Теона Дольникова и Макс Щеголев впервые рассказали о своих отношениях

Но когда я вижу, как они общаются друг с другом, у меня возникает ощущение, что эти люди вместе всю жизнь и что по-другому и быть не могло... Теона и Макс сегодня впервые рассказывают о своих отношениях. Кстати, на интервью они пришли со своим маленьким ребенком.

Сыну сколько сейчас?

Теона: Четыре с половиной месяца.

И вы всё время берете его с собой?

Т.: Практически. Мама моя уехала в Германию, она почти пять месяцев провела с нами. У меня тогда было невероятное раздолье, я могла высыпаться, ходить куда угодно. А сейчас — всё: мама уехала, Максим целыми днями на съемках, так что я везде с малышом.

Так это же здорово, что Максим целыми днями на съемках.

Максим: Да, слава богу.

Т.: Лучше скучать по человеку...

М.: ...чем он будет мозолить глаза. (Улыбается.)

Т.: Нет, просто Максим ненавидит сидеть дома.

М.: Я люблю находиться дома, просто я не люблю бездельничать. Для меня безделье — невыносимое абсолютно бытие.

А у тебя бывают такие периоды?

Иногда, но они обычно не затягиваются — мне в этом плане везет, — а от бездействия я с ума схожу.

У вас такой маленький ребенок, это же «действие» каждую секунду!

М.: Я про профессиональное бездействие. Понятно, что быть с ребенком — это радость, участвовать в его росте, кормлении, гулянии...

Понимаю. Слушайте, а как вас вообще судьба свела?

М.: Я помню, как мы встретились впервые, в 2001 или в 2002 году. Я тогда учился в ГИТИСе у Сергея Борисовича Проханова. Теона пришла к нам в гости — она дружила с моими однокурсниками. Я выхожу на улицу, а она в окружении огромного количества парней, все улыбаются, смеются. Я ее не сразу признал, мне говорят: «Ну как же, это Теона!»

Ты в то время уже была известной?

Т.: Тогда мюзиклы шли вовсю: «Метро», «Нотр-Дам»...

М.: Теона уже была звездой, в «Нотр-Дам» участвовала. И она мне кинула: «Привет», улыбнулась своей лучезарной улыбкой, у меня дрогнуло сердце, но на этом всё закончилось. Она с этой гвардией убежала в другую сторону.

Теона удивленно смотрит на Максима... Ничего такого не помнишь?

М.: У нее белый лист. (Смеется.)

Т.: Нет, я помню, что я пришла к тебе на спектакль «Ромео и Джульетта» в Театр Луны.

М.: Это было позже.

Т.: Возможно. Но я отлично это помню, это было совершенно потрясающе, потому что там играли одни парни. И Ромео, и Джульетту соответственно.

А ты, Максим, кого играл?

Маму Джульетты.

Неплохо! Такая мощная мама, мама-культуристка.

Т.: Он был нереально красивым.

М.: У меня были длинные волосы, а сейчас остатки сладки, как говорится.

Т.: Ты и сейчас красивый. (Улыбается.) Но это первая встреча. А такая основательная случилась в прошлом году.

М.: Как ни странно, однокурсники и во второй раз повлияли на нашу встречу. У меня есть однокурсник Женя Коряковский, он снял фильм и в рамках проекта «ДОКер» показывал его в Театре Ермоловой. Он пригласил и меня, и Теону.

Т.: Мы давно дружим с Женей. И вот мы оба пришли на показ. Было жутко холодно, это был февраль. И там, в фойе, я увидела этого человека с огромными глазами.

М.: У меня вот такая борода была! (Показывает.)

Т.: И что-то в нем такое... Я не то что посмотрела на него и подумала: «Какой классный парень!» Я не знаю, мне просто стало как-то хорошо, спокойно. Есть такие люди, которые излучают какую-то удивительную энергию, и хочется рядом с ними хотя бы постоять.

Ты постояла?

