Анастасия Заворотнюк: «Петр научил меня дышать свободно»

...прижавшись друг к другу, и пьют чай. У Насти только что закончилась съемка, ее супруг подъехал с репетиции нового сезона «Ледникового периода». У обоих не чувствовалось даже легкой усталости. После слов приветствия я выразил восхищение семейной фотосессией, которая состоялась за несколько дней до нашей встречи.

Настя, непривычно было увидеть тебя на фотографиях рядом с такими взрослыми детьми…

Анастасия: Дети растут. А я по-прежнему как кошка, которая не выпускает котят из своих лап, а им же нужно осваивать территорию. Это уже смешно: Ане 17 лет, она студентка МГУ, учится на факультете «Высшая школа современных социальных наук». У нее рост под метр восемьдесят. Майку недавно исполнилось 13 лет, он и того выше. Но меньше переживать за них я не стала.

Петр: Говорят же, маленькие детки — маленькие бедки. Детки уже выросли, и забот с ними стало побольше. И задачи они ставят перед нами покрупнее, поглобальнее.

А.: Когда Петя в Нью-Йорке, дети составляют заказы, что им привезти оттуда. В основном Аня, разумеется. Она звонит мне: «Мама, я хочу у Пети попросить кое-что». Я говорю: «Так, не трогай меня! Я занята на работе, давай сама». И Пете отправляются целые списки заказов. Думаю, получив всё это, Петя не может заниматься ничем, кроме как бегать за покупками.

Петр, тебе до сих пор приходится жить между Россией и Америкой? Как известно, в середине 90-х ты переехал в США, даже стал пятикратным чемпионом этой страны по фигурному катанию.

П.: Сейчас я постоянно живу в России. В Америке бываю по профессиональной необходимости: моя партнерша по льду Наоми Ланг живет с семьей там. Я ставлю номера, с которыми мы как профессиональные фигуристы выступаем в разных странах мира.

А.: Петр у нас страшно скромный, а я похвастаюсь: он теперь хореограф нашей олимпийской сборной. Его рекомендовала Татьяна Анатольевна Тарасова. Меня распирает от гордости за него! Петя поставил прекрасные программы победителю финала Гран-при среди юниоров Максиму Ковтуну, серебряному призеру чемпионата Европы этого года Аделине Сотниковой. Их тренируют Татьяна Тарасова и Елена Буянова. А еще паре Юко Кавагути — Саша Смирнов (их тренер — Тамара Москвина). Ребята — члены сборной команды России, кандидаты в олимпийскую сборную страны.

Ну что ж, Петя, поздравляю! Вы с Настей вместе уже пять лет. Признайся, легко ли ты нашел общий язык с Настиными детьми?

П.: Насколько я помню, ни одного острого угла в отношениях с Аней и Майком не возникло. Всё прошло как-то очень естественно. У нас быстро сложились теплые, дружеские отношения. Думаю, так и должно быть, но сравнивать мне не с чем. Кстати, Майк боксом занимается. Так что хорошо, что у нас с ним острых углов нет! (Улыбается.)

А.: Когда Петя появился в нашей жизни, Анечке было одиннадцать-двенадцать лет, а Майкушке — шесть-семь. Я видела, что дети наблюдают за ним и всё оценивают: каждое слово, каждый поступок, каждый взгляд Пети в мою сторону. За то, что проблем в семье не возникло, нужно сказать спасибо Пете. Он обладает невероятным терпением и умением слышать. У меня другой темперамент, я быстро закипаю, мне свойственны скоропалительные решения.

Петя порой меня даже останавливает. А если остановить не получается, он сажает меня в машину и катает по Москве, чтобы я выдохнула, успокоилась и вернулась домой уже в более или менее нормальном состоянии.

Такие поездки — отличная терапия. Знаю по своему опыту.

П.: Так было раньше, когда Аня начала стремительно взрослеть. Настя продолжала сильно контролировать дочку, а Ане хотелось свободы.

А.: Нет, дочь не обременяла меня проблемами, не было такого, чтобы она куда-то ушла без предупреждения или же не вернулась ночевать. Просто я до такой степени боюсь за детей…

П.: Тогда мы сели и поговорили о том, что Ане пора дать больше свободы. Мы пришли к общему решению и озвучили его Ане.

Разумно. И как развивалась ситуация?

П.: Оказалось, что сам факт получения свободы для Ани важнее, чем открывающиеся при этом возможности. Но мы стали экономить на бензине. (Улыбается.) Ведь катать на машине Настю, чтобы она успокоилась, уже не приходилось. Всё нормализовалось. А Майкушка к этой точке кипения еще не подошел.

