Мария Шалаева: «Мне хочется всего и сразу»

Пять лет назад она буквально взорвала экранный мир своей юной Алисой, «русалкой» с обожженной душой, и получила приз за лучшую женскую роль на «Кинотавре». А в этом году вновь победа на «Кинотавре»: Гран-при фестиваля получил фильм «Я буду рядом», где Маша пронзительно играет молодую мать, неожиданно узнающую, что она неизлечимо больна.

В Сочи, где мы встретились с Марией Шалаевой, я не скупился на комплименты в ее адрес, поскольку считаю ее одной из самых перспективных актрис нашего кино. Только вот этого самого кино в ее жизни почему-то не так много.

Маша, несколько лет назад был успех «Русалки» на «Кинотавре» и огромный интерес к тебе, а потом — такое ощущение, что ты ушла в тень и наступила тишина. Или нет?

Да, наверное, скорее так. Я считаю, что если я занимаюсь профессией, то, собственно, только ею и должна заниматься. Всё, что вокруг — антураж, интервью, съемки, бесконечное появление на публике, — я к этому достаточно снобски отношусь. После шумного успеха ты начинаешь думать: сериал — это не для меня, другая работа тоже не для меня, и третья не для меня. Успех приходит и уходит, а ты остаешься. Это хороший урок. Да, пять лет прошло до картины Паши Руминова «Я буду рядом», которую мы представляем на «Кинотавре». Но я думаю, что было ради чего ждать... Все-таки актерская профессия очень зависимая. Я поняла это к тридцати годам. Надо ли что-то менять — не знаю. Может быть, в будущем и надо. То есть не совсем уходить из профессии, но двигаться куда-то. У меня амбиций много.

Мы с тобой встречались пять лет назад, когда твоему очаровательному сыну Нестору было два года. Ты его всюду с собой брала, и на нашу телевизионную съемку с ним приехала. Он порушил всю мебель, он был рыж и горяч. Но я узнал, что у тебя, оказывается, за эти пять лет еще и дочка появилась.

Да, я родила просто роскошную дочь — Евдокию. Я считаю, что за пять лет это мое самое большое достижение. В России государство должно доплачивать за то, что ты мама. Очень трудно растить детей в такой меняющейся — возрождающейся, зарождающейся — стране.

Маш, сын у тебя ведь вне брака родился?

Да.

Но ты была готова к материнству в тот момент? Стоял вопрос — быть мамой или не быть?

У меня не было мысли избавиться от ребенка, хотя я совершенно не была готова к материнству. Но неважно. Он прекрасный, рыжий, наглый, вырос, идет в школу, хочет быть как Луи де Фюнес. Это его любимый актер.

А дочка родилась, когда ты уже вышла замуж, я так понимаю?

Дочка — да. Это антикризисный ребенок. Был кризис, не было работы, все проекты резко закрыли. Мы с мужем посоветовались, и как-то так сразу всё получилось. Я счастлива, что родилась дочка, потому что дочка всегда будет рядом.

Все-таки для ребенка имеет значение, родиться в браке или вне брака?

У детей, конечно, много вопросов и нет запретных тем. У кого-то есть папа, а у меня почему папы нет, или почему мама с папой не живут вместе? Нестор задает все вопросы. И всегда получает ответы. Он прекрасно общается со своим отцом. Отец его очень любит. Он отца очень любит. Я рада и не вмешиваюсь в их отношения. И всегда ему объясняю, что мы с его отцом, может быть, разные люди, между собой не поладили и так далее, но это не имеет отношения к нему. То, что он любит и маму, и папу, — это естественно, и он не должен никак с этим бороться.

Я знаю, что отец Нестора — актер Дмитрий Шевченко. А кто отец дочери, твой муж?

Мой муж — Иван Лубенников, композитор и музыкант, из семьи художников Ивана Лубенникова и Натальи Глебовой. Он прекрасный человек, добрейший, талантливый. Да, дети, рожденные в браке, конечно, растут легче, спокойнее, радостнее.

И тебе как матери, наверное, так спокойнее?

Конечно, конечно! У меня есть своя роль, одна. А когда ты растишь ребенка без мужа, нужно играть все роли. Иногда тебе трудно с этим справляться, но приходится тем не менее.

Это было для тебя, наверное, взросление, когда сын родился? Или ты уже и так взрослая была?