Постояла. А он еще такой трогательный был. Женя очень сильно переживал, его прямо трясло, а Максим всё ходил и кофе, чай ему приносил. Это было так мило, и я подумала: какой же он удивительный и прекрасный человек! И всё. Мы еще переглянулись пару раз в зале и на этом расстались. А через несколько месяцев я случайно в Facebook увидела очень знакомое лицо. Зашла на страничку Максима и просто лайкнула фотографию.

Этого оказалось достаточно?

М.: Более чем.

Т.: И вот у нас ребенок! А если ребенок спросит, откуда берутся дети, надо сказать...

М.: ...Спасибо Марку Цукербергу!

Т.: В общем, надо просто лайкнуть фотографию в Facebook.

М.: Мы начали переписываться, потом Теона приехала ночью ко мне на съемочную площадку. Был холод, она приехала на такси, полтора часа ждала меня, когда я освобожусь.

Т.: Больше! Максим сказал, что он голодный, я и привезла ему орехи какие-то, голубику. (Обращаясь к Максиму.) Ты пост тогда соблюдал. В общем, я решила накормить человека.

М.: Сначала, помню, у меня был дикий зажим. Съемки проходили за общагой ВГИКа, у нас с Теоной не было вариантов спрятаться в теплое место, и мы с ней играли в футбол какой-то банкой.

В смысле, «играли в футбол»?!

Т.: Ну, мы просто ходили и пинали камешки и банки, чтобы согреться.

М.: Мне до сих пор стыдно, когда я вспоминаю эту нашу встречу. Ну то есть, когда думаешь о первом свидании, представляешь цветы тоннами, вагонами. А тут мы оба были просто как оловянные солдатики.

Т.: Два тринадцатилетних подростка, которые не знают, о чем поговорить.

М.: Мы так замерзли, я помню эти ледяные руки.

Т.: Ну я же хотела быть красивой: надела в мороз кеды, потому что кеды для меня — это самая великая красота. (Улыбается.)

М.: И еще у тебя была бирюзовая бандана в R’n’B-стиле.

А ты не боялась элементарно простыть в этих кедах?

М.: Она бесстрашный человек.

Бесстрашный?

М.: Абсолютно! Боится только себя, как все талантливые люди, и мне кажется, это основная ее проблема.

Т.: Боюсь и не люблю себя.

А ты, Макс?

М.: О, у меня всё еще хуже.

Т.: В общем, встретились два одиночества.

М.: Ну, мы работаем, конечно, над собой. Но пока это не очень хорошо получается. У нас профессия дурацкая: ты всё время себя ищешь, а потом от себя убегаешь, затем приходишь к тому, что надо понять, кто ты, и принять себя. Ко мне это осознание пришло год назад.

Что ты имеешь в виду?

То, что надо принять себя таким: высоким, лысеющим, с косячками. Принять то, что ты не самый умный на свете, что ты не самый талантливый на свете. Я очень много экспериментировал над собой, начиная от длинных волос до плеч и кончая бритьем наголо. Экспериментировал с весом. Например, сейчас я вешу сто килограмм, а у меня бывал вес и сто двадцать два. Я пытался быть тем, кем я не являлся. И вот только сейчас, благодаря Теоше, начал успокаиваться. Она будто подвела меня к зеркалу и показала мне меня настоящего.

Т.: Я сейчас расплачусь.

А разве быть высоким — это плохо, Макс?

М.: Ой, сколько у меня проблем в детстве было из-за моего роста! Даже выход из автобуса-троллейбуса каждый раз заканчивался чуть ли не сотрясением мозга. Я рос в Воронеже. У нас, конечно, троллейбусы такие же, как в Москве, но я всё время был на грани происшествия. А потом, я же был еще и худым, когда в Москву приехал, весил всего семьдесят два килограмма. То есть это был прямо такой скелет. Я помню, когда я начал над собой экспериментировать. Сергей Борисович Проханов на втором курсе ГИТИСа пришел на наш урок по танцам: мы все у станка, в этих лосинах обтягивающих, в маечках. Он посмотрел на нас и вызвал к себе в кабинет. Говорит: «Максим, ты что-то сделай с собой. Либо ты начинаешь качаться, либо мы будем расставаться». И у меня началась другая жизнь.

