Земфира глазами десяти знакомых

Почему мы все играем по правилам, а она все решает самостоятельно? Ответ прост и сложен одновременно: она — Земфира, а мы — «все остальные».В одной из рецензий на ее первый альбом было написано: «Такие люди появляются на свет раз в сто лет». Так еще писали о Высоцком, правда, после его смерти. О Земфире, слава богу, пишут и говорят при жизни. И ей, конечно, от этого груза безумно тяжело. Но мы все равно хотим, чтобы еще десятки лет с ней дрались, ее выслеживали, задавали ей неприличные вопросы. Ведь это произойдет только в одном случае — если Земфира останется свободной, бескомпромиссной, гениальной и живой. Если она по-прежнему будет раздражать — во всех смыслах этого слова.

После выхода альбома «Спасибо», гастрольного тура, премьеры фильма «Зеленый театр в Земфире» и, наконец, первоапрельского концерта в «Олимпийском» Земфира берет паузу в два месяца, а может, и больше, — этого не знает даже ее директор, это решает она сама. Мы решили заполнить эту паузу словами — словами о ней. В нашей рубрике «Глазами десяти» о певице говорят те, кто когда-то был с ней близок, те, кто общается и работает с ней сейчас, и даже те, кто с ней дрался. Причем и последние, мы уверены, тайком слушают ее песни. Мы все восхищаемся Земфирой — в этом стоит признаться. Это чувство, иногда граничащее с раздражением: ну почему она такая свободная, а мы — нет? Почему у нее получается все, что она задумает, а у нас — лишь изредка?

Артемий Троицкий, музыкальный критик

Лично я ее не знаю, я на ее концерт ходил как бойфренд Ренаты… Земфиру я впервые услышал примерно тогда же, когда и все остальные. Она мне понравилась, но умеренно: мне показалось, что она очень похожа по манере на Жанну Агузарову, но, конечно, не настолько она искрометная артистка, как Жанна… А вот последующие ее альбомы мне нравились все меньше и меньше. Я оценил ее как вокалистку — было видно, что она хорошо работает с голосом, и как автора текстов, поэтессу (хотя проблематика Земфириных стихов мне не близка: душевный раздрай 20-летней девушки — это не то, с чем я могу сам себя идентифицировать, естественно). Но уж очень занудной и вымученной представлялась мне ее музыка — особенно на двух последних альбомах.

В общем, так мой интерес к Земфире угасал и угасал — до тех пор, пока я не послушал ее последнюю пластинку «Спасибо». Насколько я понимаю, о ней имеются прямо противоположные мнения среди так называемых экспертов. Я читал рецензии в уважаемых мною журналах типа Rolling Stones, где говорилось, что этот альбом — полный провал. Я же считаю, что это, бесспорно, лучший альбом Земфиры, и он мне нравится именно потому, что она в нем абсолютно раскрепостилась в музыкальном отношении. Я так думаю, что она нашла себе конгениального музыканта — вот этого парнишку-клавишника. Собственно, он и делает всю музыку и саунд альбома. Мне кажется, их альянс с Земфирой очень органичен. Так что пластинка с точки зрения музыки на меня произвела большое впечатление — за исключением, как ни странно, буквально пары песен, которые сама артистка считает заглавными на альбоме: «Мы разбиваемся» (на нее Рената сняла видеоклип) и «Спасибо». Они похожи на все ее старые песни, они проходят мимо меня. Но все остальное — и рок-н-ролльная фанковая шестидесятническая часть, которая идет вначале, и вот это кабаре, все эти «Марина Цветаева», и «музыка сдохла», и вот эти изумительные песни в конце альбома — там, где Рената своими вокализмами занимается… Они мне понравились. Я считаю, что это вообще один из лучших русских альбомов, которые я слышал за последнее время.

