Регина Тодоренко и Влад Топалов: «Это большой труд и большая работа — узнавать, подстраиваться, поддерживать, помогать»

Скажите честно, отдыхать получается?

Регина: Да, наконец-то получается отдыхать — наконец-то. Это наш первый такой долгий совместный отдых. Для меня вообще, в принципе, это непривычно, потому что я за границей всегда работаю, а сейчас уже пошел 30-й день, и мне кажется, что всё, пора возвращаться домой. (Смеется.)

А как людям с вашей степенью занятости позволить себе расслабиться? Убираете телефоны?

Влад: Нет, телефоны не убираем. Как-то у нас получается: когда Майкл спит, Регина работает, и наоборот, — как-то у нас не возникает с этим проблем. И, кстати, не особо нас дергают. Я всем сказал, чтобы сильно меня не трогали до конца января. Если какие-то звонки поступают, я очень вежливо говорю, что после 5 февраля я готов обсуждать дела, а сейчас, извините, нет. 

Р.: На самом деле в этот раз мы всячески оградили себя от общения с «миром», потому что очень хочется побыть вместе. Я оставляю телефон на первые полдня в комнате и просто ухожу. Такой детокс у нас. 

Digital-детокс.

Р.: Да.

Я знаю, что вы недавно отметили три года совместной жизни. Скажите мне, пожалуйста, вот эта пресловутая фраза — я ее много раз задавала в интервью, но у всех ответы свои — «Любовь живет три года»?

Р.: Вообще не про нас — любовь наступает через три года. 

В.: Мне кажется, что любовь просто разная: та, о которой писал Бегбедер, — да, она живет три года, даже и меньше порой: два года, год, месяц, до первого ребенка... А любовь та, о которой правильнее говорить, — когда есть взаимное уважение, интерес друг к другу. Это большой труд и большая работа — узнавать, подстраиваться, поддерживать, помогать. И вот если работать над отношениями, то любовь может, мне кажется, прожить очень-очень долго, если есть желание. 

Р.: Да. Любовь не находят, любовь создают. И она как будто бы крепнет, будто с каждым годом становится больше и шире — как дерево.

В: Вот да, если коротко, то да. Потому что страсть живет меньше, чем три года, порой. А любовь постоянно трансформируется. Не хочется рассказывать, что мы такие прекрасные и у нас-то всё прекрасно и волшебно — по-разному бывает. Мы взрослые люди, у каждого есть какой-то свой ресурс терпения, и случается, что мы не согласны друг с другом. 

Регина, я читала твой пост по поводу того, что если над отношениями надо работать, то не надо таких отношений. Я с тобой абсолютно согласна. Но Влад сейчас это сказал, и меня зацепило.

Р.: Сразу режет, да? Просто ведь это же позиции разные: мужская и женская. Мужчине необходимо работать, он привык жить достигаторством: охотиться на дичь, убивать мамонтов. И вот даже отношения для мужчин — это работа, потому что я очень мало знаю книг по психологии, да и вообще по детскому воспитанию, где задействован мужчина. Литература в основном направлена на женщину, а есть ли хоть одно пособие, которое расскажет мужчине, как вступать в брак, как необходимо приходить к консенсусу с любимой женщиной, как вообще работать над этими отношениями, чтобы они были счастливые. На мужчин, к сожалению, такая литература не нацелена. Может быть, я о ней не знаю, но я перечитала за последнее время много книг, больше 30, по психологии, по детскому воспитанию — и не нашла практически ни слова о роли отца в этой литературе. Поэтому да, у мужчины другой путь. Мужчина хочет работать над отношениями — и пусть, это кайфово.

(Слышно, что проснулся Майкл, позвал маму. Влад ушел к сыну.)

А можно я уточню, зачем надо было читать такое количество литературы по психологии? Случился некий кризис начала семейной жизни?

Р.: Конечно, мы очень хотели развестись в прошлом году. (Смеется.)

Да ладно?!

Р.: Мне кажется, каждая женщина периодически думает об этом. (Хохочет.) Бывает, что и несколько раз в день, но это всё не очень серьезно.

Р.: Ну да. Я тоже у какого-то социолога читала, что мужчины и женщины думают о разводе два-три раза в день (смеется), — это нормально. Это просто несовпадение каких-то принципов с собственным эго. Как у нас устроено: если тебе не нравится, что долго стоит мусор в мусорном баке, то ты его и выносишь...

Но ты его выносишь десять раз спокойно, а на одиннадцатый тебе хочется кинуть этот мусор в голову твоего мужа.

Р.: Не соглашусь. Привычка формируется 21 день, поэтому... (смеется) 21 день ты проживаешь, а потом ты даже любишь выносить мусор.