Слушайте, я все-таки затрону одну болезненную тему. Не могу забыть, Макс, твое интервью в некоем издании по поводу расставания с актрисой Юлией Зиминой. Это был такой крик отчаяния с твоей стороны — грусть, обида, абсолютно обнаженный нерв. Я еще не был знаком с тобой тогда и искренне удивился, насколько такой брутальный мужчина может быть ранимым и сентиментальным.

Было, было, да. Не знаю, что сказать. Был период такой тяжелый, расставание тяжелое. Я тоже, конечно, дров наломал в свое время. Сейчас если оценку производить какую-то, то я понимаю, что с самого начала было очень много ошибок допущено, которые потом невозможно оказалось исправить. А они накапливались, накапливались, как ком. У меня нет никаких обид, никаких претензий, спасибо и тому человеку, и Богу, что этот период в моей жизни был и я был счастлив.

До этого у тебя тоже были разные периоды: ты ведь был дважды женат, и у тебя до встречи с Теоной уже было трое детей.

Я всего один раз был женат. У нас с Таней Солнцевой студенческая случилась история, фейерверк, салют, и всё. Ума-то нет. Его и сейчас нет, а тогда уж точно одни гормоны. Но ребеночек у нас желанный.

Т.: Илье уже пятнадцать лет!

Вы общаетесь?

М.: Да, конечно. Я стараюсь, чтобы всё было хорошо, чтобы ни детям, ни их мамам не было тяжело. Я стараюсь как могу, а там уже мамы пусть сами решают. Но дети пока, слава богу, живут в мире, в любви, спрашивают друг о друге. Лучик (Лука, сын Максима и Теоны. — Прим. ОК!) пока не спрашивает, как сестрички и как братик, но сестрички интересуются им всегда.

А дочки у тебя...

...от актрисы Аллы Казаковой. Мы вместе у Анатолия Васильева в театре работали: был момент, когда я совмещал службу в Театре Луны и у великого мастера Васильева (до тех пор, пока он не остался работать во Франции).

Да уж, такие диаметрально противоположные творческие территории!.. И ты со всеми бывшими родственниками в хороших отношениях?

Я участвую в жизни и детей, и их мам, всем помогаю.

Теона, а тебя этот момент не смущал, чисто по-женски? Трое детей, родительские обязательства…

Т.: Если честно, я совсем об этом не думала. Я особо не знала, кто такой Максим, — я телевизор вообще не смотрю. Когда я узнала, что у него трое детей, наоборот, подумала: круто! Человек уже знает, как и что надо делать. Честно говоря, я раньше не видела, чтобы отцы, у которых есть бывшие жены, были так внимательны к своим детям и даже к бывшим женам. Этот факт заставляет еще больше уважать человека, это действительно очень редкое качество. Я рада, что у меня нет комплексов на этот счет. Например, маму Илюши, Таню Солнцеву, я знала еще до рождения их с Максимом сына. Она пробовалась на роль в мюзикле «Метро», мы несколько раз пересекались. Мы не дружили, но пересекались. Сейчас с Таней мы периодически общаемся, иногда в Facebook я спрашиваю у нее, как дела, когда в гости придут.

Супер!

Т.: С Аллой я не знакома, но девочки тоже приходили к нам в гости.

Я смотрю, как трогательно сейчас Макс кормит сына. Это привычное занятие?

М.: Да, и любимое!

Т.: Как только у Максима выходной, он сразу же рвется ухаживать за малышом, потому что скучает по нему.

Со старшими детьми было то же самое?

М.: Да, конечно! Помню себя с какими-то бутылочками, помню прогулки, как я дочек в лес возил. Только выйдешь с коляской — они уже спят.

Какая у дочерей разница в возрасте?

Они погодки. Этим летом будет девять и десять.

Т.: Взрослые уже девочки.

