Максим Лагашкин и Екатерина Стулова: «Чувство юмора спасает нас во всем»

Семейная жизнь у Кати и Максима началась вместе с профессиональной: познакомившись при поступлении в ГИТИС, они больше не расставались. За эти годы они оба построили успешную карьеру в кино и театре, родили двоих сыновей. После выхода популярного сериала «Жуки», в котором Лагашкин и Стулова снялись вместе, об их семейном и творческом тандеме заговорили с новой силой. Сейчас Максим и Катя живут по безумным рабочим графикам, свести которые — большая редкость. Поэтому наше интервью, которое задумывалось как совместное, актеры давали по отдельности, пересекшись буквально на пару минут лишь в самом финале.

Катя, сейчас в разговоре со своим агентом вы сказали о том, что сегодня готовились «подыгрывать женой» Максиму — в данный момент для вас это привычный сценарий?

Поддерживать мужа? Конечно! У нас в семье бывают периоды, когда муж поддерживает жену, есть период, когда жена поддерживает мужа. В данный момент я решила, что поддерживаю я. Это не значит, что я ушла на второй план, что не занимаюсь собой, нет — я всегда занимаюсь собой, работой, детьми. Но сегодня подумала, что это всё будет исключительно ради Максима, и, как всегда с радостью, была готова его поддержать. 

За последние несколько лет фамилия Лагашкин стала звучать громче. Хотя в начале вашей карьеры вы вместе снимались в программе Вадима Верника «Кто там…»…

...которая была посвящена мне! Тогда Максим «подыгрывал мужем». (Улыбается.) Очень любопытно было бы сейчас этот сюжет посмотреть.

Вы оба тогда только окончили ГИТИС и были приняты в труппу Театра им. Маяковского. Я знаю, что Максим увлекался театром с детства. Вы тоже?

Нет, я в первом классе собиралась стать каскадером! (Смеется.) Потом, по мере взросления, мои предпочтения менялись: классе в третьем мне захотелось быть актрисой, потом —  журналистом, моделью, танцовщицей и даже стюардессой. В итоге я подумала, почему бы не объединить всё это в актерской профессии, и поступила в ГИТИС. При этом мои родители не знали, куда я поступаю. Мама думала, что я готовлюсь на журналистику или в педагогический. Она говорила: «Катя, вот ты придешь 1 сентября в школу, тебя все будут встречать с цветами!» На что я ей отвечала: «А 2 сентября тебя вызовут в милицию, потому что твоя несдержанная дочь наорет на детей». (Смеется.) Мама у меня повар, папа работал энергетиком, я из обычной простой семьи. Но мой старший брат тогда сказал: пусть единственный человек в нашей семье будет заниматься делом, которое любит. 

Что значит — ваша несдержанная дочь? 

Я всегда была очень эмоциональной, такой и остаюсь. Пыталась даже как-то с этим бороться, потому что на сцене и в кино мне эта моя эмоциональность нравится, но в жизни иногда очень мешает. Мои глаза выдают всё, что со мной происходит, я не умею врать абсолютно. Я неврастеничка, всегда очень волнуюсь перед спектаклем, перед первым съемочным днем. Люди, которые хорошо меня чувствуют, говорят: когда входит Катя, можно прикуривать — такое количество энергии аккумулируется вокруг. Максим тоже очень эмоциональный человек, но внутри семьи у нас либо один фонит, а другой спокойный, либо наоборот. На площадке, если Максиму что-то не нравится, он всегда говорит прямо, а я могу умолчать, скрыть, проглотить. И он часто напоминает мне о том, что я должна наконец-то научиться выражать всё, что мне не нравится, потому что после смены я прихожу домой и всё это выливаю на него, в хорошем смысле — просто делюсь тем, что меня беспокоит. Поэтому мы сначала одному из нас даем отыграться и вылиться, а потом другому.

Синхронизируетесь неосознанно.

Мы живем открытым сердцем, всегда друг с другом честны. Всё всегда происходит очень естественно, мы не читаем книг о том, как правильно жить и сохранить брак. Это не значит, конечно, что мы постоянно только и делаем, что хохочем. Мы просто живем и понимаем друг друга, когда можем.

А когда не можете? 