Я правильно понимаю, что Влада мы на время потеряли — он убежал к Майклу? 

Р.: Да, он убежал к ребенку, а я пытаюсь понять по радионяне, что там происходит. 

Я обязательно оставлю в тексте, что ты остаешься давать интервью, а Влад идет к ребенку. Мне кажется, это круто. 

Р.: Потому что в прошлом году было наоборот. (Смеется.)

Ты все-таки решила отнять у него эту корону, которую я на него водрузила.

Р.: (Смеется.) Нет, я ни в коем случае не претендую на первенство в семье, лидерство — у нас всё демократично. Владислав Михайлович не сторонится и не стесняется, как некоторые отцы, ребенку попу помыть, покормить, уложить спать. Он очень крутой папа. В последнее время муж даже на себя ночное дежурство взял, охраняет сон ребенка, и подъем у парней в 6 утра, а я тем временем сплю в кровати king size по диагонали. Я радуюсь, что всё происходит по желанию, не надо никого заставлять. Слава богу, сейчас мы достигли того уровня, когда есть взаимопомощь. У нас сейчас цель — прийти к партнерству и определить роли каждого в нашей семье. Это достаточно долгий процесс. Наверное, этим стоило заниматься до замужества, до беременности, но получилось как получилось. Мы делали многое по наитию, а сейчас уже, располагая информацией, мы стараемся подстраиваться друг под друга. Научились кайфовать от того, что друг другу помогаем.

Послушай, это роль семейного психолога или книги, которые ты можешь рекомендовать?

Р.: Это и книги, и психолог. Большое количество книг я могу дать отдельной колоночкой. Это правда принесет людям пользу. Каждая книга помогает в определенный период жизни: что-то необходимо узнать до замужества, что-то — в процессе, что-то стоит прочитать на второй год жизни ребенка. Я прочла взахлеб все эти книги в первые полтора года жизни Майкла, а лучше — постепенно, чтобы понимать, что делать со своей жизнью и с какими кризисами можно столкнуться. 

Скажи мне, если бы этих кризисов не было, как вы бы узнали друг друга лучше?

Р.: Если бы я заранее была морально к этому подготовлена, то и кризисы проходили бы в нашей семье гораздо мягче, более плавно и спокойно. 

То есть ты, если что не так, бросаешь в мужа тарелку?

Р.: (Смеется.) Раньше — да. А сейчас я уже понимаю, что некоторым конфликтам лучше дать отсрочку: надо выдохнуть, разойтись по разным комнатам, потом прийти и поговорить, желательно еще и вне дома. Дом — безопасная территория, он должен оставаться комфортным и только для положительных эмоций. Сор лучше выносить из избы. 

Какой прекрасный совет!

Р.: С появлением Майкла наши отношения, слава богу, только окрепли. Но! Опять же, это не моя заслуга, это заслуга обоих, потому что когда-то именно Влад решил прибегнуть к терапии у нашей любимой Людмилы Петрановской. Именно он сказал: «Так, дорогая, нет, по-моему всё плохо, нам нужно с тобой сходить к ней». 

Хорошо, а опыт с ребенком вы хотите повторить?

Р.: Конечно. Мы бы хотели стать счастливыми обладателями хотя бы троих детей. 

Хотя бы?!

Р.: Хотя бы троих детей. Это так кайфово! Я не знаю, как это там на самом деле, но с каждым ребенком такой новый опыт. Вот сейчас говорят: «Родители одни, а дети такие разные!», — конечно, потому что вы абсолютно по-разному воспитываете своих детей, в разных обстоятельствах, в разных условиях, в разном возрасте. Это так круто, это очень, мне кажется, важно. У меня есть такая задача-максимум, сверхзадача — сделать этот мир прекраснее. И как я его могу сделать прекраснее, если не рождением детей? (Смеется.) Прекрасных детей.

Семья — это тоже команда. Законы команды, какие они, по-твоему? 

Р.: Скажу тебе по Стивену Кови: «Не нужны законы в той команде, где есть традиции». Законы — для того, чтобы сдерживать, чтобы ограничивать. Когда в семье есть традиции, то законы не нужны. Поэтому лучше всего обрастать традициями. Был опрос среди людей 60–70 лет — пар, которые давно в браке, и, когда у них спрашивали, что самое важное в их отношениях, они как раз отвечали, что традиции.

Какую новую традицию вы с Владом завели в последнее время? 

