Мария Поезжаева: «Это был мой путь. Я должна была его пройти»

Талантливой ученице Кирилла Серебренникова Маше Поезжаевой двадцать семь, но она больше похожа на юную студентку. Даже странно, что ее имя мы узнали совсем недавно — после того, как Маша сыграла роль княжны Мирославы в фильме «Он — дракон». Недавно на ТНТ стартовала романтическая комедия «Кризис нежного возраста», главная роль в которой стопроцентно обеспечит Марии крутой вираж в карьере.

У Маши Поезжаевой умные, выразительные глаза. Актрисы с такими глазами редко становятся популярными сиюминутно, потому что обычно востребованы у серьезных режиссеров в серьезном кино. Аля в «Мотыльках», Валентина в «Прошлым летом в Чулимске», наконец, Лена из «Класса коррекции» — все Машины киногероини внешне незащищенные, хрупкие, но со стальным стержнем внутри. Сама Поезжаева тоже девушка с характером. Три года она ездила из Перми в Москву, пока наконец не поступила в Школу-студию МХАТ на курс Кирилла Серебренникова.

Маша, поступление в театральный было вашей навязчивой идеей, или вы просто всегда добиваетесь того, чего хотите?

Мне кажется, жалеть о чем-то — это самое глупое, что можно делать в жизни. У всех свой путь. Это был мой путь. И я должна была его пройти.

И ни разу не хотелось оставить попытки поступить и всё бросить?

У всех бывают минуты слабости, но, если я этим до сих пор занимаюсь, значит, это мое любимое дело, значит, мне это было нужно. Жизнь очень большая, она не ограничивается только профессией, можно много чем заниматься. Сейчас мне нравится играть. В кино, в театре. Как мне однажды сказал один преподаватель: «Неважно где, неважно у кого, важно кто». И пока будет вот этот «кто», будет и профессия.

Так говорят не все педагоги. Многим нравится этого «кого» лепить, создавать из ничего.

Есть актеры, которых создают, да. Иногда над созданием трудятся целые команды. Я хочу надеяться, что я создаю себя сама. Потому что я ведь не мечтала стать актрисой, не было у меня такой навязчивой детской идеи. Спасибо моей маме. Она преподаватель, и она воспитывала меня одна. Однажды, когда я вдруг обленилась и стала плохо учиться, она сказала мне: «Кем ты станешь, где ты будешь жить, чем ты будешь заниматься — всё зависит от твоих знаний. Я не смогу оплатить твое образование. Учись, если хочешь, чтобы у тебя всё сложилось». И как-то после этих разговоров я стала учиться гораздо сознательнее. Я поняла, что всё в этой жизни зависит только от меня.

А как же вы поняли, что актерство — это ваше?

Опять же благодаря маме. Она отвела меня в театральную студию, и там я поняла, что это то, чем я хочу заниматься в будущем.

В результате вы поступили на курс к Кириллу Серебренникову. Очень хотелось к нему попасть, или просто так вышло?

На момент поступления к Кириллу Семёновичу я видела только его спектакль «Господа Головлёвы» на канале «Культура» и фильм «Изображая жертву». Среди абитуриентов ходили слухи, что он набирает на курс ребят со странностями, сидит в темных очках и постоянно смотрит в ноутбук. Оказалось, всё врали. (Смеется.) На моей памяти это была самая адекватная приемная комиссия. Это был третий год, когда я пыталась поступить. Я тогда решила, что на этот раз не вернусь в Пермь, буду работать в «Макдоналдсе», да всё равно где, но буду поступать до последнего. Я поступала не только к Кириллу Семёновичу, я поступала везде, даже в Санкт-Петербурге. И к концу отборов поняла, что прохожу уже много куда, но остановилась на Школе-студии МХАТ.

