Виктор Гинзбург: «Шокировать зрителя – не моя цель»

Фанаты фильма «Generation П» и писателя Виктора Пелевина скоро получат счастливую возможность увидеть еще одну экранизацию — фильм «АМПИР V» по одноименному роману снова снимает «русский американец» Виктор Гинзбург.

Виктор, ваш дед был пианистом с мировым именем, ваш отец — известный музыкальный критик. Как так получилось, что вы не стали музыкантом?

В доме композиторов в Брюсовом переулке, где я вырос, я был, по-моему, единственным ребенком, лишенным музыкального таланта и слуха. Вот так. В нашей музыкальной семье я явно черная овца.

А кто ваша мама?

Моя романтическая мама увезла меня в США в раннем возрасте на поиски счастья. Благодаря ей я впервые проник в тайные коридоры кинематографа, потому что она преподавала во ВГИКе французский язык и французскую литературу. Она также работала на радио и вела передачи на французском языке.

Почему мама решила эмигрировать? Вы же неплохо жили, кажется, в Брюсовом переулке.

Вот я ей то же самое говорю!

К тому же она — специалист с французским языком, не с английским.

Воздух свободы, я думаю, многих тогда манил. Мне было 15 лет. В этом возрасте это было какое-то невероятное, невозможное приключение. Которое до сих пор продолжается. Я ничего не ожидал. Я летел на планету Марс. В один конец. Потому что тогда, если ты уезжал из Советского Союза, ты уезжал навсегда. С английским у меня было все прекрасно. Я очень быстро адаптировался в Америке. Мне кажется, потому что подсознательно понимал, что пути назад нет. Я сразу попал в большущую public school (бесплатная, массовая школа. — Прим.OK!) и обрел хулиганов-друзей.

В целом ваша семья неплохо устроилась в Америке?

Моя семья, все мы — прошли абсолютно классический, жесткий путь эмигранта. У нас не было никаких ресурсов. При отлете тебе обменивают 100 долларов, с ними ты и приезжаешь. Никаких родственников там у нас не было. Я устроился работать развозчиком газет. С утра вставал и до школы развозил на велосипеде газеты, кидая их через заборы.

А мама ваша? С французским языком?

Моя мама тоже прошла долгий путь, от продавщицы до главы бутика Versace в Нью-Йорке. В какой-то момент она вместе с партнером открыла галерею русского искусства на Мэдисон-авеню (центральная улица Манхэттена. — Прим.OK!). Это была первая серьезная галерея русского искусства в Нью-Йорке. Весь Soviet art — Шемякин и все значительные художники-эмигранты — выставлялись именно там. Потом мама стала работать в благотворительном обществе, где занималась организацией мероприятий, например годовщиной Баланчина в Metropolitan Opera. Здесь она нашла себя.

Вы обсуждали с мамой свою будущую профессию, когда оканчивали школу?

Еще учась в школе, я в 16 лет стал вместе со своим приятелем снимать квартиру. Работал в Макдоналдсе, мне хватало. Я вообще всегда был самостоятельным, с раннего возраста.

А деньги на колледж? Накопили?

Я получил стипендию. Окончив предпоследний класс школы, поступил в Нью-Йоркскую School of Social Research. По окончании там первого курса получил диплом и об окончании школы. А потом уже перешел в институт, School of Visual Arts, на кафедру кино. Моя короткометражка, снятая в начале учебы, была показана на небольшом кинофестивале, меня заметили рекламщики, и я оказался в Лос-Анджелесе. В очень нежном возрасте, мне было 20 лет, начал снимать рекламу, чтобы как-то выживать. Реклама меня совратила. Она меня увела, конечно, от полноценного погружения в большое кино. Я снимал ролики для фэшн-брендов. Платили мало. Рекламщики рассуждали так: вот талантливый парень, дайте ему как можно меньше денег — и пусть он как можно круче снимет. Зато когда тебя подписывают на low budget (маленький бюджет. — Прим.OK!), тебе отдают эту историю полностью, и у тебя больше свободы для эксперимента.

То есть персонаж экранизированного вами впоследствии романа Пелевина «Generation П» вам не чужой.

Да, я тоже продавал свою душу задешево. (Смеется.)

Как же вы выбрались из этого потока?

Однажды я снял ролик для своего приятеля-рок-н-ролльщика, тоже за какие-то копейки, и этот ролик сразу попал в heavy rotation (в тяжелую ротацию. — Прим.OK!) на MTV. Рок против наркотиков. Для меня это была животрепещущая тема, я ее знал, понимал. После этого ко мне стали обращаться известные артисты, я ушел из рекламы и стал снимать музыкальные клипы, успел поработать с Лу Ридом, Робби Робертсоном, Белиндой Карлайл.