Р.: Традицию... дай подумаю. О, у нас появилась офигенная традиция. Влад четыре года не хотел заваривать мне по утрам чай, а для меня это своего рода ритуал — признак любви, заботы, тепла, для меня это очень важно. Это, наверное, из детства, потому что папа всегда маме заваривает кофе и приносит в постель. И тут вдруг на отдыхе Влад начал мне делать «чай с любовью». (Улыбается.) Это так трогательно! Я чуть не прослезилась, потому что он однажды вдруг просто так сказал: «Хочешь я тебе приготовлю «чай с любовью»?» Я говорю: «Конечно хочу! Я ждала этого четыре года!» 

Регина, у тебя на повестке дня (из того, что я знаю) — второй сезон «Маски» на НТВ, «Орёл и решка. 10 лет», «Орёл и решка по России», плюс никто не отменял работу в своих блогах, в своих программах, в своих личных проектах… Как ты это всё совмещаешь?

Р.: Еще у меня будет проект TikTok (не знаю, можно ли об этом говорить) на канале «Пятница!» и будет проект про молодых мам — тоже на телеканале «Пятница!». Надеюсь восстановить работу в своем YouTube и сделать шоу-интервью, но не с популярными людьми, а с психологами и специалистами в сфере института семьи.

Как член жюри шоу «Маска», чего ждешь от нового проекта? 

Р.: В новом проекте я от себя чего-то нового жду, потому что я предстану в абсолютно нестандартных и необычных для меня образах разных героев, разных див, что мне невероятно интересно — самой почувствовать, как я буду при этом себя вести. Это же все-таки шоу-интертейнмент, шоу-загадка, поэтому планирую немножечко покуролесить, повеселиться, и я имею право, я же в жюри. Мне хочется, чтобы все 14 участников нас так умело обманывали, чтобы каждый раз, когда они снимали бы маски, мы удивлялись. Мне прямо хочется не отгадывать ни одного из них. 

Некоторым кажется, что это очень легко: поехала на Бали, поснимала ролики, сидит в телике такая классная и красивая — чего там у нее за работа: маникюр с утра, чай носят. Мало кто знает, что это серьезный труд. 

Р.: Давай будем честны: мне действительно приносят чай на площадку, меня действительно одевают стилисты, мне действительно почти каждый день делают мейкап, маникюр, педикюр мастера своего дела — это правда. Именно поэтому у меня есть время оставаться мамой и женой. Именно потому, что я делегировала всю бытовую, порой рутинную работу людям, которые в этом соображают гораздо больше, чем я, — у меня есть время заниматься своим любимым делом, и оно получается легко. Поэтому и кажется легким — и это круто. Если кажется легким, значит, я действительно достигла высокого уровня профессионализма. 

На премии «Реалист» твой фильм получил номинацию. Мы уже сдадимся в печать, когда будут объявлены результаты, но и сама номинация — это тоже победа. Ты уже много комментировала ситуацию с фильмом, я не хотела бы топтаться на этой теме, но тем не менее. Сейчас, глядя уже более отстраненным взглядом, как тебе кажется, чтобы получить номинацию и снять такой фильм, нужно прожить всё, что тебе пришлось? Готова ты еще раз пройти такое? 

Р.: Хороший вопрос. Мне кажется, случайностей в жизни не бывает — всё мы притягиваем каким-то образом. В этот момент времени, видимо, я стала своего рода порталом, который передал такой посыл в массы. Хотела бы я пережить это еще раз? Конечно же, нет. Быть полезной людям и помогать — да, хочу, потому что это очень приятно. Если фильм оценили, для меня это большая гордость. Я понимаю, что надо снимать гораздо больше таких социальных фильмов, чем я и буду заниматься в новом формате на YouTube: это будут социально направленные программы на образование молодежи, на образование людей любого возраста, потому что информации очень мало, как оказалось. Вот то, о чем я с самого начала говорила, — нас плохо готовят к браку, нам практически не рассказывают, что там после штампа. 

И все сказки заканчиваются свадьбой.

Р.: Да, и что там дальше, мало кто знает, мало кто рассказывает. Вот поэтому мне бы хотелось, чтобы и дальше мои фильмы были номинированы на такие премии, — это круто. Это правда круто. 

Спасибо, я хочу уже тебя отпустить к ребенку...

Р.: Я пойду туда, а Влад придет. 

В.: Я вернулся.

Привет еще раз, с возвращением! Я сейчас аккуратно пройдусь по всему, о чем мы говорили с Региной. Это даже интересно, насколько вы совпадете в показаниях.

В.: (Смеется.) Давай попробуем.

