ложилась спать. Так провела неделю. В абсолютной тишине и покое, с отключенным телефоном.

С.: Не должно быть ничего энергозатратного. Тишина, покой, сон и чтобы никто не трогал.

Стас, у вас с супругой Аней двое маленьких детей. О какой тишине может идти речь?

С.: Да, у меня двое детей — пяти лет и десяти месяцев, но когда в семье любовь и понимание, то возможно всё. (Улыбается.)

Я знаю, что вы профессиональный актер. А музыкальное образование у вас есть?

С.: Нет, я самоучка. Работаю с 1999 года, но профессиональным вокалистом не могу себя назвать.

М.: Может быть, у него нет музыкального образования, но он очень круто поет.

С.: Знаете, многим музыкальное образование не помогает петь хорошо. Здесь важно сочетание собственного желания, работоспособности и таланта. Всё зависит от того, появится ли на твоем пути человек, который сможет тебя чему-то научить. Мне было семнадцать лет, когда я только приехал в Москву и встретил своего первого педагога. Он и определил мою судьбу.

А вы приехали, чтобы поступать на актерский?

С.: Я не собирался быть артистом. Мы с родителями в тот момент переехали из Тульской области. Я планировал поступать в нормальный институт, но дважды провалил экзамены — сначала на международные отношения, потом на переводчика.

А в театре-то вы как оказались?

С.: Изначально мы с другом планировали зарабатывать себе на жизнь, выступая в кафе и ресторанах. И тут наткнулись на афишу: «В новый мюзикл набирают людей. Приходите на кастинг, даже если вы не профессионал». Это был мюзикл «Метро». Приехали на кастинг. Народу — человек пятьсот, не протолкнуться. Я зашел, спел песню, и она понравилась комиссии. Меня пропустили в следующий тур. Я сходил на премьеру этого мюзикла и влюбился в него. Но всё было не так быстро — все эти кастинги длились год. Я за это время успел уже много раз разочароваться. Даже устроился работать в одно заведение напротив театра — по ночам мыл полы. Через год вышел на сцену. Чуть позже раздался телефонный звонок. Сказали, что нашли меня в какой-то базе данных и приглашают на отбор в пластический спектакль «Кармен» в Театре Романа Виктюка. Я не знаю, зачем пошел туда, но внутренний голос твердил, что мне это нужно. Потом были мюзиклы «Иствикские ведьмы», «Ромео и Джульетта»... В какой-то момент мне порекомендовали получить театральное образование, и я поступил в Школу-студию МХАТ.

Маша, а вы тоже, как и Стас, не планировали быть актрисой?

М.: Я хотела быть певицей, и я ею стала. С детства занималась фольклором, поступила в Гнесинское училище именно на фольклорное отделение. Как мне потом показалось, логичным продолжением моего образования было бы именно актерство, поэтому в двадцать один год я пошла учиться в ГИТИС.

А почему вы все-таки не стали эстрадной певицей?

М.: Сколько раз я сталкивалась с шоу-бизнесовым телевизором, и это для меня всегда заканчивалось какими-то ужасными разочарованиями. У меня есть группа Paellera, мы поем испанскую и португальскую музыку, основанную на фольклорных жанрах. Несколько лет назад мы попали в телевизионный проект «Главная сцена». И я опять убедилась, что это не то место, где я могу себя выразить, потому что для широкой публики всё обусловлено границами формата, в которые я никогда не попаду с музыкальной точки зрения. Не могу я петь эстраду.

Стас, а у вас случайно нет своей музыкальной группы, раз вы тоже поете?

С.: Группа моя то появляется, то распадается. Сейчас я на пороге возобновления своей сольной карьеры. Буду петь свои песни.

М.: Музыка у Стаса очень светлая, приятная, трогательная и романтичная.

С.: Всё то, что сейчас не нужно, у меня отлично получается. (Улыбается.)

М.: Непризнанные гении, неприбыльные таланты. (Смеются.)

Так, может, стоит подстроиться под то, что востребовано, модно и приносит доход?

С.: Если все будут подстраиваться, то мы совсем деградируем. Пусть будет менее прибыльно, но мы будем в мире с самими собой.

Стиль: Ксения Доркина.

Макияж: Катя Фель.

Прически: Юлианна Остромухова/Matrix