А с точки зрения личности Земфира мне напоминает Аллу Пугачеву: видно, что это очень сильная женщина, при этом еще и умная, которая знает чего хочет, и выруливает то, что ей нужно. Только у Пугачевой проблема была в том, что при всей ее действительно недюжинной силе и уме она всегда испытывала слабость к слабым мужчинам. Что, как мне представляется, ее жизнь, с одной стороны, разукрасило, с другой — может быть, и подпортило. У Земфиры же, как мне кажется, этой слабости нет. Она по своему модусу скорее ближе к Мадонне. К мужчинам она, по-моему, более или менее утилитарно относится, знает, кто ей нужен, кто нет. И как-то ими манипулирует. В отличие от Борисовны, с которой мы дружили, близко с Земфирой я не общался, и думаю, что никогда и не подружусь, потому что я не чувствую тепла, исходящего от этого человека. Так что дружба моя с ней если бы и состоялась, была бы какая-то вымученная, а мне это совершенно ни к чему. Пусть она лучше дружит с Ренатой. А все эти истории, которые бесконечно разжевываются желтой прессой, насчет того, что у них лесбиянская супружеская пара, что они вместе живут и прочее, — это полная ерунда, и ничего такого нет. У Ренаты и Земфиры дружеско-творческий альянс, они очень близкие по духу люди, и они обожают творчество друг друга. Но это вовсе не означает, что они в бытовом и романтическом отношении друг с другом повязаны.

Борис Барабанов, журналист, пресс-атташе Земфиры

Я не знаю, что произошло у них с Ритой Митрофановой, которая была ее пресс-атташе до меня, кажется, Рита готовилась стать матерью… Познакомился я с Земфирой так: она прочитала мою рецензию в журнале Rolling Stones на ее альбом Live, обнаружила некоторые несоответствия и позвонила мне. Я с ее поправками согласился. Через какое-то время она позвонила еще раз — сказала, что записала альбом в Лондоне и хочет узнать, нет ли у меня человека, который мог бы помочь с его продвижением. Мы встретились, поговорили, и этим человеком стал я. С самого начала меня поразила активность Земфиры: она сама ищет творческие решения, смелые для наших условий, всегда готова на эксперименты и нестандартные шаги. Вообще заставить Земфиру что-то делать нельзя — с ней можно только обсуждать, предлагать. Выше авторитета, чем она сама, для нее никого нет.

Не сказал бы, что у нас сложились чисто рабочие отношения, — я же у нее в штате не состою. Мы приятельствуем. И главное в наших отношениях — это взаимный обмен идеями. Земфира — человек самодостаточный и очень сильный. Она гораздо в большей степени мужик, чем многие наши мужики на сцене. Хотя это, скорее, характеризует не ее, а их… При этом я неоднократно наблюдал проявления ее прямо-таки материнского отношения к группе. Земфира очень заботливая, ей нужно, чтобы у всех в команде все было в порядке. Я даже позавидовал ее музыкантам, что рядом с ними есть такой человек. В группе Земфира лидер. Но она прислушивается к каждому члену коллектива — ведь она нанимает музыкантов исходя из того, что они могут внести в звучание группы. Сейчас ее главный единомышленник — это Дмитрий Шуров, который играет на клавишных (и параллельно работает в группе EstHetic education). В ее песнях даже специально оставлено пространство для его импровизаций. По нотам группа не играет, сами понимаете, поэтому на каждом концерте импровизации Димы — такая неожиданность для всех, в том числе и для Земфиры.

Насколько я знаю, какое-то время Земфира играла очень мало заказников. Но потом у нее возникла необходимость переехать на новую репетиционную базу — а это дело дорогостоящее. Так что ноябрь-декабрь у нее выдались горячие. Самый необычный заказник — закрытая вечеринка, на которой выступали Вячеслав Полунин, Принц и после него Земфира. Накануне у нее были проблемы с голосом, но она отыграла концерт в такой, я бы сказал, агрессивной стилистике. Принц — это был вопрос престижа для организаторов, а Земфира была для народа. И люди (я видел среди них молодоженов, невесту в платье) так хорошо на нее реагировали — народная артистка, вы поймите!

Дмитрий Шуров, пианист группы «Земфира»

(Когда мы позвонили Дмитрию, он спросил: «А Земфира знает о материале? У меня как раз два неотвеченных вызова от нее — позвоните через полчаса, я с ней поговорю…» А через полчаса был готов рассказывать.)

Поначалу мы с Земфирой встречались на уровне гримерок — я тогда еще был в составе группы «Океан Эльзы». Потом какое-то время совсем не общались, в результате я написал ей письмо: «Привет, как дела?», она ответила — и уже через пару дней мы репетировали новый альбом, костяк которого был записан всего за два месяца.