Настя, мы с тобой познакомились задолго до того, как появился сериал «Моя прекрасная няня». Ты была прекрасной театральной актрисой, играла в «Табакерке» в спектакле «Последние» по Максиму Горькому, в «Опасных связях». В постановке «Страсти по Бумбарашу» твоим партнером был Женя Миронов. Почему ты приняла решение оставить театр?

А.: Совмещать театр с таким плотным графиком съемок в кино, который вдруг появился в моей жизни, оказалось совершенно невозможно.

Как отреагировал Олег Павлович Табаков, когда ты сообщила ему, что уходишь?

А.: Мы не успели толком поговорить. Ситуация развивалась так стремительно, что я была вынуждена прислать заявление об уходе. Испытываю ли я угрызения совести или неловкость, вспоминая эту ситуацию? Абсолютно нет. Не могу сказать, что я была избалована большими, серьезными ролями в театре. То, что ты перечислил, скорее исключение. Я считаю, что с появлением в моей актерской жизни кино и телевидения у меня начался другой, более счастливый период.

П.: Мне как профессиональному фигуристу эта ситуация очень понятна. Когда спортсмен достигает определенного уровня, ему зачастую приходится менять тренера, чтобы продолжать расти. И в этом ничего плохого нет, на этом держится весь наш спортивный мир. И если Настя выбирает новый путь, то делает она это для того, чтобы чувствовать развитие.

Какой, Настя, у тебя чуткий и мудрый муж! Ты стала знаменитой благодаря телевидению. Но телевидение коварная штука. Шоу «Настя» просуществовало на Первом канале совсем недолго…

А.: Конечно, я серьезно переживала, это был ощутимый удар по самолюбию. Я даже приходила к Константину Львовичу Эрнсту (гендиректор Первого канала. — Прим. ОК!) поделиться своими переживаниями. И очень благодарна ему за эмоциональную поддержку. Константин Львович сказал: «Послушайте, Анастасия, вы абсолютно не правы! Это просто путь, закрытие программы нужно воспринимать только так и никак иначе». Он был прав: дальнейшая жизнь, программа «Две звезды», которую я стала вести на Первом, — еще одно тому подтверждение. А еще это новый опыт. Ты не представляешь, Вадим, сколько мне дал проект «Настя». Поначалу я не видела себя в нем.

Когда мне поступило предложение стать ведущей собственного шоу, я была удивлена, ведь stand-up для меня был жанром неизвестным. Но решила попробовать. И мне понравилось, я в этот проект «въехала» и полюбила его. Мне кажется, что благодаря этому я выросла. Не в плане статуса. Работая над собой, ты развиваешься. И это очень ценно.

А что в кино?

А.: Я снялась в фильме «Охота на гауляйтера», который в ближайшее время выйдет на Первом канале. Это картина о войне, очень серьезная и важная для меня работа — чувствую себя так, словно я полжизни ей отдала. А еще сыграла в сериале «Не плачь по мне, Аргентина!».

Петя, а ты не хочешь попробовать себя в кино? Внешность у тебя подходящая. И зрители тебя любят — в «Ледниковом периоде» ты участвуешь четыре года.

П.: Попробовать в кино? Может, чуть позже. (Улыбается.) На «Ледниковом периоде» я делаю то, что люблю. И я хочу поблагодарить «Ледниковый период» и Илью Авербуха (идейный вдохновитель проекта. — Прим. ОК!) за то, что он дает возможность заниматься творчеством и чувствовать от этого удовлетворение.

Вас познакомил проект «Танцы на льду. Бархатный сезон» на канале «Россия». Ты, Настя была его ведущей, а Пётр катался в паре с Юлией Ковальчук. История ваших отношений развивалась стремительно?

П.: Мы приметили друг друга мгновенно…

А.: Но оба сразу же остановились. Я тогда была не свободна (Анастасия встречалась с продюсером и актером Сергеем Жигуновым. — Прим. ОК!). Кроме того, сарафанное радио донесло: Петр страшный ловелас, к тому же у него роман с его партнершей по шоу...

П.: …что было неправдой. Первым с Настей заговорил я, это случилось на банкете по случаю окончания шоу.

А.: А впервые мы увиделись в первый съемочный день, который всегда бывает очень суматошным. Я пробегала мимо участников, уже в платье для съемок, с уложенными волосами, и увидела молодого человека. Мы встретились взглядами, и я почувствовала: мое. Это было похоже на электрический разряд. Даже не помню, поздоровались мы или нет. Я просто запомнила его глаза.

Ты знала, кто этот молодой человек?

А.: Нет.

П.: Равно как и я. У меня был большой пробел в том, что касалось российского шоу-бизнеса и культуры. Я же был оторван от всего, что происходит в России.