Ругаемся. Потом миримся, смеемся, обнимаемся и идем дальше рука об руку. Мы как-то изначально интуитивно решили жить и развиваться вместе. Смотреть, как с годами меняется наша жизнь, растут дети, с появлением которых мы тоже очень изменились — стали более ответственными. Мы смотрим друг на друга и радуемся нашим успехам в семейной жизни, в профессии. Плюс наше чувство юмора часто спасает нас во всем. Но это не значит, что мы ничего не делаем и всё время находимся в состоянии «а, пусть будет как будет». Мы тоже прикладываем немало усилий, но они приятные, мы готовы прислушиваться друг к другу и идти на уступки. Бывает, что сегодня, например, у Кати такой день — сегодня «Катя на метле». Я так и говорю: я на метле! Значит, надо подождать, дать мне выдохнуть. У нас в жизни было много разных событий, когда мы просто брались за руки и шли дальше, потому что в тот момент только мы могли помочь друг другу. И когда спустя время ты оборачиваешься и видишь, что ты уже это преодолел, ты понимаешь, что да, тогда было сложно и трудно, но сколько ты приобрел благодаря этому опыту! Что это новая ступень, по которой ты поднялся выше.

Ваш старший сын Савва тоже учится на актера.

Да, ему 21 год, и как раз сейчас он заканчивает университет в Лондоне. Когда он говорит мне, что может жениться на англичанке, я отвечаю: боже мой, мы же не знаем английского! (Смеется.) И еще говорит, что я буду самой молодой свекровью, потому что там в моем возрасте только начинают рожать и обзаводиться семьей, а у нас уже такой взрослый сын.

Он же родился у вас…

...сразу после окончания института. Я вышла на работу, когда Савве было 18 дней, играла спектакль «Собачий вальс» в Театре им. Маяковского. Кстати, когда снимали тот выпуск «Кто там...», я была еще сильно кормящей. И во время съемок спектакля у меня из корсета выпала грудь! Я тогда ужасно переживала, готова была провалиться сквозь землю! Сейчас, конечно, вспоминаю это с юмором. (Улыбается.)

Вы с Максимом познакомились на вступительных экзаменах.

Гончаров тогда делал добор курса, мы с Максимом пришли в один день. Я увидела его на проходной, где он сидел немного грустный, и подумала: боже, как на Агутина похож! (Смеется.) И нас обоих тогда взяли, мы очень сдружились. А через несколько месяцев стали мужем и женой.

Как быстро у вас всё закрутилось!

Мы вначале вообще почему-то решили, что мы брат с сестрой! Но уже через несколько дней всё это братство закончилось и начался роман. Всё было очень естественно и стремительно. 

Никогда не сомневались в своем решении?

Мы оба всегда были очень востребованы, не было времени сидеть и думать: что было бы, если... Потому что если ты в этот момент не снимаешься в кино, то ты работаешь в театре. Максим принял решение уйти из театра, когда появился Савва и он понимал, что нужно кормить семью. Что еще точно есть в Максиме помимо его прекрасного чувства юмора и таланта — он очень смелый и всегда очень уверенно говорит: будет так. Мы же пришли на второй курс вольнослушателями, нас было человек пятнадцать-двадцать, из которых должны были выбрать пять для зачисления на курс. И еще за месяц до этого решения Максим сказал мне: нас с тобой зачислят. Я тогда подумала: какой наглый и смелый парень! И нас зачислили. И так во всем. Я смелая обычно тогда, когда мне надо защищать семью и детей, я такая волчица. Но когда надо защитить себя, моя смелость куда-то исчезает. И Максим в этом смысле мне очень помогает. Хотя на вид я совсем не робкая, но где-то внутри я маленькая девочка — Алиса, которая моргает глазами и летит в колодец. И в этот момент я понимаю, что сейчас меня поддержит мой муж, который скажет: вставай и иди, всё будет хорошо. 

Несколько лет назад труппу Театра им. Маяковского покинули и вы…

Я ушла из театра пять лет назад, но с большой благодарностью вспоминаю время, проведенное там. Конечно, в театре нет той свободы, которая есть за его пределами. В театре существует такое понятие, как режим, недаром есть выражение «служить театру». Я не могу служить. Я хочу сниматься в кино, путешествовать. Репертуарный театр — это все-таки преданность. Но я прекрасно провела там почти двадцать лет.

Почему же вы ушли?