Я считаю всё наше поколение инфантильным. К тридцати годам человек должен быть уже сформировавшимся. Я пока что не могу так про себя сказать.

Ты и внешне выглядишь намного моложе. Тебе никогда не дашь тридцать лет, даже двадцать тебе дашь с трудом. Это мешает в жизни?

В двадцать лет это была проблема, а сейчас даже приятно, когда тебе дают меньше лет, я вовсю этим пользуюсь. Хотя иногда приходится паспорт прихватывать с собой. Алкоголь, сигареты я только с паспортом могу купить. Клянусь. Вот около дома, на Пречистенке, иду в магазин. Они меня уже знают, но из принципа всё время проверяют. У нас шутки даже: «А, это вы! Паспорт взяли?» — «Да, пожалуйста».

Твой муж из хорошей интеллигентной семьи. Ты ведь тоже из хорошей московской интеллигентной семьи.

Да, я из семьи инженеров-конструкторов. Мой дедушка командовал приемкой кораблей, которые мы поставляли в Польшу. Человек исключительный, умный. И до сих пор, несмотря на свой возраст — ему 86 лет, — необыкновенно живой и всем интересуется.

Твоя мама уехала жить в Италию, насколько я знаю. Ты тогда была подростком?

Когда мама вышла замуж за итальянца, мне было уже двадцать-двадцать два. Тем не менее это всегда нелегкий момент — когда родители далеко. Я тяжело переживала, но всё равно мамина свобода и счастье для меня важнее. Человек должен жить так, как он хочет и выбирает.

А ты так живешь? Ты свободный человек?

Я считаю, что я свободный человек. Всё, что у меня есть к моему возрасту, я выбрала и сделала сама. Я много рефлексирую, думаю, почему у меня нет работы… Мне хочется, конечно, от этих рефлексий освободиться. Но трудно или нетрудно, я справляюсь, и значит, я свободна.

Я знаю, что в детстве ты очень любила музыку, причем народную музыку. И особенно экзотический музыкальный инструмент — домру.

Я играла на домре, да. Меня бабушка как-то отвела на концерт оркестра русских народных инструментов имени Калинникова. Там музыкант так играл на домре, что чуть не упал со стула. Видимо, меня пленил тот образ — упасть со стула и все-таки доиграть. Я сказала: «Я буду играть на этом инструменте». И пять лет училась в музыкальной школе имени Дунаевского.

Когда с домрой было покончено, какие у тебя появились интересы?

После домры я оказалась в том подростковом возрасте, когда ты полностью поглощена мальчиками, влюбленностями. Я считаю, ребенку обязательно нужно давать проходить этот возраст. Помню, тогда мама меня всячески поддерживала. Мне ничего не запрещали, я всех приводила к нам домой, мальчишек тоже. Я была поглощена этим возрастом, пока не настал момент, когда нужно было выбирать профессию. Я маме объявила: или парикмахер, или актриса.

Почему такой диапазон?

У меня подружка хорошо стригла. Я думала: «О! Неплохо! Я бы тоже так хотела». То есть я сначала отправилась в МАИ — поступать на какой-то там факультет инженеров, пошла на подготовительные курсы, но забросила это. Помню, пришла к маме и говорю: «Знаешь, мама, на самом деле я не хожу». Она говорит: «А я знаю, что ты не ходишь». Позвонила каким-то своим друзьям, и Геннадий Воронин, режиссер, прекрасный человек, взялся меня готовить к поступлению в институт на актерский. Я ему очень благодарна: он не столько муштровал меня, сколько давал понять, что я должна сформироваться как личность, идти своим путем.

Маш, а отчего у тебя вдруг возник интерес к актерской профессии?

У меня все-таки в роду есть известный актер — мой двоюродный дед по отцовской линии Алексей Грибов.

Алексей Николаевич Грибов — это выдающийся актер Московского Художественного театра.

Да, мхатовский, знаменитый. У меня сохранились детские воспоминания, как бабушка водила меня во МХАТ. Это было очень смешно. Я маленькая девочка, лет восьми. Мы приходим в театр, бабушка меня раздевает в гардеробе и говорит: «Внучка Грибова». А там еще портрет висел с черной лентой. Все говорят: «Ну как похожа!» Представляете, да? Крупное лицо с такими вырубленными чертами и я, такая малышка. А все: «Ну очень похожа!»