Тимур Бекмамбетов предложил вам роль в фильме «Он — дракон», потому что отметил вас после фильма «Класс коррекции». «Невероятная Мария Поезжаева дарит зрителям персонаж такой мощи и глубины, что каждое ее появление в кадре перебивает дыхание» — это из рецензий на фильм…

С «Классом коррекции» была интересная история. Когда я прочла сценарий, поняла, что очень хочу сыграть именно эту роль. Я ее почувствовала, поняла, как это надо сделать. Вы знаете, что, кроме профессиональных актеров, там снимались непрофессионалы — люди с особенностями развития? Люди, которые учились в таких коррекционных классах на самом деле. Мы вместе сосуществовали на площадке. Мы постоянно общались, и я старалась как можно больше узнать про них, чтобы максимально достоверно сыграть эту роль. Например, я разговаривала с парнем, у которого ДЦП. Он рассказывал мне элементарные вещи, то, с чем он сталкивается каждую минуту своей жизни: как спускается по лестнице, как передвигается, как садится. Я узнала, что для человека с особенностями развития разогнуть руку так же невыносимо больно, как для человека, который не занимался хореографией, с ходу сесть на шпагат. Я много читала о диагнозе, который был у моей героини, смотрела ролики с гимнастикой для людей с ее проблемой. Но основная работа всё равно была перед кадром: мы продумывали каждую мелочь, за что спасибо режиссеру Ивану Твердовскому, потому что сейчас мало кто так снимает. Сейчас такое быстрое время — все стараются всё сделать на скорую руку, дешево и сердито.

Можете сказать, что этот проект вас изменил?

Представьте на минуту, что утром вы проснулись и обнаружили, что не можете самостоятельно передвигаться. Не можете почистить зубы, сходить в туалет без чьей-то помощи. Каково вам будет? Наверное, вы обо всём начнете думать иначе, чем думали до этого утра. Я вообще считаю, что такие проекты полезны и нужны не только тем, кто их смотрит, но и тем, кто их создает. Я уверена, что съемки в этом фильме сильно на меня повлияли. Эти люди... которые не были профессиональными актерами, это одни из самых чистых, умных и красивых людей, которых я встречала в жизни. Эти дети, которые уже далеко не дети, они очень много всего видят и понимают, и видят и понимают порой больше нас. Они всё чувствуют тоньше и так верят в людей, верят в любовь… Верят больше, чем каждый из нас. Я люблю проекты, в которых есть какой-то посыл, в которых есть что-то человеческое, которые заставляют посмотреть на что-то важное со стороны. По сути, все мы, наша страна, — это один сплошной класс коррекции.

Интересно, Маша, вы всегда так досконально готовитесь к ролям? Вы читали «Ритуал» перед тем, как сниматься в фильме «Он — дракон»?

Специально этого не делала, потому что драматургия всегда отличается от литературы. А играть я должна то, что у меня написано в сценарии. Я максимально пыталась понять, какую историю видит режиссер, чтобы знать, что именно я должна сыграть.

Скоро на ТНТ выходит сериал «Кризис нежного возраста» Натальи Меркуловой и Алексея Чупова, вы там играете семнадцатилетнюю девушку, хотя вам самой уже двадцать семь. А сколько вам лет по ощущениям? И кстати, вы уже пережили этот самый нежный возраст?

Знаете, с некоторых пор я стала относиться к возрасту скептически. Я играю в «Гоголь-центре» в одном спектакле с актрисой Майей Сергеевной Ивашкевич, которой девяносто один год. И от нее невозможно оторвать глаз. Она переигрывает всех, от нее исходит такой свет, такая непосредственность, почти детская… Не знаю, пережила ли я этот самый нежный возраст. Не могу точно ответить.

Режиссеры часто сажают вас на школьную скамью. А вы сами школьные годы с удовольствием вспоминаете? У вас были хорошие отношения с одноклассниками?

Скорее нет, мы с ними друг друга не понимали. Я как-то сразу с детства была нацелена на будущее. Мне было интереснее общаться с людьми, которые обладали бóльшими знаниями. Я любила общаться с учителями гораздо больше, чем с одноклассниками. И в этом смысле я вспоминаю школьные годы с удовольствием. Именно в то время я уже начала не просто что-то там зубрить, я пыталась размышлять, анализировать. Мне было интересно учиться. Помню, педагог по истории говорила нам: «У меня нет для вас готовых ответов. Я хочу научить вас думать самостоятельно». Мне очень нравилась эта позиция. Знания — это свобода. А я хочу жить в свободном мире. Но с одноклассниками… как-то не выходило у нас диалога.

Вы были влюблены в кого-то из своих учителей?

Нет. Это в сериале моя героиня Шура влюблена в своего педагога, которого играет Евгений Цыганов.

Вы вообще влюбчивы?

Скорее нет. Потому что, наверное, для этого я слишком серьезна. (Смеется.) Я слишком сомневающийся человек, чтобы быть влюбчивой. Вообще я не люблю говорить на тему личной жизни.