Потому что закончилась любовь между мной и Театром им. Маяковского. Какое-то время после рождения второго ребенка я просидела в декрете и выпала из работы, с чем-то, наверное, не был согласен Миндаугас (Миндаугас Карбаускис — художественный руководитель Театра им. Маяковского. — Прим. OK!). Просто так сложились обстоятельства. Я хотела уйти чуть раньше, но тогда мне не подписали документы, и я осталась. И, видимо, я тогда сама еще не была готова к уходу. А когда всё сложилось, передо мной сразу открылось столько дверей! Я стала больше сниматься, выпустила две антрепризы, через какое-то время мне предложили играть в Ярославском камерном театре, и я сейчас с большим удовольствием езжу туда играть два спектакля каждый месяц. При этом я абсолютно свободна, могу сказать: извините, в этот день играть не могу, у меня съемки. И под меня подстраиваются. А Театр им. Маяковского мне дал очень много, очень! Мы там случились как артисты, там были наши первые роли, первые шаги. Я очень благодарна мастеру, который принял нас на курс и потом принял в театр, это, конечно, дорогого стоит. У нас был великий мастер и прекрасные учителя, которые нас любили, — это очень важно. Максим всегда был и остается прекрасным театральным актером! Я очень переживала, когда он уходил из театра, и до сих пор мечтаю, чтобы он еще что-то сыграл на сцене, потому что он невероятно талантливо это делает. Просто там нет возможности зарабатывать.
А когда у тебя появляется ребенок, которого надо растить и кормить, у правильно воспитанных мужчин на первый план выходит ответственность за семью. Поэтому в тот момент Максим уже не мог себе позволить быть актером только театра, они с Сашей Робаком ушли в свободное плавание, сняли много картин...

…в которых вы тоже участвовали.

Да, причем всегда через пробы. Я даже в шутку говорила Максиму: вот все своих жен просто так снимают, а у меня — пробы. (Смеется.) Дело еще в том, что очень часто артистов утверждает канал. И для того, чтобы получить роль, все-таки нужно одобрение канала. Поэтому я всегда честно пробовалась. Когда-то, наверное, были времена, когда мужья могли своих жен протащить. Но сейчас работают только пробы, и мне так это нравится! Наконец-то всё по-честному. Раньше могла бы сыграть ты, но кто-то привел своего человека. Сейчас ты играешь, потому что у тебя были лучшие пробы. Я за это очень благодарна каналу ТНТ, который нас с Максимом заново открыл. Потому что им нужны были именно пробы и именно такие артисты. 

Вы сейчас говорите о сериале «Жуки».

Да, это проект, который продвинул нас вперед. Там были пробы длиною практически в год. Потом мы сняли пилот и еще через год — первый сезон. И всё это сделано очень талантливо, там работают невероятно творческие люди, которые любят своих артистов, слышат их. Причем первой утвердили меня, и Максим дико переживал, потому что нам обоим очень хотелось туда попасть. Мы в то время как раз только вернулись из Испании, после моего декрета, работы было немного. Мы в какой-то степени начали с чистого листа. Когда ты определенное время находишься вне профессии, тебя быстро забывают. И вдруг после нашего возвращения посыпались разные предложения. Я очень серьезно готовилась ко всем пробам — брала с собой из дома костюмы, реквизит. Понимала, что мне как-то неловко, ведь я же актриса, которая уже что-то сделала в профессии, и вдруг два шага назад... И я себе говорила: «Катя, тебе неловко? Да. Но тебе же нужна роль? Да. Ну тогда бери и делай. Вот платье, вот семечки, вот помада — и думай, как и что ты завтра будешь играть». И это сработало. Опять стали замечать и приглашать, мы снова стали работать.

А как вы оказались в Испании?

После рождения Луки мы поехали туда отдохнуть на месяц, даже взяли обратные билеты. Потом решили немного задержаться и в итоге остались на два с половиной года. Вначале думали, что мы сможем жить там и работать здесь, была такая мечта. Но это оказалось очень тяжело. Я ездила периодически на пробы, Максим — на съемки, всё это, конечно, было очень дорого и не очень удобно, и в какой-то момент мы поняли, что пора возвращаться. Что жизнь наша здесь, родители здесь, друзья, всё здесь. И работа тоже здесь. А для нас обоих очень важно работать, мы любим свою профессию, нам важно быть востребованными. Но там было хорошее время — Савва пошел в школу, выучил язык, Луч надышался морским воздухом. Потом в Москве первый раз увидел снег — наверное, тоже какое-то время привыкал к родине. Сейчас он уже абсолютно московский парень, в сентябре пойдет во второй класс. Но какое-то время, наверное, он думал, что он испанец. (Смеется.) 