Это давало устойчивый заработок?

Я был в обойме. А устойчивого заработка у меня не было никогда в жизни. И я продолжал делать художественные короткометражки просто для себя.

Как вы оказались back in the USSR , снимающим скандально известный «Нескучный сад»?

То было горячее время перемен в России, конец перестройки. Россия была всем очень интересна. Американский журнал Playboy разрабатывал тему сексуальной революции. Они предложили мне снять несколько коротких сюжетов про сексуальную революцию в Советском Союзе.

А как можно снять кино про страну, в которой вы не живете?

Мне кажется, именно эта критическая дистанция и помогла мне сделать фильм «Нескучный сад». А в России я уже пожил к этому моменту. Меня пригласили в Москву на очередные съемки, там я познакомился со Стасом Наминым, и он предложил мне сделать музыкальное видео для Gorky Park. В тот момент группа была очень популярна в Штатах. Клип для них я снимал в Нью-Йорке, и именно там я впервые соприкоснулся с тогдашней молодежной русской культурой, а Коля Носков научил меня слову «совок». Потом Стас пригласил меня в Москву. Это был 1990 год. Очень тяжелое время. «Зеленый театр» Стаса Намина был островом свободы среди угрюмого океана. Там собирались все прогрессивные творческие люди, музыканты, художники, весь московский андеграунд, туда приходили тибетские монахи и мировые звезды. Я полностью окунулся в мир России с этого момента. Фильм получился не совсем такой, как ожидал Playboy.

Фильм ваш обвинили в порнографии…

Этот фильм прошел по десяткам кинофестивалей. От фестиваля в Торонто пришло гневное письмо. Американская политкорректность тогда как раз набирала силу, женское тело, секс — всё это было табу. Но кино было как раз не про обнаженное тело. Идея была обнажить души, показать путь молодой женщины в этом мире. Это были душераздирающие личные истории людей, столкновение абсолютного цинизма, с одной стороны, и абсолютной открытости миру и веры в прекрасное — с другой. Мы сняли весь московский андеграунд, включая мото-банду Хирурга, Петлюру, то есть всех самых знаковых его представителей. В фильме, конечно, присутствовала ­«голая» правда того времени, и она шокировала. Картина попала в конкурс самого главного мирового фестиваля документальных фильмов в Амстердаме.

Что-то получила?

Нет, но это дало ей право считаться серьезным фильмом. В России, конечно, реакция была неоднозначной, но фильм шел целый год в кинотеатре «Москва». Премьера состоялась в Доме кино, был невероятный ажиотаж, стояла конная милиция.

Сегодня вы продолжаете шокировать своего зрителя?

Меня всегда, с раннего детства, привлекали фильмы, которые меняют сознание, которые несут какой-то смысл, не просто развлекают. Но шокировать — не моя цель. Это просто инструмент драмы. Если ее нет, нет ничего, есть только красивые картинки. Чем сложнее драма, тем интереснее. Искусство для меня — это некий поиск откровений. У Пелевина, например, я нашел их много. Пелевин действительно сдирает кожу, показывает изнанку человеческого состояния. При этом сохраняя достаточно иронический, сатирический взгляд.

Вы сняли «Нескучный сад» и вернулись

в Америку?

Да. И продолжал там работать. Но с этого момента я уже чувствовал связь с Москвой, с Россией, с моими друзьями здесь. С родственниками, которых я опять нашел.

Когда вы задумались о том, чтобы еще что-то снять здесь?

Когда прочел «Generation П» и понял, что нашел именно то произведение, которое хочу экранизировать.

У вас были деньги, чтобы купить у Пелевина права на экранизацию?

У меня была фирма в Лос-Анджелесе, очень успешная. Я отдал свою долю ребятам, с которыми работал, получил деньги, достаточные, чтобы купить права и запуститься...

Я был счастлив.

Вы снимали этот фильм как блокбастер?

Я просто снимаю кино, которое мне нравится самому. Это главное. Дальше — мне безусловно хочется, чтобы зритель ни на секунду не отрывался от экрана, чтобы ему было интересно, чтобы он вышел из кинотеатра, немножко... обогащенный тем, что увидел.

В «Generation П», однако, играли одни звезды, сплошь медийные лица.