А.: Да ему тогда можно было наговорить всё что угодно! Например, что я балерина. (Улыбается.)

П.: На проекте мы виделись регулярно — каждую неделю, когда Настя общалась с участниками на сцене.

А.: А вот у Пети брать интервью, как у других участников, я не могла — смущалась. И когда на сцене мне предстояло говорить с парой Ковальчук — Чернышев, я всегда обращалась к Юле. И видела в глазах Петра вопрос: «Почему?» Помню тот его взгляд — спокойный, доброжелательный, очень открытый. И немую просьбу: «Пожалуйста, поговори со мной!»

П.: В итоге мы поговорили на заключительном банкете, потом пообщались еще несколько раз, когда Настя присоединялась к нам во время тура шоу «Танцы на льду» по городам России. А затем мне предстояло уехать в Германию. Накануне отъезда я пригласил Настю на лед, чтобы дать первый урок катания на коньках.

А.: Петя в тот день просто сказал: «Что-то в твоей жизни не так. Нужно разобраться в себе». Тогда мы поняли, что будем вместе.

Настя, в тот момент за твоей личной жизнью пристально следила вся страна. Может, в Петре тебя как раз и привлекли его спокойствие и основательность, которых тебе тогда не хватало?

А.: Да, Вадим, очевидно, именно это и привлекло. Никогда не согласилась бы сниматься в сериале «Моя прекрасная няня», если бы знала обратную сторону популярности. Мои дети полгода не могли ходить в школу, потому что пресса провоцировала моего бывшего супруга и их отца (бизнесмен Дмитрий Стрюков. — Прим. ОК!) на разнообразные безумства. Это были именно провокации, такие люди точно знают, как подтолкнуть человека к тому, чтобы он начал совершать ошибки. Дети не могли выйти из дома, потому что их везде поджидали журналисты, — фотографировали, задавали вопросы. Мне казалось, что я схожу с ума. Ты становишься заложником этой ситуации, и нет возможности остановиться и подумать: «Зачем мне это всё? Я хочу выйти». Единственное, что меня спасало, — это мои дети. Я понимала, что должна заботиться о них, максимально защитить их от последствий нанесенной им травмы. Мой папа на нервной почве тяжело заболел. Он сильно переживал из-за той травли, которая развернулась против меня, когда мне перемывали косточки, придумывали про меня какие-то страшные вещи. Всякое было.

Например, директор школы, в которой тогда училась моя дочь, вызвал ее и начал говорить: «Анечка, передай своей маме, что ее поведение…» На что моя дочь-третьеклассница, не дав ему договорить, сказала: «Большое спасибо! Моя мама — это моя мама. Если вы ей что-то хотите сказать, позвоните. Правда, делать это я вам не советую. А я пойду учиться». Мои дети привыкли держать удар.

П.: Я рад, что мне довелось сначала познакомиться с Настей, а лишь потом уже узнать обо всех этих моментах ее личной жизни. Я узнал Настю другой, не той, о которой писала пресса. Мне было очень интересно с Настей рядом, общаться с ней. Она показалась мне не только привлекательной женщиной, к которой мужчина не может не испытывать влечение и страсть, но и человеком, с которым можно разговаривать на любые темы, учиться чему-то новому. Те качества, которые я открывал в Насте, наверное, и привели меня к желанию развивать наши отношения.

А.: В Пете меня подкупило еще одно удивительное качество — это природное ощущение свободы. То, чего мне, наверное, не хватает. В той сложной ситуации он просто учил меня жить. Например, собирались мы в ресторан. Меня била дрожь, в испуге я говорила Пете: «Мы не можем туда прийти! Нас все будут фотографировать». Я чувствовала себя как загнанный зверь, который сидит в углу и всего боится. Петя брал меня за руку и просто говорил: «Садись, успокойся. Давай поговорим. Чего ты боишься?» Постепенно мы снова стали встречаться с друзьями. Напряжение сходило очень медленно. Пётр учил меня смотреть на мир по-новому, видеть, что он прекрасен. Петя говорил мне: «Ты постоянно живешь в ожидании удара, может, поэтому ты его и получаешь. Взгляни на мир по-другому. Чуть-чуть поверни калейдоскоп, и будет другой рисунок».

Со временем у меня начало получаться. Мы много путешествовали, вдвоем и с детьми. Просто собирались и уезжали. Петя говорил: «Дыши. Не надо как-то особенно одеваться, не нужно краситься. Надень кепку и кроссовки». Я начала носить эти вещи и сегодня получаю от этого большое удовольствие. Одним словом, Петя научил меня дышать свободно.