Насколько я понимаю, ваши профессиональные амбиции не утихали ни после рождения первого, ни после рождения второго ребенка…

Никогда! Я очень люблю свою профессию и горжусь ей. Я получаю большое удовольствие от процесса — и в кино, и в театре — и хочу работать до последнего вздоха. (Смеется.) Менять ее на что-то другое никогда не хотелось, разве что приобрести какие-то навыки — научиться круто петь, например. Но стать вдруг домохозяйкой — нет. Печь тортики и выкладывать в инстаграм — это не для меня. Мне было достаточно декрета. Я люблю заниматься творчеством, могу записаться на танцы, когда-то освоила езду на мотоцикле...

Для роли или для себя?

Для себя. Я некоторое время ездила на мотоцикле, но в какой-то момент Максим стал за меня очень переживать, и я перестала это практиковать. (Улыбается.) К тому же наша профессия настолько глубокая, она меняется вместе с нами, вместе с возрастом. Ты переходишь на другие роли, на другие объемы, всё время наполняешься. В ней можно развиваться очень долго. Ты проживаешь какие-то другие жизни параллельно со своей.

В прошлом интервью Максим рассказал нам, что работать с вами на съемках ему комфортнее, чем с другими партнерами…

Мы стали актерами вместе, и оказаться вместе в кадре — всегда радость для нас. Когда мы играли в спектакле «Розенкранц и Гильденстерн мертвы», у Максима там было сразу две роли. И я больше любила, когда он играл моего отца (ему делали старческий грим), потому что знала: глядя Максиму в глаза, я наберу от него больше, чем от кого-либо. И в кино, если есть какие-то трогательные сцены, где надо набрать эмоции, конечно, мне легче смотреть в глаза Максиму. Мы не напрягаем друг друга, не учим играть, не лезем. Если хочется что-то подсказать, можно аккуратно шепнуть. Здорово, что на совместных съемках у нас есть возможность провести чуть больше времени друг с другом, мы даже детей иногда привозим на площадку. 

В этот момент Катя уходит в кадр (наша беседа проходила во время фотосъемки), и к разговору присоединяется Максим.

Максим, 24 июня в прокат выходит фильм «Проклятый чиновник», в которым вы сыграли главную роль. ПрокЯтый или ПрОклятый — как правильно?

Решили, что так и так правильно, но поскольку по сюжету его прокляли, то правильнее всё же — прОклятый. 

Как вы пришли в этот проект?

Всё произошло так стремительно, что я глазом не успел моргнуть. Проб не было, потому что Сарик Андреасян и его компания очень хотели снимать меня в этой роли. Честно говоря, сценарий мне понравился не сразу. Но я всё равно приехал на читку, там был один из авторов, я высказал все свои опасения и сомнения. Тогда Сарик меня заверил, что они будут учтены, — так и произошло, понимание было достигнуто. Через неделю у нас состоялась общая читка с артистами, и сняли мы всё легко и очень быстро — некоторые смены у нас заканчивались до обеда! Один раз, по-моему, у нас была полноценная 12-часовая смена, когда мы снимали на кладбище, там погода менялась очень часто: то снег, то дождь, то солнце. Но нас это не пугало, потому что хорошо ложилось в мистический сценарий. Честно говоря, картину я еще не видел, но всегда смотрю дубли на площадке и очень редко смотрю кино с собой. Мне на съемках уже достаточно посмотреть, чтобы понять, как это будет. С Юрием Александровичем Кузнецовым за этот год мы снимаемся уже во второй картине — это огромное удовольствие: не партнер, а песня. Он из той категории артистов, когда не надо ничего объяснять, мы просто начинаем проговаривать сцену, и уже всё понятно. Я вот говорю, а у меня мурашки, потому что я люблю таких партнеров. Лиза Арзамасова, Лёша Маклаков, Володя Сычёв... Ну с Володей мы уже сто лет знакомы, снимались и у Пети Буслова, еще где-то пересекались. Вообще, всё было очень легко, весело, с юмором, никаких конфликтов. Группа просто замечательно сработала.