М.: В прошлых моих отношениях, до встречи с Теоной, дети становились проблемой, меня упрекали в том, что я так часто вижусь с детьми. Я, например, могу оставаться у детей ночевать, в их детской, и я никогда не считал это чем-то зазорным. Я понимаю, что мы с бывшими женами не враги, потому что у нас есть задачи более серьезные, чем личные отношения. Так вот, я получал упреки: «Что ты так часто ездишь к детям?» Я говорил о том, что мне хочется остаться там, потому что есть такие дни, когда у девочек с утра школа, потом одну надо вести на балет, другую на музыку, потом забрать. Говорил, что мне нужен день, который я смогу провести там от и до. На это я слышал «нет». А Теона как-то по-человечески сразу сказала: «Конечно, в чем проблема?»

Т.: Ну, я сказала, что, если надо оставаться у детей, значит, надо оставаться.

М.: С Теошей это не становится проблемой в принципе, что само по себе огромный ей зачет! Ты понимаешь, что этот человек с тобой, он тебя чувствует и тебе не надо никаких схем придумывать. А раньше мне приходилось врать, говорить, что съемочная смена задерживается, и так далее. А тут никаких проблем, причем ни с Теоной, ни с ее сестрой, ни с родителями. Они все сами спрашивают меня о дочках.

Т.: Мои родители обожают и Максима, и всё, что с ним связано. Ситуации в жизни разные бывают, но надо стараться быть мудрым, честным. И в моей жизни бывали не очень честные отношения, к сожалению, мы все не ангелы. И поэтому я решила, что не хочу больше никогда лгать, пусть, может, и будет мне больно. Пусть мне скажут, что изменили, полюбили другую, всё что угодно, но пусть будет честность. Дальше я сама решу, как реагировать. Если ты действительно любишь человека, какие-то вещи можно простить.

М.: Абсолютно с тобой согласен.

Т.: Не понимаю, о какой семье можно говорить, когда нет доверия. А если нет доверия, то я не понимаю, какая это может быть семья.

Теона, в твоей жизни был очень тяжелый период. Ты потеряла жениха: Никита внезапно умер на гастролях от инсульта...

Да... У нас тоже, конечно, были непростые отношения, я же раньше жила в Америке, я была замужем.

Вот этого я не знал. А бывший муж —

американец?

Да.

М.: Так она не разведена! (Теоне.)

Что ты молчишь? Она до сих пор замужем за американцем!..

Т.: ...Сказал недовольно Максим. Ну, знаешь, у тебя трое детей, а у меня бывший муж!

А почему ты не разводишься, Теона?

В какой-то момент это было невозможно, потом не стало Никиты и мне уже было всё равно. Наверное, это звучит как-то странно, но последние несколько лет мне вообще было всё равно, что происходит. После смерти Никиты у меня всё происходило на автомате.

Я работала для того, чтобы просто не сойти с ума, у меня было очень много спектаклей и практически не было свободного времени. На сцене я выливала всё, что со мной происходило. Благо у меня еще такие роли, на разрыв, я «умирала» каждый вечер. Как ни странно, мне это помогало: смерть на сцене помогала жить дальше.

В тот момент у меня, видимо, происходило сближение с Никитой. Меня накрывало страшно, я читала эзотерическую литературу на тему выхода из тела... Я хотела с ним увидеться, задать ему какие-то вопросы, он мне всё время снился. И сейчас он снится периодически, но в тот период особенно. Каждый раз, когда он мне снился, я задавала ему вопрос, почему он умер. И в этот момент у него какой-то очень странный взгляд появлялся, он начинал очень пристально на меня смотреть и улыбаться... Я вот сейчас рассказываю, и у меня прямо дыбом волосы.

У меня тоже мурашки по коже.

И ни разу он не ответил мне на этот вопрос, это всегда было молчание. Происходили разные мистические вещи. Были моменты, когда я находилась практически на грани жизни и смерти, у меня давление падало вообще, и вдруг в этот момент звонил кто-то из друзей Никиты: «Теона, у тебя всё в порядке? Мне Никита приснился, плачет, говорит, что Теоне надо помочь, ей очень плохо»...

С ума сойти.

Т.: Конечно, я знаю, что многие не верят в сны.

М.: Это она про меня сейчас говорит.

Т.: Да, но я понимаю, что не может человек просто так увидеть такой сон.

Ты одна жила в то время?

Я жила с мамой Никиты. Я год жила с его мамой. Я понимала, что сама себя могу вытащить, а она одна не сможет.