Ты поступила во ВГИК, потом тебя из ВГИКа выгнали, как я понимаю. Что случилось?

Ну, выгнали. Правильно выгнали. За неуспеваемость. Обычная ситуация. У меня было такое отношение: а! ладно! Может быть, это какое-то свойство характера: с одной стороны, стремление к чему-то, а с другой стороны… семнадцать лет! Кажется, вся жизнь впереди, столько всего вокруг. Мне нравилась моя будущая профессия, но я отвлекалась, плохо занималась, пропускала, не посещала лекции… Что-то такое есть у меня… Если что-то надо и положено, то я протестую, хотя непонятно, против чего протестовать. Пожалуйста, поступил — учись, прекрасные педагоги. Я часто вспоминаю людей, которые не материалом нас растили, а своим человеческим опытом и размышлениями, давая ту платформу, на которую можно было бы опереться, принимая решения.

На каком курсе тебя отчислили?

После второго курса.

И как ты это восприняла? Не было обидно? Ты не боролась за свое место под солнцем?

Я тогда как-то не думала о том, чтобы бороться за место. Конечно, у меня было мрачное настроение. А потом вдруг раз — и кинофестиваль. То есть летом я отчисленная студентка, а осенью мне дают приз за лучшую женскую роль...

...за фильм, в котором ты снималась, еще учась в институте?

Ну да. Такой ранний успех. А потом тишина. До «Русалки» прошло пять лет. «Русалка» выстреливает — снова подъем, а потом опять тишина. Вот сейчас «Я буду рядом». Я с Павлом Руминовым надеюсь перешагнуть амплуа, которое, я считаю, мне навязано. Я думаю, что отношение ко мне изменится, по крайней мере, для меня многое изменилось после того, как мне удалось справиться с этой ролью.

А такие трагические, страшные истории не иссушают актерскую душу? Ты сама мать, у тебя двое детей.

Трагические моменты душу не иссушают, они, наоборот, будят ее. Когда случается несчастье, наш дух перестает дремать. В благополучной ситуации, когда всё в порядке, мы засыпаем.

Маша, а можно я в связи с этим задам тебе вопрос? Если не хочешь, не отвечай. Твой близкий друг, очень талантливый оператор Даниил Гуревич, погиб вместе с Сергеем Бодровым в Кармадонском ущелье. Когда происходит такая страшная личная трагедия, как выжить? Что помогает переступить и жить дальше?

Нужно дать себе возможность переживать и смиряться, потому что справедливости нет на свете. Я и мать, потерявшая единственного ребенка, — это не одно и то же. Я такого, слава богу, не пережила. Ну что я буду о себе говорить? Какой-то совет могу дать? Я восхищаюсь этими людьми, не знаю, как они живы.

Как долго потеря близкого человека мучила тебя?

Ты разные стадии проходишь: и уход в себя, и эйфорическое состояние того, что всё можно победить и жизнь продолжается. У меня времени не было. Я только вздохнула и тут же забеременела Нестором. Именно поэтому вопрос, оставлять ли ребенка, вообще не стоял. Я думаю, что это Бог распорядился так. И всё. И это был мой выход.

Скажи, Маш, ты сильная по натуре, или тебя жизнь заставляет становиться сильнее?

Я думаю, что по природе я наверняка сильный человек, но недостаток знаний ослабляет человека, приводит к тому, что ты делаешь какие-то глупости, даже если сам это понимаешь. Такова природа человеческая, она все время тянет на какую-то ерунду. А если задумываться о том, что вдруг завтра тебя не станет на свете, то будешь жить немножко по-другому. На это не всегда хватает усидчивости, это труд внутренний. Важно, дойдя до конца, остаться живым. Нет ничего прекраснее стариков с живыми глазами, когда уже всё отказало, и ноги, а он идет. Вот недавно ко мне обратилась старая женщина: «Помогите перейти улицу». Одета изумительно, вкус изумительный — старушка девяносто лет! Я представляю, что значит в девяносто лет так одеться. Шарфик, аккуратненькая, чистенькая. Вот в таком состоянии хочется уходить из жизни, с горящими глазами, а всё остальное чепуха. Мы всё время думаем: «Понравлюсь там — не понравлюсь, что-то юбка не так сидит…» Ерунда всё это. Это диктует сегодняшний мир, надо с этим бороться.