Не смутило слово «чиновник» в названии? Вы сами не раз отмечали, что на вас прекрасно ложатся роли депутатов, полицейских — все видят в вас таких персонажей…

Тут такое дело: стоит один раз где-то сняться, как на подкорке, как-то бессознательно у режиссеров и продюсеров это откладывается, витает в воздухе. Меня это вообще никак не расстраивает и не заботит, потому что я прежде всего играю разных людей, а какая уж там у них профессия и какой ранг — это второстепенно. Всё равно человек всегда разный, так не бывает, чтобы люди были однозначно хорошими или однозначно плохими. Мне интересны такие герои. Правда, мы с Катей сейчас будем сниматься в фильме, где изначально очень интересно придумали: все персонажи — отрицательные. (Смеется.)   

Как это?

Те, которые вроде должны быть хорошими, считаются таковыми просто потому, что пострадавшие. Но на самом деле такие же твари, как и тот человек, из-за которого они пострадали. Это такая черная комедия, можно сказать. Но сейчас я немного забегаю вперед, потому что мы только начинаем. 

Катя не упомянула об этом, а вы сказали.

Да потому что нельзя, а я такой болтливый, взял и рассказал. У нас есть совместная работа в «Жуках», но там мы мало пересекаемся как персонажи, а здесь будет прямое партнерство.

Вас целенаправленно хотели снимать вместе?

Нет, были пробы. Я пробовался сразу на двух персонажей, один из которых такой... Немного лох. Мне было очень интересно это сыграть, но в итоге мне сказали, что у меня всё равно уверенный взгляд. (Смеется.) Это не то, что мы с Катей захотели где-то одновременно вместе сниматься, нет. Там много разных артистов пробовалось, было немало конкурентов и у меня, и у Кати. Честно говоря, иногда бывает так, что нас куда-то вызывают в разное время на один и тот же проект, где мы выясняем, что будем вместе сниматься. И не все знают, что мы муж и жена. Да мы особо никогда это и не афишировали на самом деле.

Помните, что подумали в тот момент, когда впервые увидели Катю?

Честно говоря, нет, потому что приехал тогда на вторую волну конкурса — меня на первой срубил Гончаров. А Сергей Анатольевич Голомазов договорился, чтобы меня посмотрели еще раз через неделю. Я не помню вообще, как эта неделя прошла, потому что находился в таком нервном напряжении: была осень, мне нужно было поступать. Назад дороги не было вообще — если бы я не поступил, то оказался бы просто нигде. Я не мог такого допустить и внутренне знал, что куда-то поступлю. А Катя была как раз в том потоке, где для меня была вторая волна. Помню, у нее было такое приподнятое настроение, а у меня-то нет, я очень сильно нервничал. Она меня на служебном входе Театра им. Маяковского как-то так пинала, будто мы знакомы уже давно, видимо, пытаясь приободрить. Почему-то говорила, что я похож на Агутина. А я в тот момент мог думать только о поступлении.

А когда вступительные страсти улеглись?

Начались другие. (Смеется.) У меня достаточно быстро проскочила искра и по голове шарахнула неслабо — я просто в секунду принял решение и сделал Кате предложение. У меня всё время так: если мне что-нибудь в голову взбрело, я в секунду решаю, что это надо сделать сейчас. Не откладываю на завтра, у меня не получается. Может, порой и надо подумать, но у меня это не выходит. Поэтому пошел, сделал, тут же получил согласие. Как, собственно, всегда себя и веду — никогда не слышу слово «нет».

У нее вариантов не было просто, я поняла.

Это знаете, как Аль Капоне говорил: «Я никогда не слышал слова «нет», разве что: «Нет, пожалуйста, не убивайте». (Смеется.) Ну а у Кати даже вопросов не возникло, она просто спросила: «Когда?» Я сказал: «Давай чтобы потеплее было, давай на майских». И вот между прогоном экзамена по актерскому мастерству и прогоном экзамена по сценической речи быстренько обвенчались.

Ничего себе, сразу венчание!

Да. Мало того, нас сначала не хотели венчать, потому что не было штампа в паспорте, это была проблема. Мы объездили несколько разных храмов, и в одном, на Никитских воротах, нам разрешили. А штамп поставили, уже когда родился Савва. Ему было года три, и нужно было куда-то выезжать, то есть чисто из-за документов. Заскочили на «Речном вокзале» в загс и буквально за 15 минут расписались. Я к венчанию отношусь не с религиозной точки зрения — это немного другого свойства сила, другого уровня, это был такой способ нас скрепить. Поэтому вот так: переоделись, забежали обвенчались, потом опять где-то в подъезде переоделись, побежали на прогон спектакля, сняли кольца — типа мы на шифре перед всеми. Прилетели на прогон, у меня напрочь выскочил из головы весь текст. Я стоял, улыбался и ничего не мог сказать. 