Ну и что из этого следует? Люди идут на кассовых голливудских звезд, а в России кассовых звезд нет. Когда я занимаюсь кастингом, мне абсолютно всё равно, какая у артиста фамилия, звезда он или нет. Более того, чем больше артист «замылен», тем хуже. По большому счету я просто ищу личностей, которые могут создать образ. И так называемые звезды попали в мой фильм, потому что они талантливы, они — яркие личности в определенном ракурсе. Главным героем, кстати, был вообще тогда малоизвестный актер Епифанцев, которого я увидел в театре. Все говорили, что я сошел с ума. Но он оказался гениальным артистом и моим единомышленником.

Вы были и автор сценария, и режиссер,

и продюсер. Это неограниченная власть — принимать решения. Нет над вами продюсера, который скажет «не Епифанцев, а Козловский».

Кстати, Козловский пробовался на роль Татарского. Мейджоры со мной не работали, но, слава богу, у меня есть продюсеры-единомышленники, которые невероятно меня поддерживают.

Может быть, мейджоры хотят участвовать только в том, что быстро собирает кассу?

А я верю в умного зрителя. «Generation П» вышел на 540 копиях и стал самым кассовым российским фильмом весны-лета того года, собрав больше 4 млн долларов. Хотя конкуренция была большой: одновременно вышли «Крик-3» и «Утомлённые солнцем». И мы их обогнали. У нас были полные залы. Фильм шел шесть недель. Кинотеатры сами хотели продлевать прокат. Не хватало экранов. Нам писали со всей страны: почему в нашем городе мы не можем посмотреть фильм?

Ведь и Пелевин был очень популярным.

Да, его популярность помогала, безусловно. Но молодежь, которая идет в кино, а это 90% наших зрителей, не читают Пелевина.

А взрослых, читающих зрителей меньшинство, на них в кинопрокате рассчитывать нереально. Молодежь оценила нашу рекламную кампанию, наши тизеры и тот контент, который мы показали.

Значит, в кино должны были быть все-таки спецэффекты и размах?

Вот мы такое кино сейчас и делаем. Блокбастер. Я потратил на этот проект несколько лет. Но и Джеймс Кэмерон не меньше лет, чем я, готовил «Аватар». Продал свой дом.

В его успех никто не верил, ни одна голливудская студия. Таких примеров, когда режиссеры, продюсеры идут своим путем, много. Я не исключение.

А вам опять пришлось что-то продать?

Я машину свою продал. У меня был старый Lexus, мой любимый. Теперь вот, я надеюсь, мой новый фильм даст мне новый Lexus.(Смеется.)

Сколько лет вы разрабатывали последний ваш проект?

Лет пять.

К этому времени вы уже были женаты?

Да! Моя жена — сибирячка. Настоящая сибирячка, которую зовут Джинаста. Это древнее уйгурское имя.

А чем она занимается?

Она занимается мною. (Смеется.) На самом деле Джина невероятно талантливая, она хирург по образованию, окончила мединститут, но стала моделью и потом занялась журналистикой, у нее была своя колонка про стиль в «Ведомостях».

Но вы ее увезли в Штаты.

Ну да. Что делать, я не мог без нее жить. (Смеется.)

Она поддержала продажу Lexus?

Она — мой лучший друг. Мы друг друга понимаем идеально. Продажа даже не обсуждалась, раз надо делать кино.

В ваш новый проект «Ампир V» вы взяли на главную роль известного человека, модного артиста Павла Табакова…

Все считают, что я охочусь на какие-то имена. Ей-богу, всех перепробовал — кучу звезд, весь МХТ, всё студенчество! Пашу Табакова я увидел в фильме «Звезда». Я понятия не имел, кто он. Думал, однофамилец просто. Сделал с ним пробы, мы нашли общий язык, я нашел своего героя. И мы начали

снимать.

А Епифанцев у вас играет в этом фильме?

Он брутальный чувак. Он играет в этом фильме.

У вас есть еще один модный персонаж — Oxxxymiron.

Так получилось, я начал следить за ним задолго до его всемирной славы. Когда я думал над сценой решающей дуэли, меня заинтересовала культура баттлов, которые, по сути, и являются современной дуэлью.

У вас в фильме есть рэп?

Абсолютно нет.

Недавно на американском ресурсе о кино Movieweb впервые опубликовали фото Геры, но имя актрисы вы до сих пор скрываете.

Да, это молодая звезда, которую никто до сих пор не мог раскрыть. Но я уверен, ее ждет большое будущее в кино.

Как вы ее нашли в итоге?