Слушаю вас, вижу, как вы общаетесь, и понимаю, как удивительно вы дополняете друг друга. Петя, а ты вообще бываешь взрывным, эмоциональным?

П.: Очень редко.

А.: Крайне редко! В его венах одна шестнадцатая часть эстонской крови, но даже эта малая часть очень сильная.

Понятно, горячий эстонский парень!

А.: А у меня сильная казачья кровь. Это нас и спасает. Обычно Петя сдержан, умен, рассудителен и принимает очень взвешенные решения. Но если Петя взрывается, он становится таким… забавным, как пятилетний ребенок! (Улыбается.) Как-то мы повздорили. Устав от препирательств, я ушла к себе и легла спать. Тут же влетел Петр и включил свет со словами: «Нет, ты не будешь спать! Всё! Вот так!» Мне ничего не оставалось, как засмеяться: «Хорошо, всё о’кей».

П.: Это один раз было. Ты как актриса все преувеличила! (Улыбается.)

Многие не верили в искренность ваших отношений, считали, что это очередной пиар. Вы это чувствовали?

А.: Конечно, чувствовали. И не только мы, но и вся наша семья. Мы решили это игнорировать. Я рекомендовала всему нашему семейству не читать такие публикации. Друзья звонили: «Ой, там про тебя сказали такое...» Я им отвечала: «Не рассказывайте, мне это не нужно». Меня очень многие спрашивают: «Почему вы не печатаете опровержения?» Отвечаю так: «Не хочу ввязываться в этот бесконечный спор». Мы никогда не реагируем.

Наверное, это самое правильное решение.

П.: Это была моя инициатива.

А.: Да, точно. В какой-то момент я уже привыкла к тому, что меня топтали, но тут начали обливать грязью и Петю. Я взрывалась: «Этого терпеть нельзя!» Петя меня останавливал, говорил: «Это бессмысленно». На следующий день я остывала и соглашалась: да, бессмысленно. Хотя и очень неприятно. Особенно когда били по детям. Например, была история: какая-то девочка сфотографировалась раздетой, подписала снимок: «Аня Заворотнюк» — и выложила его в Интернет. В тот момент мы с Петей и Майком были в Америке. Позвонила Аня: «Мама, здесь такая история…» Моя девочка, человек невероятной выдержки, плакала.

Да, я помню историю с этим фото. Ребята, давайте о чем-то более приятном. Скажи, Петя, а Настя умеет готовить?

П.: Умеет, и очень хорошо! (Анастасия машет головой в знак несогласия.) Например, она приготовила кролика в сливочном соусе.

А.: Это меня София Михайловна Ротару научила. Я хотела просто попробовать!

П.: Но ведь готовила же! Кролик был великолепен.

Петр, Настя много говорила о том, как ты изменил ее. А ты сам чувствуешь, что как-то меняешься под влиянием Насти?

А.: У меня есть ответ на этот вопрос, но я подожду, что скажешь ты.

П.: Это, похоже, тест? Я его еще не прошел? (Улыбается.)

А.: Можно тогда я расскажу, что чувствую? За те годы, что мы вместе, Петя смог прорасти корнями в нашу жизнь, стать частью меня, моих детей, страны, в которую он вернулся. И в этом я вижу свое участие. Когда наши отношения только начинались, у нас с Петей случился один разговор. Это было глубокой ночью. Я вдруг поняла, что всё, ледовый проект завершен, находиться здесь дальше Пете вроде бы незачем. И я попросила: «Не уезжай». Петя тогда услышал меня, понял: если он уедет в Америку, то мне будет очень-очень тяжело, да и ему не легче. У нас в тот момент был единственный шанс сохранить наши отношения. Но для этого кто-то должен был пожертвовать своей привычной жизнью. Помню, Петя сидел скрестив руки за головой, смотрел на меня. Он произнес одно слово: «Хорошо». И все. Мы больше никогда не возвращались к этой теме. Мне было сложно собраться с духом, чтобы попросить его остаться. Но ему было сложнее: он в тот момент принял решение оставить жизнь в США, стране, которую он полюбил за 17 проведенных там лет.

П.: Я должен был определить, что для меня главное в жизни. В тот момент я выбрал действительно то, что было важно. Мне нужна семья. Мне нужно, чтобы любимый человек всегда был рядом со мной.

Настя, а каково это — ощущать себя мамой взрослой дочери? Она уже попробовала себя в качестве телеведущей.

А.: Даже не начинай со мной на эту тему говорить, потому что ты не представляешь, как я горжусь своими детьми! Ты рискуешь провести за этим разговором остаток вечера, ночь и утро. (Улыбается).