Мария Кравченко: «В моем случае связи не работают»

Мария Кравченко в жизни и в Comedy Women — два разных человека. Первая Маша вот-вот получит третье высшее образование и совсем не употребляет сленг. Она и так может хорошо пошутить, постоять за себя и решить, чего она хочет сегодня больше — быть слабой женщиной при муже или зарабатывать больше него.

Маша, пока все сидят по домам, вы заканчиваете третий вуз? По первому образованию вы преподаватель английского, по второму — рекламщик. А теперь…

...актриса. Заканчиваю Театральный институт имени Бориса Щукина. Осталось сдать последнюю сессию. Вчера в Zoom был экзамен по истории русской литературы. Мне достался билет «Лирический герой в произведениях Александра Сергеевича Пушкина». 

Зачем вам всё это? Чтобы не говорили, что муж-продюсер снимает вас в своих проектах? 

Просто захотелось узаконить отношения с тем, чем зарабатываю деньги. Что касается мужа-продюсера, то он телевизионный продюсер (Константин Золотарёв. — Прим OK!). Исключительно. У направления «кино» на ТНТ другой исполнительный продюсер — крестный отец моей дочери! (Хохочет.)

Так у вас всё схвачено?

Как видите, я еще нигде не появлялась. Так что в моем случае связи не работают. Только труд.

А если серьезно, что может дать диплом человеку, который пятнадцать лет на сцене?

Не спорю. Это огромный опыт, и он мне пригодился во время учебы в Щуке. Но здесь немножко другая кухня. Это классическая школа, и мне показалось, что будет интересно и полезно ею овладеть. Да, в идеале в театральный институт нужно попасть в 16 лет. Но в 16 я не поступила. Когда мы с мамой приехали в Москву, все места на бюджете уже были заняты. И мы решили, что платить 3 тыс. евро за обучение, которое не факт, что окупится в будущем, не совсем рентабельно. Я пошла в другой вуз, но видите, как сложилась судьба. Тогда не поступила, а сейчас появилось свободное время, и Костя предложил: «Попробуй! Поступишь — поступишь. Не поступишь — будешь жить как жила и, в принципе, в твоей жизни ничего не изменится». И я попробовала — на общих основаниях прошла все три тура плюс коллоквиум. 

Какое у вас амплуа — острохарактерная героиня?

Так думают все, но в Щуке мне сразу сказали: «Понятное дело, в комедии здесь тебе нет равных, но ты сюда пришла за другим». В общем, оказалось, что я еще и пластическая актриса. (Смеется.) То есть могу и всплакнуть. И других заставить плакать.

Научиться плакать было сложно?

Нет. Все-таки в 35 играть тяжелую судьбу — не то что в 16. Уже многое прожито, много всего за плечами, и это очень упрощает работу. 

Однокурсники младше вас?

На курсе я считаюсь старой. (Смеется.) Хотя есть и постарше. Но это мужчины, и им можно. А я, как женщина в годах, играю в дипломном спектакле по трилогии Рыбакова «Дети Арбата» Софью Александровну Панкратову, маму главного героя. Но когда мы сдавали этюды к образам, еще до карантина, председатель кафедры сказал: «Слишком молодая у вас мама». Это была моя личная победа!

Но с Машей — девушкой Валерона, которую все знают и любят, мы ведь не прощаемся?

Для того чтобы проект жил, зрителя нужно всё время чем-то удивлять. И сейчас нужно понять, что мы можем ему дать дальше и хотим ли мы этого. Будет ли это коммерчески выгодно и так же смешно.
А в идеале должно быть смешнее, чем было. Поэтому на данном этапе телевизионный проект заморожен, но наша гастрольная деятельность не прекращается. Понятно, что в связи со сложившейся ситуацией часть выступлений отложилась, но скоро, надеюсь, они возобновятся. И поверьте, на концертах наши поклонники получают такой заряд энергии, какой не передашь ни через какой телевизор. Прямо мощь, как говорится. (Смеется.) Я тем временем открываю для себя новые горизонты и грани актерской профессии. А Маша, которую знают по Comedy Women и которая со мной пятнадцать лет, — она никуда не денется. Это огромный кусок — практически половина — моей жизни. Я вот сейчас говорю, а у меня мурашки по коже. Никогда не думала, что это будет двузначное число. 

Что у вас с ней общего?