И как долго вы шифровались? 

Долго. Мало того что мы перед однокурсниками шифровались... Они, конечно, и так понимали, что мы вместе, просто не хотелось какие-то такие вещи афишировать. Родители тоже не знали. Правда, мой друг из Самары, которого я попросил быть свидетелем, по своей наивности пришел к моей маме, попросил денег на билет на поезд до Москвы и проболтался. Но мне мама и папа ничего не сказали. А Катя потом увезла документы к своим родителям, и мы с ней уехали в свадебное путешествие в Лазаревское, сняли там хибару, шалаш какой-то. Когда вернулись, оказалось, что Катина мама убиралась и нашла пакет, в котором лежали документы. Тогда папа Кати ей сказал, чтобы она не обращала внимания, что это для спектакля документы, а мама ему говорит: «Нет, Коля, это не для спектакля, это жизнь». (Смеется.) 

Удивительно, какой серьезности решения вы принимаете так быстро и уверенно!

Может, это сейчас глупо прозвучит, но я на многие вещи смотрю не умом, я их интуитивно чувствую и больше доверяю этому. Человеческие вещи нужно мерить чувствами.

Вскоре у вас родился старший сын, и это подтолкнуло вас к уходу из театра…

Я был очень счастлив, меня его рождение окрыляло, давало больше энергии и радости что-то делать. И подтолкнуло уйти из театра, да. Мы с Сашей Робаком ушли придумывать свою жизнь, снимать кино. Но сейчас и у меня, и у Саши бешеный актерский график. Это не значит, что у нас нет каких-то идей и мыслей, которые нам хотелось бы реализовать. Когда это всё сойдется на небе — соберемся и сделаем.

Катя сказала, что вы оба — люди очень эмоциональные и она периодически «бывает на метле».

Она часто на метле, метла — это встроенная функция. (Улыбается.) Но я научился это считывать достаточно быстро, практически сразу. Это как в кино: когда ты с партнером снимаешься, ты же идешь от него, а он от тебя, здесь так же. Конечно, бывает, что мы оба можем вдруг взлететь на метлах, как в Хогвартсе, пошвыряться друг в друга шаровыми молниями. Но последние лет пять у нас обоих такая занятость, что, когда мы вместе, эти эгоистические полеты превратились в спокойное существование, нам просто хочется побыть рядом.

Катя, Максим, недавно вы отметили 25-ю годовщину брака…

М.: Первый раз в жизни.

К.: Мы и раньше отмечали с друзьями, конечно, но такой большой компанией собрались впервые. Обычно мы сразу занимаем эту дату и улетаем куда-нибудь вдвоем, но в этом году не получилось.

Спустя столько лет бывают моменты, когда вы вдруг по-новому смотрите друг на друга?

М.: Постоянно. 

К.: В профессии — с каждой ролью что-то открывается, какие-то новые краски. Макс, скажи, ты всё время говоришь: «Ого, моя жена что сделала!» (Смеется.) 

М.: Говорю, конечно, но это не значит, что это так. Шучу! (Смеется.) 

К.: Мы хвалим друг друга, отмечаем профессиональные победы. 

М.: Это как само собой разумеющееся.

Гордость и восхищение присутствуют.

М.: Восхищения, конечно, уже никакого, но гордость есть. (Смеется.)

К.: Вот такое у нас сейчас будет интервью: всё хиханьки да хаханьки.

М.: Да у нас и так всё время хиханьки да хаханьки!

А серьезные разногласия бывают? В воспитании сыновей, например?

К.: Нет. Во-первых, мы слушаем детей... 

М.: С языка сняла.

К.: Конечно, когда у старшего сына был переходный возраст, гормональный перестрой, мы нервничали, конфликты случались. Максим в этом смысле мудрее меня, он говорил: «Давай расслабимся, посмотрим, куда его поведет». У нас довольно большая разница в возрасте детей, и благодаря опыту, полученному со старшим, мы стараемся не повторить каких-то ошибок с младшим. Но всё равно на какие-то грабли периодически наступаем, все живые люди.

Важно, что вы одна команда.

М.: Да, мы команда.

К.: «Ураган»!

Фото: Дарья Козырева, Лида Маркова. Макияж и прически: Анна Харитонова