Вы похожи на своих героинь? Вы ищете что-то общее с ними, когда играете?

Я все-таки актриса, и моя профессия в том, что я могу представить то, что играю, могу сделать историю живой. Но я надеюсь, что во мне, как в живом человеке, всё гораздо глубже и шире, чем в любом из моих персонажей. Многим моим героиням пришлось за пятнадцать-семнадцать лет пройти гораздо более долгий и болезненный путь, чем тот, что есть у меня в двадцать семь. Поэтому, конечно, я что-то у них беру для себя. Силу духа, например, как у героини «Класса коррекции». А например, в Шуре — героине «Кризиса нежного возраста» — мне было интересно покопаться с точки зрения человека, который далек от социальных сетей, потому что она ведет видеодневник.

Вы не любите социальные сети?

Да, я такой «сетевой социопат». Я этого общения не понимаю, потому что не люблю ничего поверхностного, не переношу пустого трепа, по мне, живой диалог гораздо увлекательнее и полезнее.

Маша, вам ведь везет с режиссерами?

Спасибо Кириллу Серебренникову. Мне кажется, что мне и моим однокурсникам привили хороший вкус. Нам повезло, потому что в «Гоголь-центре» мы работаем всем нашим курсом, коллективом единомышленников, и для меня не будет партнеров лучше, чем мои однокурсники. Потому что мы друг друга хорошо знаем, мы воспитаны в одной системе координат. Это счастье, когда есть место, где все равны как партнеры. Это ведь моя жизнь, мне не всё равно, с кем я общаюсь на площадке. Я очень не хочу тратить время впустую…

Почему впустую? Некоторые работают, чтобы заработать.

Если мне очень будут нужны деньги, я пойду полы мыть. Мне кажется, в актерскую профессию не приходят, чтобы просто зарабатывать. Наверное, наше занятие должно нравиться прежде всего… Да, это моя работа. И я должна за свою работу получать деньги, но это не может быть причиной моего труда.

А что, на ваш взгляд, важнее для актера — талант, трудоспособность или удача?

Мне кажется, и везение, и талант — всё важно. Но я верю в то, что любой успех — это девяносто девять процентов труда. Часто так бывает, что люди, изначально менее одаренные, добиваются большего успеха, потому что им это интереснее, им это больше нужно, они упрямее, любопытнее. Люди, у которых что-то получается, много работают. Я помню, уже учась в институте, несколько раз собиралась хлопнуть дверью и забрать документы, но я этого не сделала, потому что мне очень нравится то, чем я занимаюсь. И с каждой своей новой ролью я стараюсь расширять свои знания в профессии, стараюсь выходить на новый уровень, мне это важно.

Маша, за то время, что вы живете в Москве, она стала для вас родным городом?

Мне кажется, что моя система координат гораздо проще систем координат большинства тех, кто живет здесь. Я не люблю соцсети, не люблю тусовки. Я люблю побыть дома, почитать книжки. В Москве я постоянно наблюдаю каких-то сложносочиненных людей, которых я не понимаю. Мой собственный мир гораздо проще… Я в какой-то мере считаю себя провинциалкой, потому что в той жизни, которую сейчас можно наблюдать в Москве, на мой взгляд, очень много лишнего. Здесь много суеты, многие делают культ из каких-то совершенно несерьезных вещей.

А для вас какие вещи действительно важны?

Человек, любовь, доверие, правда. Почему я считаю себя провинциалкой? Вы замечали, что на природе, за городом как-то всё встает на свои места? Мысли становятся чище, что ли. Столичная суета размывает границы между тем, что на самом деле важно, и тем, что не очень. Помню, на втором курсе я прочла «Дневник Жеребцовой Полины» — воспоминания девочки-подростка о второй чеченской войне. У нее там есть такие строки: «Мне стало смешно и не нужно всё — вещи, сумки и всякие ценности. Я поняла, что ничего, совсем ничего не возьму с собой Туда». Так она писала о том моменте, когда получила осколочное ранение и теряла сознание. Вот если говорить о том, что я хочу сказать зрителям... Понимаете, я не хочу никого рассмешить или удивить, я просто пытаюсь размышлять о жизни. Мне никто не давал права кого-то чему-то учить, я лишь рассказываю о том, что меня действительно трогает.

Стиль: Наташа Сыч.

Макияж и прически: Екатерина Ушкалова/BrushMe