Контакт у нас установился в первый день работы, мы сразу стали очень много общаться. Все шло само собой, не нужно было через себя переступать или подстраиваться, было много идей, взаимная подпитка и поддержка. С тех пор прошло полтора года, и столько сделано, что аж страшно бывает! Конечно, наши музыкальные вкусы не во всем совпадают. Мы оба любим группу Queen. А вот мою страсть к сольному творчеству Джона Леннона Земфира не совсем разделяет. А бывают периоды, когда мы вообще ничего не слушаем, — работая над альбомом, например. Тогда мы просто абстрагируемся от всего и используем свой багаж эмоций.

Земфира — замечательный поэт, композитор. То, что она делает, очень круто, и совершенно не хочется ничего корректировать. Да и как можно корректировать эмоции такого человека? В группе она бесспорный лидер, и только она на каком-то интуитивном, бессознательном и сознательном уровне понимает, что нужно делать. Но, безусловно, между нею и нами есть некое человеческое равенство, — иначе это уже была бы не сцена, а какая-то эстрада.

При этом Земфира — человек обаятельный и харизматичный и в состоянии создать дружный коллектив и поддерживать его в таком дружном состоянии долго. Бывают ли у нас ссоры? Ну вот басист Леша Беляев очень любит прийти и лично меня взять и поцеловать. Это замечательно, но мне не нравится. Вот мы из-за этого можем поссориться. Правда, Земфиру он не целует, он ей дарит цветы…

Рената Литвинова, автор и режиссер фильма «Зеленый театр в Земфире»

Это одна из самых умных женщин, которых я встречала в своей жизни. Она же все заканчивала с красными дипломами, вы знаете? Биография ее впечатляет. Она даже была капитаном юношеской сборной по баскетболу. (В ответ на замечание о том, что девушки-баскетболистки обычно очень высокие). У нее примерно 171 см роста, насколько я знаю, и вот, представляете, даже стала капитаном… Многое ей дано. Она может и влюблять в себя, и заколдовывать, и пойти против всех — и быть правой… Как у человека яркого, у нее, конечно, много недоброжелателей, завистников, но достаточно пойти на ее концерт, чтобы понять: мы имеем дело с певицей, которую впоследствии потомки назовут великой. А я могу это озвучить здесь и сейчас.

Лена Перова, телеведущая, музыкант, «но я по-прежнему друг»

Познакомились мы при забавных обстоятельствах. Я тогда пела в группе «Амега», и в этот момент была очень популярна наша песня «Лететь». Мы с группой шли по коридору Останкино на съемки программы «До 16 и старше» и на выходе из студии услышали, как кто-то напевает нашу песню. Это оказалась Земфира, тогда только выпустившая свою первую пластинку.

Мы поздоровались, стали пересекаться на концертах, потом начали ходить друг к другу в гости. Играли в компьютерную игру «Как стать миллионером», катались на аттракционах в Парке культуры, ну и вообще веселились. Любили в «Седьмом континенте» покупать оладушки из цукини и брокколи. А в какой-то момент она поправилась и так распереживалась, так была собой недовольна, что целый месяц (клянусь!) пила только воду. Коньяка могла глоток сделать, но из еды — ничего.

Вообще наше общение с Земфирой было пропитано весельем, юной бесшабашностью. Я даже ездила с ней в Петербург на запись пластинки «14 недель тишины», что очень поспособствовало созданию моей собственной группы. На самом деле, когда Земфира кому-то благоволит, лучшего друга и соратника сложно себе представить. Другое дело, что у человека есть свои внутренние взгляды на жизнь, свои тараканы, может быть, комплексы, которые и помогают, и мешают в общении с людьми. И может быть, ей в жизни необходимы перемены, новые люди, воздух («тебе, я чую, нужен воздух» — есть фраза в ее песне). Безусловно, она сложный человек, и можно долго рассуждать о том, какая она в быту, во взаимоотношениях с друзьями, которые тоже всегда были непростыми (со многими из них она без объяснения причин расставалась). Найдутся люди, которые на нее обижены… Тем не менее я очень рада, что судьба свела меня с ней.

Кстати, у Земфиры все в порядке с чувством юмора, и она любит людей, которые умеют похохотать, хотя внешне кажется суровой и бескомпромиссной, и по ней этого не скажешь. Еще она очень хороший рассказчик. Помню ее рассказы о работе на радиостанции в Уфе, о том, как она приходила на студию ночами, когда никого не было, садилась за компьютер и писала песни, которые вошли в итоге в ее первые два альбома; вечером она шла в ресторан петь, а днем работала на радио, помогала родственникам.