Как это благородно с твоей стороны.

М.: Уникальный случай: они до сих пор дружат. Мама Никиты приезжает к нам в гости.

Что все-таки, Теона, помогло тебе эту ситуацию изменить?

Т.: Очень многие люди, когда с ними что-то такое происходит, пытаются отстраниться, занять себя чем-то, что их может отвлечь от боли. А я себя от боли не отвлекала. Чем бы я ни занималась, всё имело отношение к Никите. Спектакли я играла для него, всё, что я проживала, скажем так, я проживала во имя него. Он был со мной каждую секунду, в моей голове. Если я хотела рыдать, то я рыдала, если я хотела кричать, то я кричала. Благодаря этому спустя три года — его не стало 14 июня 2014 года — я уже вижу свет. Наверное, вот так. Первый год после его смерти я везде встречала надписи «Выходи на свет». В совершенно разных местах. Это было настолько странно! И тоже благодаря, наверное, таким маленьким штучкам я себя вытаскивала на свет.

Скажи, к моменту встречи с Максом ты уже изменилась?

Да, да, конечно. Мне сложно судить о своем позитиве внутреннем, но это уже определенно была другая ступень.

М.: Ну всё равно была, знаешь, за человеком... не тень, а какой-то воздух плотный.

Т.: Мираж.

Ты это остро чувствовал, Макс?

М.: Конечно. Это же видно, когда человек вроде с тобой, а вроде и нет. Но я в личную жизнь Теоны старался не лезть. Она сама мне всё рассказала.

В какой момент это случилось?

Т.: Вот что мне понравилось с самого начала: мы с Максом сразу были очень откровенны друг с другом, то есть мы делились и прошлыми отношениями, и тем, что нас не устраивало в прошлых отношениях.

М.: Мы уже пожили, мы уже немолодые. (Улыбается.)

Т.: Это кто немолодой?!

М.: Я уже нет, а ты-то, понятно, — тебе тринадцать. Нет, я имею в виду то, что у нас за спиной был какой-то опыт.

Т.: Хотелось простоты в отношениях.

А Макс тебе психологически помог?..

Т.: ...Вылечиться? На самом деле, если такие вещи случаются, они с тобой на протяжении всей твоей жизни остаются, ты их никуда не денешь уже. Но тем не менее, конечно, я посмотрела на жизнь по-другому. Во-первых, появился луч света, наш Лучик. Ребенок — это вообще космос. И конечно, я безумно благодарна и маме Никитоса за то, как она всё это восприняла. Она приняла Луку как своего собственного внука, к Максиму она очень нежно относится.

Теона, а с мужем-американцем ты собираешься разводиться?

Как только, так сразу. (Улыбается.) Мне нужно приехать туда, потому что мы с ним женились в Канзасе, там, где живут его родители. Это непростой процесс.

Макс, тебя всё устраивает? Не стремишься поскорее зарегистрировать ваши отношения?

М.: Мне всё равно, если честно. Я же знаю, что та история закончена. Джоша я знаю, я знаю, как он выглядит, знаю, что у него есть другая женщина. Я даже знаю, как выглядит бабушка Джоша. Ну да, была история, но от нее осталась только бумажка. Я ведь сам состоял в отношениях, будучи при этом официально женатым человеком. Сейчас рядом со мной мой любимый человек, рядом наш мальчик маленький, и это важнее всего. Пойми, Вадим, я не пропагандирую ни в коем случае свободные отношения. На самом деле, я за семью, я не за свободу отношений. Мне кажется, документальное подтверждение обязательно должно быть в то время, когда люди поняли свои намерения, окончательно определились, что иначе быть не может.

Подожди, я задам вопрос: вы что, еще не определились?

М.: Я определился, но я же не могу давить, навязывать Теоне свое мнение. Мало ли что еще случится! (Улыбается.) Главное, у нас есть сын.

Т.: Ну он просто такой хорошенький, сыночек наш. В нем всё, о чем я мечтала. Я всю жизнь мечтала, чтобы у меня были ямочки на щеках. У меня никогда их не было, а у сына нашего есть. Я мечтала, чтобы у меня были серые глаза, — у сыночка серые глаза. Вот что еще надо? Практически идеальный мужчина! А если возвращаться к браку... Какая разница, есть роспись или, как это называется, штамп в паспорте, или нет.