Прежде всего я восхитилась тем, что Регина осталась продолжить интервью, а ты пошел к ребенку…

В.: Я всегда отдавал и буду отдавать должное Регине, потому что она совершила подвиг, особенно в первый год — вообще, всё, что может и делает наш сын, всё благодаря ей. Я ей безумно за это благодарен. Наверное, как раз из чувства благодарности у меня и появляется какой-то порыв помочь ей. Ну и потом, я безумно люблю нашего ребенка, мне ужасно приятно провести с ним время. Я долгое время не мог найти с мелким общий язык, потому что... Вот даже не знаю почему.

Потому что он не говорил, наверное?

В.:  Да-да-да, психологи так и считают, что мужчинам нужен фидбэк, а когда его нет, то нам неинтересно. У меня был такой период, я очень переживал, поскольку более трогательной, вовлеченной и внимательной матери, чем Регина, я не встречал. Поэтому, конечно, я чувствовал, что я должен, мне нужно, я тоже так хочу, у меня просто не случалось. В какой-то момент всё изменилось. У нас же Регина улетает периодически, вот в прошлом году летала на «Орёл и решку» несколько раз на три-четыре дня. Собственно, я эти четыре дня был наедине с ребенком — хочешь не хочешь, а будь любезен. Я помню, что в первый ее отъезд вечером первого же дня я написал Регине эсэмэску: «Спасибо тебе, что ты уехала, потому что я реально почувствовал, что я нормальный отец». Мы с Майклом ни одной секунды не скучали. Я специально заранее все дни освободил, делал какие-то дела, только когда он спал. С утра мы ездили на плавание, потом на гимнастику, потом в кино, потом в зоопарк — все эти три дня у нас были безумно интересные и насыщенные. Мы всё время были вместе, ни разу он не заплакал, ни разу у меня не было мысли: «Ой, а что же делать». У нас действительно был тяжелый год, ребенок мало бывает с нами. Я в детстве сам очень много бывал один, у меня есть детские травмы, поэтому я страшно переживаю, порой отменяю встречу и возвращаюсь домой, потому что я не могу, когда он просит: «Папочка, останься», — это тяжело. А ему это надо, ведь сейчас закладываются основы его характера, личности. И здесь вот это время, которое мы выделили друг для друга, я стараюсь максимально провести с женой и ребенком, потому что приеду в Москву — и опять начнутся встречи, репетиции, концерты. 

Мы немного поговорили с Региной про кризис, который случился у вас в прошлом году. С чем он был связан, что не так? Зачем столько книг по психологии читать?

В.: Тут, конечно, лучше вместе говорить, чтобы знать, что она сказала, и не наговорить лишнего. (Смеется.) Я уже упомянул в самом начале, что мы очень разные во многом. Регина прочитала 30 книг, мне дала пять, я из них прочитал три, и мы вместе работаем с нашей любимой Людмилой Петрановской и еще несколькими специалистами... И хотя все мои, к сожалению, древние, с непонятным мышлением друзья осуждают и не понимают, а я безумно благодарен Регине, что она меня к этому привела, это реально очень нам помогает. И вот, общаясь с психологами, читая литературу, я понял, что нет ничего страшного в том, что вы разные. Вы не обязаны совпадать во всем и быть идентичными. Мы просто были с Региной не очень опытные и сразу нырнули в брак, в семью, родили ребенка. Пришли к этому с разным багажом и весь этот багаж вывалили друг другу со словами: «Смотри, вот мой багаж, будет так», — и пытались каждый навязать свою политику партии, что изначально было неверно. 

Влад, я тут случайно выяснила, что у вас недавно появилась традиция —  ты стал заваривать Регине «чай с любовью», который она ждала четыре года. Скажи мне честно, почему тебе понадобилось четыре года на это? 

В.: Отвечаю. У меня очень сложный, вредный характер, но глобально, в душе я очень добрый человек. (Улыбается.) Я готов идти на уступки, готов идти на компромиссы, готов мириться, но есть какие-то вещи, которые принципиально нет. Просто вот я не хочу — как профессор Преображенский в «Собачьем сердце». Просто вот нет — и всё. Я не могу это объяснить, не могу это аргументировать. Это никак не связано с любовью. Я максимальный джентльмен: я заботливый, вежливый, умею ухаживать, с уважением отношусь к женщине, но некоторые вещи ненавижу делать. Этот чай — как раз одно из этого. Причем самое ужасное, что она себе заваривает кучу чаев, все эти кружки стоят, отпитые одним глотком, по всей квартире, периодически их Майкл опрокидывает, их никто не моет (их потом по всей квартире собираю я и мою). Этот чай — он для галочки, потому что она всё равно его не выпьет. Меня вот этот факт просто бесит. (Смеется.) Виновен по всем статьям.