Этот кастинг был самым сложным. Я был просто в осаде. Я screentested (делал кинопробы. — Прим.OK!) кучу талантливых актрис, но ни одна не подошла. В итоге мы устроили онлайн-кастинг вместе с журналом SNC, охватили около 3 млн человек. В итоге я выбрал не актрису и не медийную персону. Вернее, она пыталась стать актрисой, но ее выгнали из актерского вуза.

Вы открыватель новых дарований!

Я заметил, что в российских театральных вузах часто отсеивают алмазы. Если человек не вписывается, его выгоняют.

И вдруг рядом с ними Алентова, Долинский, Виногродский...

«Ампир V» в каком-то смысле — столкновение поколений. Молодые вампиры забирают власть у старых. Мне было очень интересно создать когорту возрастных персонажей, старых вампиров, мозаику их

личностей.

У вас есть спецэффекты, как положено большому кино?

Более 700 кадров компьютерной графики!

У нас будет уникальный новый тип компьютерной графики — фрактальная анимация. Это новое слово в анимации. Нами занимается самый крутой фрактальщик в мире, голландец. Задачи непростые... Нужно создавать новые миры, герои переходят в другие измерения... Нам делают анимацию ведущая мировая студия и, наверное, около 15 разных студий в России.

Фильм снимается по вашему сценарию. А автор участвует в сценарии? Может возразить?

Он сам этого не хочет, потому что очень мудрый человек и понимает, что это будет тяжело. (Смеется.) Но я советуюсь с ним, иногда он мне отвечает, иногда нет.

Он остался доволен первой экранизацией?

Да. Пелевин принес мне свой новый роман еще в процессе съемок «Generation П». Сказал, что написал продолжение. На вопрос «Так кто же всем этим управляет?», который звучит в конце прошлого фильма, зритель получит ответ в «Ампир V». Он познакомится с богиней Иштар...

Дорогое это удовольствие — снять блокбастер?

460 млн рублей. Нам помогли ранние инвесторы, бренды-партнеры, Фонд кино. Но главная наша поддержка в этот раз — наши зрители. Мы запустили съемки благодаря рекордному в тот момент краудфандингу через Planeta.ru. А позже мы подумали: чтобы сохранить творческую свободу и независимость от крупных продюсеров, нужно сделать зрителей инвесторами, чтобы они могли вложиться в то, что хотят посмотреть, и, возможно, заработать на этом. И в начале сентября, когда было снято 70% материала, мы запустили ICO Bablos, чтобы собрать финансирование на финальные съемки,

постпродакшен и спецэффекты. У Пелевина баблос — это концентрированная энергия людей. Так и наш Bablos благодаря многим людям позволяет сделать большое дело — закончить фильм и вовремя выпустить его в российский и международный прокат, где, по скромным оценкам, он соберет 1 млрд рублей. А криптоинвесторы получат до 40% дивидендов. Кстати, ICO заканчивается совсем скоро, 1 декабря, и затем выходит на криптобиржу EXMO из top-10 в мире.

Сколько же еще нам ждать премьеры?

Мы планируем прокат на конец 2019 года. Это оптимальное время. Будет не меньше 1000 копий и большая рекламная кампания.

Но в голове у вас, я знаю, уже есть третий Пелевин. А почему опять он?

Черт возьми, потому что он не перестает писать классные книги, быть дико интересным! Он продолжает рассказывать одну историю. Я втянулся в нее, она стала моей историей. Его видение мира мне очень близко, меня интригуют его зашифрованные смыслы: эти головоломки, которые он создает, я до сих пор решаю.

Нет планов поработать с другими темами?

Я бы с удовольствием снял военное кино. Мое хобби — танки. Когда у меня бессонница, читаю книгу «Танки», у меня есть такая.

И сразу засыпаю. (Смеется.) На самом деле меня всегда очень интересовала тема Великой Отечественной войны, мой дед по маминой линии воевал. На войне раскрывается суть людей. Я бы хотел снять по-настоящему патриотическое кино.

Вы патриот какой страны? Где в итоге ваш дом?

В России я себя чувствую дома. А в Штатах мое убежище от снега. (Смеется.) Venice Beach, где стоит мой дом, — удивительное, сказочное место на берегу океана. Я его открыл, когда оно еще не было самым модным местом в Лос-Анджелесе. А в России я живу буквально на съемочной площадке, сам себе готовлю, но зато я снимаю кино.

У вас чертовски интересная работа, творческая!

Мне надо напоминать об этом почаще. (Смеется.)