М.: Да всё равно штамп будет, успокойся!

Т.: Да? Я не знаю, Макс еще не делал мне предложения.

Правда?

М.: Я хочу.

А что мешает?

Ничего не мешает. Ничего не останавливает.

Т.: Подожди, подрастет Лука, будет нести фату сзади.

М.: Сначала Теона должна развестись.

Т.: На самом деле, мне сказали, что брак, зарегистрированный не в России, не действует в России, так что я спокойно могу выйти замуж. (Улыбается.)

М.: А если мы захотим расписаться в Штатах, что тогда? Вот я тебе сделаю предложение, допустим, в Нью-Йорке, и как тогда быть?

Т.: Мы приедем в Америку вместе с Максимом, чтобы он познакомился с Джошем и всей его семьей. В моей жизни нет людей, с которыми я нахожусь в каких-то вражеских отношениях, слава богу. У Джоша совершенно потрясающая семья, его родители меня обожают, каждый день пишут, спрашивают, как Лука, как Максим.

Просто какое-то уникальное единение всех и вся! А сколько, Теона и Макс, вы уже вместе?

Т.: Полтора года.

М.: Какие полтора года? Год и три месяца. 1 апреля ты ночью впервые приехала ко мне на площадку.

То есть всё началось 1 апреля. Обхохочешься!

Т.: Да, обхохочешься! Более того, наш малыш должен был родиться 1 апреля. И я говорю: «Вот это будет самая крутая первоапрельская шутка!» Но в итоге сын появился на два месяца раньше.

М.: Он сам всё решил.

Т.: Он не дотерпел, решил, что срочно хочет к родителям, и родился в январе.

Скажи, Теона, ты уже работаешь? Или еще погружена в материнство?

Я за всю жизнь практически никогда не отдыхала, всё время театр-театр-театр. И сейчас я подумала, что заслужила пару месяцев, чтобы просто побыть с малышом. Это невероятный кайф. Год, конечно, я не просижу. Уже буквально через неделю после родов меня просили выйти в мюзикле «Преступление и наказание» Андрея Кончаловского, в прошлом году у нас была премьера. Потрясающий спектакль, конечно, но я пока не могу. Хочется прийти в идеальную форму.

А ты сейчас не в идеальной форме?

Я очень сильно набрала.

Так по тебе и не скажешь.

У меня лицо худое — в этом мой секрет. Мне надо сбросить еще пятнадцать килограмм. Уже избавилась от десяти, еще пятнадцать — и будет идеально.

Это возможно?

Конечно, возможно! Сила воли нужна, ну и голову включить. Я сейчас хожу к психологу.

Зачем?

Ну он по профессии психолог, а клиника связана именно с похудением. Меня пригласили, и я подумала: «Попробую, почему бы и нет?» И действительно, это изменило мое отношение к еде вообще. Более того, Максим меня очень поддерживает, в клинику он не ходит, но дома старается соблюдать режим питания.

Вот слушаю вас и хочу пожелать, дорогие мои, чтобы ваша семейная идиллия продолжалась как можно дольше!

Т.: Спасибо, Вадим! Это правда счастье — встретить своего человека.

М.: Ты не думай, мы тоже порой бываем взвинченными. Я, конечно, Теону понимаю: меня дома нет, она, бедная, истосковалась, скучает. Я уезжаю-приезжаю ночью, позавтракал и вновь убежал. Она просто меня не видит. В итоге во время смены позвонишь пару раз, напишешь коротко. И я чувствую, что она будто говорит: «Ну вот что ты со мной так, лишь бы отписаться».

Т.: Всё это мелочи жизни. Ничего, я вот куплю себе рюкзачок для малыша...

И в путь.

М.: И в путь, точно!

Фото: Егор Васильев. Стиль: Ирина Свистушкина

Макияж: Марина Икаева/Giorgio Armani Beauty

Прически: Тимур Садыков, Наталия Абдалова/Redken