Прямолинейность. Упертость. Я очень упряма. Добиваюсь практически всегда всего, чего бы мне ни захотелось. И мне кажется, я, как девушка Валерона, если потребуется, готова идти по головам. Но никогда не за счет репутации других людей. Я найду такой путь, что никто не пострадает.

А в обратную сторону это работает? Ваша героиня вас как-то изменила?

Она мне дала обратную связь. Из-за этого образа люди воспринимали меня своей и были уверены, что человек, который стоит перед ними, — такой же, как на сцене, свой в доску. И разговаривали со мной на соответствующем жаргоне. (Смеется.) 

Это пугало? 

Скорее смешило. Но я считаю, с чем бы человек к тебе ни подошел, при любом раскладе, всегда нужно оставаться вежливой и деликатной. Улыбнуться. Поблагодарить за внимание или критику и как-то... дистанцироваться. Потому что подходят разные —
и нетрезвые, и агрессивные. Не все понимают, что в аэропорту в 4 часа утра я могу не хотеть фотографироваться. 

Маша, наверняка за пятнадцать лет у вас сложилось определенное отношение к своей сценической героине. Если вы встретитесь с ней в жизни, вам будет что ей сказать?

На самом деле не «если». Отчасти этот образ снят с моей подруги детства Саши. У нее тогда была кличка Коза. Она была жесткая, но справедливая. Комсомольск-на-Амуре, где мы тогда жили, был городом криминальным. В школу надо было ходить через пустырь, на котором неоднократно совершались изнасилования. Поэтому когда я затемно выходила из дома или возвращалась, у меня в одной руке был нож-бабочка, а в другой — газовый баллончик. В общем, классическая история для такого города в 90-е. А Саша ничего не боялась. Говорила: «Да убери ты свой нож, ты им всё равно никого не проткнешь, только поцарапаешься». Она часто провожала меня домой. Я с ней пару раз ходила на стрелки. Мы так и познакомились: Сашин (девятый) класс забил стрелку нашему десятому. Я, как королева дипломатии, пошла это всё разруливать (смеется), и так сложилось, что мы с ней оказались оппонентами. После этого мы с Сашей подружились.

Продолжаете общаться?

Да, и сейчас это кардинально другой человек. Могу сказать, что с возрастом такие девушки меняются. Вынуждены меняться. Сленг, особенности поведения — это всё юношеское баловство, которое со временем сходит на нет. Они взрослеют. Их меняют дети. Меняет работа. В офисе же так себя вести не будешь. Собственно, всё это произошло с моей подругой. Но так или иначе, спасибо ей за дружбу и за вдохновение. 

Вы уже думали, как будете совмещать гастроли Comedy Women и спектакли с новыми горизонтами?

Сложнее, чем последние два года, точно не будет. (Смеется.) Когда поступаешь, тебе говорят: у вас три дня в неделю учебных — вторник, среда и воскресенье. Ты соглашаешься, а оказывается, это ни фига не так. В остальное время у тебя репетиции, подготовка к зачетам... В первый же день, когда я подошла предупредить, что у меня гастроли, мне сказали, что при 30% пропусков я буду отчислена. (Смеется.) Понятное дело, у меня даже больше пропусков. (Смотрит еженедельник.) Например, в октябре было
13 дней не в Москве, в ноябре — 18. Я неделями из-за перелетов не спала. Удалось поспать часок в самолете — повезло, не удалось — твои проблемы. Прилетел — и с чемоданом бежишь в институт. За эти два года я поняла, что можно не тратить на сон время. Подумаешь, на пятые сутки появляется нервный смех. Ерунда! (Смеется.) 

Маша, а не много ли в вашей жизни юмора?

Да вы что! Нет! Юмор — это самое мощное оружие против всего. С ним можно
выиграть любую войну. Особенно войну со своими комплексами. У меня же и, как мне кажется, у всех женщин, гора комплексов. Просто когда оказываюсь перед камерой, я не думаю о том, что у меня где-то какая-то складка висит. 

Мы все взрослые люди и в курсе гравитации. 

Дело в том, что я очень маленького роста. И при моем росте каждый килограмм идет за сто. Поэтому, конечно, главный мой комплекс связан с лишним весом. Как и у большинства женщин, исключая, может быть, моделей Victoria’s Secret.

Думаю, у них с этим еще сложнее.