В нынешней квартире я у нее не была, но когда мы дружили, бывала в ее съемных квартирах. Там всегда царили порядок и чистота, как, наверное, и в ее голове. Хотя внешне может показаться, что там полный хаос. Отнюдь! Вообще, это человек, сотканный из противоречий, но в своих противоречиях она последовательна, обоснованна, и даже в принятии жестких решений абсолютно бескомпромиссна. Может, это наследие среды, в которой она росла… Все-таки Уфа — город непростой. Всю жизнь она тащила за собой огромный паровоз.

Почему мы разошлись? Как она не помнит, так и я. Тогда много всего произошло: у меня погиб брат — Сережа Супонев, я была поглощена похоронами. Потом я снималась в «Последнем герое», у меня появилась своя группа, я стала ездить в Челябинск записывать пластинку. И вот как-то рассосалось…

Дмитрий Зеленцов, фотограф, делающий редкие кадры Земфиры (проект www.paparazzi.ru)

Лично мы с Земфирой не общаемся. Пытались какое-то время назад, но практически сразу поссорились — после одной, скажем так, неудачной фотосессии.

Пару раз у нас с ней были стычки. Она обычно действует жестким прессингом: может наорать, оттолкнуть, зацепить за пиджак. И со мной пыталась, но я всегда был с камерой, так что до физического контакта у нас не дошло. Как папарацци, мне известны все ее адреса и маршруты: где она живет, куда ездит репетировать, когда где ночует. Но ценность моей работы не в том, чтобы сфотографировать Земфиру выходящей из дома, а в том, чтобы остаться незамеченным и поймать какой-то редкий кадр. В этом плане Земфира сложный объект для преследования: у нее BMW «трешка-купе», стиль вождения неуравновешенный, сложный для выезда двор, плюс эта мания преследования... И естественно, с ней не договориться — как не договориться с Олегом Меньшиковым. Вот недалеко от нее на Фрунзенской набережной живет Митя Фомин из группы Hi-Fi, ему позвонишь и скажешь: «Митя, надо в метель погулять с собакой, а я тебя сниму», — и он выйдет и погуляет. Земфире так не скажешь.

В последнее время и Земфира, и Рената, даже если они не знают, что за ними следят фотографы, все равно создают какой-то образ, убегают, шифруются. Недавно мы видели их в Питере на премьерном показе фильма «Зеленый театр» — они про нас не знали, но зачем-то шифровались. Причем, как говорят многие их знакомые, Земфира эту манеру переняла именно у Ренаты — она вообще сильно изменилась под влиянием общения с ней, это и в жестах заметно, и в интонациях.

Так вот, они вышли на сцену, сказали пару слов, потом сели в зал, посмотрели минут 20 фильм и начали бегать туда-сюда. В итоге взяли вино и пошли выпивать в кабинет директора. А дальше началась та самая игра в прятки: люди спрашивают «А где Рената с Земфирой?» — выходит администратор и говорит: «А они уже уехали». При этом через 5 минут Земфира выбегает из кабинета в туалет. В итоге девушки уходят через черный ход, садятся в черный «мерседес». Мы едем за ними, но на Невском они резко разворачиваются через две сплошные и уезжают в сторону Московского вокзала. Вот, спрашивается, от кого бежали?

Еще больше они шифровались несколько лет назад, когда Земфира жила на Котельнической набережной и они только начинали общаться. Помню, как-то Рената, заходя в дом Земфиры, заметила папарацци, и вышла уже в черном парике и очках. То ли рассчитывала на то, что ее не узнают, то ли это была еще одна роль Ренаты Литвиновой… Мы вообще много раз пытались снять Ренату и Земфиру выходящими из одного подъезда (насколько я знаю, у Ренаты есть ключи от квартиры Земфиры, она знает код домофона), но никогда они вместе не приезжают и не уезжают. Эти девушки живут каждая своей жизнью. К папарацци Земфира относится, конечно, с пренебрежением, но чувствуется, что иногда гордость ее распирает – что за ней охотятся, снимают. Может сказать что-то типа «А, ну опять ты! Ну, давай!» А несколько раз я ловил ее после дня рождения Шабтая фон Калмановича — олигарха, бывшего мужа Насти Калманович. Тогда она была расслабленная и довольно мило реагировала на то, что ее снимают. Так что ей все-таки это приятно.