Маша, а ты чувствуешь себя немножко инопланетянкой в сегодняшнем мире?

Нет, я не чувствую себя инопланетянкой. Я, как и всё наше поколение, мы просто не знаем, что такое организованность. У нас такая еще советская психология, что ничего невозможно. На самом деле просто нет привычки, как у европейцев в западных странах

Мне вообще кажется, что ты человек стихийных поступков и что тебе и сегодня сложно всё до мелочей продумать.

Да, до мелочей продумать сложно. Но дело не в стихийности или продуманности поступков. Главное — за свои поступки отвечать.

А как вы встретились с Иваном? Вместе работали?

Нас насильно познакомили. Ни он, ни я в тот момент совершенно не стремились к созданию семьи. Я думала, что родила сына и отделалась вообще от всего этого. Я совершенно без энтузиазма воспринимала знакомства с молодыми людьми. У нас с Иваном была общая подруга. Эта подруга полгода ходила за ним и за мной и все-таки устроила нам встречу — привела меня как-то между делом к нему в студию. Я смотрю: «Так, ну музыкант. Лицо какое-то красное, пьет, наверное». В общем, осталась недовольна. Он тоже: «Актрисулька!» Я весь вечер много говорила, это ему тоже не понравилось. В другой раз опять мы с подругой «случайно» проезжали мимо, а я очень хотела есть. Подруга говорит: «Ой, мы как раз рядом с Ваней, а Ваня жарит котлеты». Я думаю: «О! Поесть надо зайти». Ну, в общем, зашли. Познакомились ближе. Вот как-то так это и началось у нас.

Мне кажется, Маша, это абсолютно в твоем стиле, спонтанность какая-то… Опять же отсутствие программы, структурированности.

Структурированность у меня совершенно отсутствует. К сожалению. У меня и профессия неопределенная. А степень ответственности у меня есть, меня так воспитали. Вот сама с собой и мучаюсь.

А вообще-то, ты счастливый человек, потому что несколько сценариев были написаны специально для тебя, «Русалка» в том числе.

Да, Аня Меликян писала для меня… Ну, наверное, я счастливая, раз у меня в копилке есть такие фильмы.

То есть у тебя такая жизнь — то вверх, то вниз. Я помню время, когда ты была со своим маленьким сыном фактически одна. Тебе толком никто не помогал.

Это был для меня хороший опыт. Я рада, что знаю, как растут мои дети. Они, конечно, иногда сидят и с няней, когда я работаю, но они всегда со мной путешествуют, ездят, и всё свое свободное время я с ними. Я считаю, что дети все-таки должны быть воспитаны прежде всего родителями.

Скажи, трудности не вызывают у тебя раздражения к окружающим, обиду на несправедливость мира по отношению к тебе?

Нет. Я уже давно ищу проблемы в себе, а не в окружающих. Что в окружающих искать проблемы? Все последние события, которые в стране происходят, говорят о том, что надо начинать с себя. Поздоровайся с соседом, дай ему соли, посиди с его ребенком, не мусори в подъезде. И начнет зарождаться цивилизованное общество.

Вернемся к «Русалке». Мне очень понравилось, как ты играешь в этой картине, — остро, напряженно и при этом достаточно иронично. А эта история тебе близка внутренне?

Совершенно нет. Я всё время к Ане подходила и говорила: «Аня, я не понимаю, почему ты меня взяла на эту роль? Я совершенно не понимаю, что она за дура такая, моя героиня?» Я не знаю, почему согласилась это играть, понять до конца мотивацию своей героини я так и не смогла, честно говоря. А вообще я как Людмила Гурченко, которая говорила, что ненавидит свой первый фильм «Карнавальная ночь», скоро буду так же говорить про «Русалку». Мне все твердят: «Русалка», «Русалка», «Русалка». Действительно, кроме «Русалки», пока нечем похвастаться. Вот здесь, на «Кинотавре», надеюсь, похвастаюсь.

Но все-таки ты получила удовлетворение от от съемок в «Русалке» или нет?

Не знаю. Мне было очень трудно. На самом деле, и это я давно поняла, творчество — настоящее творчество — не должно приносить никакого удовлетворения. Творчество дается свыше, и по большому счету я не должна с этого ничего иметь. Если честно. Но зато так хорошо: фестиваль, сидим с вами, Вадим, на балконе, море, возможность передышки, я в красивом платье... Почему бы и нет?