Ну не скажите. Есть же такая вещь, как генетика. Вот мой рост — 154 сантиметра, а у моей дочери, которой сейчас 5 лет, рост — 116. Нас разделяют каких-то 40 сантиметров, но она дрищ. Весит 16 килограммов. И вы не представляете, как она ест! Она ест как... мясорубка. Вот это генетика. Я смотрю на ее папу, на мужа своего, и понимаю, что она пошла в него, а я просто мимо проходила. Была инкубатором. (Смеется.) Слава богу, Вика взяла от меня память. 

Как семья переживает вашу тотальную занятость?

Во-первых, я не планировала. Муж сам мне это предложил. И вообще, я всегда говорю: видели глазки, что покупали. Когда мы познакомились, я уже была лет семь как «Маша Кравченко из Comedy Women».

Дома локомотив вы?

Не во всем. Когда мы вместе с мужем, я ему говорю: «Я отключаю голову. Теперь давай всё ты. Веди меня. Контролируй». Это тот самый случай, когда каждой сильной женщине хочется побыть слабой. И мне рядом с Костей хочется быть просто женщиной, а не той всесильной, которая зарабатывает, решает проблемы родителей и вообще — всё и везде. Но это очень кратковременное состояние. (Смеется.) Обычно так. Он мне что-то говорит, а я: «Да, я знаю. Знаю. Знаю», пока он не взорвется: «Да что же ты всё знаешь!»

То есть Машу Кравченко можно вывести из Comedy Women, а Comedy Women из Маши — не факт.

Дома мы эту женщину называем Тамара. Она всегда в тонусе и любит подстебнуть мужчину. Если я заигрываюсь, Костя говорит: «Так-так-так, Тамару выключили». Зато дочь очень ее любит. Она понимает, что это та самая мама, которая по телевизору, и всегда смеется.

Английским с ней сами занимаетесь?

К сожалению, на собственного ребенка мой педагогический талант не распространяется. Учить чужих детей гораздо проще. (Смеется.) Я ведь, пока училась, проходила педагогическую практику — в школе с углубленным изучением английского языка на Цветном бульваре и в институте. Там уже учились такие дяди и тети. Как гаркнут: «Мария Олеговна!» Зато вся группа делала домашку, и это было очень приятно. Сидишь и думаешь: «Блин, это они меня так уважают или всегда так делают?» Мы тогда с Варнавой играли в КВН в «Сборной малых народов», были уже достаточно популярны...

…и уже тогда не нуждались в мужчине-кормильце. Кто зарабатывает больше — вы или муж?

Конечно, внутри меня живет женщина, у которой есть непреодолимое желание зарабатывать больше мужа. Когда-то, когда я еще была подростком, мама мне сказала: «Маша, ты никогда не должна зависеть от мужчины. Ты должна рассчитывать только на себя. Потому что сегодня мужчина есть, а завтра нет». Это при том, что у них с папой крепкий брак. Конечно, бывало всякое, но тем не менее они вместе уже тридцать семь лет. Периодически у меня это получается, и, надо сказать, мне это доставляет колоссальное удовольствие. Особенно если вспомнить, сколько времени я провожу на гастролях. Бывает, приезжаю, а Костя:
«О, богатейка приехала!»

Дарите ему дорогие подарки?

Дарю. Дарю сумки, ювелирные изделия. И он мне тоже — ювелирные изделия. Сумки я покупаю себе сама. Все-таки не у каждого мужчины умещается в сознании, как сумка может стоить таких денег. (Смеется.)

Шопоголик?

Страшный! Знаете, это когда ты на гастроли в Америку едешь с тремя чемоданами: один с вещами, другой — пустой и внутри него третий. Все большие. И чтобы уложить покупки, еще три докупаешь там. Масштабы такие. Но я реалист. У меня есть блокнот, куда я записываю, сколько зарабатываю и сколько трачу. Отдельная графа — «Крупные покупки»: недвижимость, автомобили. Отдельная — «Шопинг». Я не из тех, кто на последние деньги покупает сумку, а потом сидит голодный. Понимаю, когда могу себе позволить, а когда нет.

Маша, чем вас можно купить? 

Я вам так скажу, в семейной жизни хороший секс — самый короткий путь к сердцу женщины. За деньги ты это не купишь. Он либо есть, либо нет. И я за то, чтобы он был.

Макияж: Эльвира Рябцева. Прически: Кристина Резниченко