Массато, знаменитый японский стилист (последняя прическа Земфиры — его рук дело)

Честно говоря, до знакомства с Земфирой я о ней ничего не знал. Но наша встреча произвела на меня такое сильное впечатление, что я в тот же день купил ее последний альбом. Музыка Земфиры меня поразила. Она настоящий мастер своего дела, удивительно талантливый и при этом очень скромный человек — по крайней мере, такой она была в нашем общении.

У нее очень яркий внешний образ, и я создал стрижку, подчеркивающую ее красоту и неординарный стиль. И подстриг волосы так, чтобы у нее не было проблем с укладкой. Знаю, что она хотела еще раз встретиться со мной, когда я опять приезжал в Москву, но не смогла из-за плотного графика гастролей. Очень жаль… Впрочем, Земфира обещала в следующий раз обязательно вырваться ко мне.

Во время стрижки мы оба были увлечены процессом, Земфира была то серьезной и сосредоточенной, то вдруг улыбалась… Мы разговаривали, но немного, поскольку я общаюсь через переводчика. Я запомнил, как в какой-то момент она сказала: «Он такой же, как я. Он наш человек!» Для меня это был лучший комплимент.

Леонид Бурлаков, первый продюсер Земфиры, «открывший» ее широкой публике

Мне повезло, что я ее встретил. Ее Гений, настолько сильный, в 98-м, помог многим не только пережить финансовый кризис, но и справиться с постсоветским синдромом. Гений — это степень близости к Господу. Земфира была тогда близка как никогда.

Но всему есть предел. Нельзя строить свою творческую карьеру на коммерческой основе, думая о комфорте и связях, о том, что скажут журналисты и критики… Небо думает о людях, а не о продуктах СМИ. С каждым альбомом Земфира оставляет все меньше песен для слушателя, все больше попадает в светские хроники и скандалы. Все больше становится недоступной и непроницаемой. Может, это маска, за которой скрывается ранимая душа? Но круг замыкается, и то, что о ней говорят, становится частью ее самой. Уже в 2003-м я чувствовал, как ее напускное становится частью ее творчества. Альбом «Вендетта» — холодное по саунду музыкальное вещество — вырвал последнее душевное ради старательной писанины критиков.

Я люблю Земфиру, но не слова о ней. Мне был неприятен пиар похудевшего создания, в итоге которого я получил невнятную пластинку «Спасибо». Наличие гениальной песни «Мы разбиваемся» и хитового трека про дни недели не оправдывают отсутствие уважения к слушателю. А именно это демонстрировала певица, говоря, что она наконец-то записала пластинку, которая нравится именно ей. Значит, все, что она записывала ранее, ей не нравилось? Мне, как слушателю, непонятно, зачем так театрально обрывать третий гениальный трек — «Марина Цветаева»? Или во всем должна прослеживаться рука режиссера? Кроме этих трех песен, вспомнить я не могу ничего — в памяти остался только способ релиза, но это уже совсем не творческая составляющая… Короче говоря, с каждым новым альбомом Земфиры начинаешь любить предыдущий.

Дмитрий Михеев, папарацци, однажды подравшийся с Земфирой

Первый раз я увидел Земфиру, когда Леня Бурлаков снимал ей клип: такая скромная девушка в джинсиках, которой Бурлаков говорил, что делать, чего не делать. Он ее с кучей людей перевез в Москву и много чего для них сделал, но все они его потом поклевали. Обычная история.

Второй раз мы столкнулись на тусовке журнала «Ом». Я снимал всех приглашенных, и тогдашний главный редактор «Ома» Анзор Канкулов спросил Земфиру, можно ли ее снять. Она сказала: «Нет». Я ушел.

Потом я снимал у туалета солистку группы «Тотал». Тут из туалета вышла Перова, я как-то, может быть, не так на нее посмотрел или что-то не то сказал. А на тот момент Земфира близко общалась с Перовой… Земфира потом вышла в зал, а около туалета проходил какой-то актер — Васильев, по-моему, — я его стал снимать. Земфира при этом в кадр не попадала вообще. Но, видно, она подумала, что я снимаю ее, или Перова что-то ей сказала… Дальше был нецензурный монолог, и меня просто ударили кулаком в лицо. Я не ожидал, что меня ударят, — этого монолога было достаточно, чтобы я извинился и ушел. Я в тот момент занимался спортом и среагировал в долю секунды — дал ей в лицо в ответ. Она согнулась, кого-то позвала…

Я в полнейшем шоке просто спокойно собрался и ушел, никто меня не останавливал. Но это было шоу: в ресторане горел свет, наша драка произошла у всех на виду. С Маяковки я дошел до Третьяковки, в каждом ларьке я покупал себе алкоголь, пришел домой пьяный, не знал, что вообще делать. Уже позже мне сказали, что можно было снять побои и подать в суд, — но это если бы я ее не ударил.