И тут в поезде я дочитал книгу Вики Дмитриевой «Это же любовь». Офигенная книга. Вика Дмитриева была у Регины на программе, подарила нам книги. И вот есть там такая история: у них в семье заведена традиция, когда либо дети, либо муж заваривают ей по утрам обычный чай, но он называется «чай с любовью». Мы здесь живем в доме, но уезжали на недельку пожить в отеле, там были стандартные кофе и чай в номере. И вот мы проснулись в первый же день, я смотрю: «О, чай», — а я буквально за день до этого дочитал книгу. И такой Регине: «Вот тебе твой «чай с любовью». И она: «Ой, как мило, как мило». Это было в отеле, здесь я пока его еще не заваривал. (Смеется.)

Но традиция уже есть, всё.

В.: Да, традиция есть. Регине это важно. Это такие мелочи, что я понимаю: мне не так страшно себя перебороть (хотя мне это очень сложно), но когда видишь, как твоему близкому человеку приятно, то сразу хочется это сделать.

Как участник шоу «Маска», скажи, ты хотел бы, чтобы кто-то из твоих друзей или просто других артистов оказался во втором сезоне? 

В.: Я уверен, что они опять удивят, потому что я был просто ошеломлен первым сезоном. Кто бы что ни говорил, там действительно никто не знает друг друга, действительно все приезжали строго на одинаковых машинах, строго в одной одежде, строго по одному в разные гримерки, нас сопровождала охрана. Я был уверен, что Фёдорова — это MARUV, я был уверен! А в новом сезоне я бы хотел точно там увидеть Кирилла Туриченко — солиста группы «Иванушки», моего друга-одессита, у которого абсолютно феноменальный вокал. Мы с ним подружились вообще, когда распался Smash!!. Мы как раз устраивали прослушивания, искали вместо Серёжи какого-то мальчика. В общем, когда мы с ним приходим в караоке, люди падают просто. У него очень своеобразный мужской вокал, очень высокий — никогда ты не поверишь, что это поет мужик. Он такой, ну не Витас... очень интересный тембр, короче. Вот я бы его там хотел увидеть. Еще Дениса Клявера я бы хотел там увидеть, раз был Костюшкин. Кстати, я бы с удовольствием посмотрел на Лазарева, он умеет круто актерски владеть голосом, умеет пародировать. С удовольствием бы посмотрел на Галкина, потому что его бы вряд ли узнали, он умеет круто пародировать. Короче, чем необычнее, чем страннее, тем лучше: какого-нибудь спортсмена я бы хотел посмотреть, потому что наверняка среди них точно есть поющие. 

Влад, в этом году 20 лет Smash!!. Я прекрасно помню «Новую волну», как вы с Серёжей грохнули вашу статуэтку…

В: Да-да.

Даже мне не верится, верится ли тебе? 

В: Мы же с Лазаревым тут встретились, на Бали... Ну как, что 20 — не верится. Уже после была какая-то большая серьезная жизнь. Сказать, что это было будто вчера, — не могу, потому что действительно много чего случилось: взлетов, падений, взросления. Мы же совсем были мальчиками. Оглядываясь назад, я понимаю, что мы ничем не отличаемся от миллиардов случаев, когда по молодости и неопытности разрушили что-то хорошее и клевое. Мы совершили те же ошибки, о которых я читал потом в биографии группы The Beatles и многих других — всё это было за тысячу лет до нас написано. Вот об этом я жалею, что были взрослые, ладно мы, мы пацаны, но были взрослые, которые это всё допустили: продюсер, менеджер, два артиста, один хочет одно, другой — другое, никто не договорился, все ссорятся. Такая классика жанра. Обидно. Но это был настолько фантастический проект, я этим горжусь, мне вообще не стыдно — ни за себя, ни за Серёжу, ни за то, что мы сделали после. Я уверен, что немногие артисты, особенно на нашей эстраде, могут смело сказать, что это круто. Это действительно был очень качественный проект, модный, дорогой, в плане качества он прямо был фирменный. Мы сами сейчас слушаем наши альбомы и до сих пор кайфуем, но жалеем, что не можем их выложить в  iTunes, потому что права у Universal потерялись... Причем мы несколько раз занимались этим, и наши юристы, и американские, но потеряны документы, и ничего не восстановить. Я уверен, что мы с Серёжей обязательно сделаем что-то приуроченное к этой дате или вообще потом когда-нибудь. 

Было бы здорово.

В.: Пока это мысли...

Но мысли материальны!

В.: Вот это и прекрасно.

Фото: Анастасия Белова. Макияж: Наташа Жукова. Стиль: Олеся Чижкова