На следующий день прихожу в «Ом», мне говорят, что «они» меня ищут, в редакцию звонила Настя Калманович, говорила, что я себя неправильно повел. А как я себя должен был повести, если меня ударили — не важно кто, блин?! На всякий случай мне знакомые дали адвокатов, охрану, все дела, но, думаю, если бы меня действительно искали, то уж нашли бы.

После этого я читал несколько интервью, где Земфира говорила, что я ее избил… С тех пор мне сложно слушать ее песни, они совсем по-другому воспринимаются. …А снимка того и правда не было: я действительно фотографировал только актера, Земфира в кадр не попадала. Потом я задался целью фотографировать ее максимально много. Я нашел дом, в котором она снимала квартиру, где фанатки под окнами складывали надписи из цветов... Еще раз мы встретились в клубе «Шамбала» — Земфира бросилась на моего помощника, начала на него орать, а я между ними влез, и вот таким бутербродом мы стояли. Я ей говорил: «Успокойся, успокойся, он просто поменял пленку в фотоаппарате…» Она успокоилась. В общем, такая фигня.

Евгений Левкович, журналист

Я ищу Земфиру с тех пор, как стал журналистом. Часто в голове прокручиваю вопросы, которые бы ей задал — почему она так резко расстается с людьми, которые были ей дороги? Есть ли прототип у героя песни «Мальчик», и за что она так проехалась по мужчинам? И так далее.

Шло время, она кардинально меняла облик, записывала неудачные и гениальные песни, менялись ее пресс-атташе — Лариса Пальцева, Рита Митрофанова, Боря Барабанов, — а ни один вопрос я так и не задал: то «у Земфиры нет времени», то у нее «сложный переходный этап». Один раз я послал на ее личный мейл письмо с просьбой о встрече. Как ни странно, тут же получил обратку: «Зачем это вам?» Честно ответил, что если и есть у меня журналистская мечта — так это поговорить с ней. После чего получил еще одно письмо: «Сейчас я воплощаю в жизнь свою собственную мечту. Как только сделаю это, мы с вами поболтаем». Что имелось в виду, я так и не узнал: на последующие письма (мы договорились списаться через несколько месяцев) Земфира не ответила…

При этом я могу совершенно по-детски сказать: «Я пил с Земфирой». Было это на «Мегахаусе-2004». В то время я подружился с Машей Макаровой, которая приехала в Москву в надежде снова собрать «Медведей». Денег у нее не было, жить ей, по сути, тоже было негде, при этом она была беременна, а отец ребенка, по ее словам, «Юрий Гагарин, улетел в космос». Мы сутками лазили по городу, и я слышал от Маши одну и ту же фразу: «Вот вернется Зема из отпуска, и все будет хорошо». Через несколько дней Зема вернулась, Маша съездила к ней в гости, и все действительно стало хорошо — Рамазанова предоставила Макаровой свою репетиционную точку на Сухаревской, а я на время стал одним из Машиных гитаристов.

На «Мегахаусе» было запланировано громкое возвращение Маши. Земфира зашла в гримерку за час до концерта, в шлепанцах на босу ногу, помятой черной майке и нелепой бейсболке. В руках у нее была бутылка коньяка. Мы выпили по сто грамм, Маша встала на колени и прижалась к Земфире, а та долго гладила ее по голове и успокаивала. Говорят, что когда-то между ними были романтические отношения, и что даже одна из лучших песен Земфиры «Хочешь?..» посвящена Маше. Не знаю, но ничего более трогательного, чем та сцена в гримерке, я в своей жизни не видел... Потом мы выпили еще, поговорили о футболе — оказалось, что Земфира в нем неплохо разбирается и старается не пропускать ни одного крупного матча... А потом было выступление, очень неудачное. Я помню, из зала в нас даже прилетела пара пивных банок. На этом все и закончилось.