Антон и Юлия Беляевы о поклонницах Антона, совместной работе, гастролях и диктатуре в семье

Наше интервью с Антоном и Юлей проходило в студии звукозаписи, где группа Therr Maitz работала над новой песней. Тонкая, хрупкая Юля, так же как и ее муж, моментально влюбляет в себя одной лишь улыбкой. Но сразу мысль: наверняка внезапная слава Антона стала для нее большим испытанием... Впрочем, об этом она расскажет сама.

Антон за несколько лет очень вырос: недавно он сам побывал в составе жюри шоу «Главная сцена», а теперь готовится к новой роли — музыкального продюсера будущего мюзикла. И конечно, вместе со своей группой он регулярно ездит по стране с концертами. А Юля — с ним. Они вместе уже около пяти лет: с тех времен, когда Therr Maitz еще не были известны.

Юля, ты играешь практическую роль во время гастролей мужа или ездишь для поддержки?

Юля: Знаешь, если раньше я помогала в разных делах непосредственно на площадке, то сейчас для этого есть специальные менеджеры, а я занимаюсь какими-то более глобальными вопросами. Прессой, юридическими делами и прочим тоже занимаются отдельные помощники.

Антон: Она генеральный менеджер. Дела группы на 99% проходят через нее.

Но по профессии, насколько я знаю, Юля журналист.

Ю.: Да. Правда, сейчас не пишу. После «Голоса» к нам стало поступать очень много запросов на интервью, и я автоматически взяла на себя работу с прессой. Но понимая, что это лишь малая часть того, с чем придется столкнуться, в итоге взяла другого человека. Сейчас моя тяга к журналистике выражается в фотографиях или видео: снимаешь, постишь что-то постоянно.

А.: Я вообще думаю, что основой для развития Therr Maitz стали Юлины знакомства. И ее коммуникабельность, благодаря которой решились многие вопросы, когда мы только начали предпринимать попытки привлечь к себе внимание. Я же сам не ходил никуда со своими демозаписями и никому не рассказывал, что вот, мол, у меня группа. Чаще всего это делала Юля.

Ю.: Я постоянно знакомилась с разными людьми, и так или иначе многие мои контакты, как зернышки, проросли. Например, на Неделе моды как-то познакомилась с девушкой-фотографом. А потом она стала арт-директором клуба и часто звала нас к себе выступать.

Антон, если ты никому о группе не заявлял, то как собирался пробиваться?

А.: Никак. Я в этом плане немножко аутист. Не могу переступить через себя, чтобы пойти кому-то рассказывать, какой я классный, просить в меня поверить. Мне сложно трясти перед кем-то своим продуктом или достижениями. Я привык, что меня как бы принимают, и всё. Легкая такая мания величия. (Улыбается.)

Ю.: Мы начали работать в очень правильное время, когда соцсети набирали обороты, появился Instagram и так далее. Поэтому сейчас с их помощью любой может себя пиарить, чего невозможно было сделать лет семь назад. Было такое: Антон работал в Бразилии с другим музыкантом, тот вышел на перекур, Антон остался играть на фортепиано. Я это сняла и выложила на YouTube. Через какое-то время нам позвонили богатые люди, которые были на Бали. Оказалось, они посмотрели ролик, оценили талант Антона и захотели пригласить ребят, чтобы они отыграли концерт за деньги. То есть не то чтобы мы сидели и выстраивали какую-то пиар-концепцию.

А.: Которой до сих пор нет.

Ю.: Да и необходимости в ней тоже нет. Но надо понимать, конечно, что основа этого всего — трудоголизм.

Фотография: Ваня Березкин

Антон, как остальные музыканты относятся к тому, что именно тебе достаются все лавры?

Думаю, в какой-то степени их это задевает, но все ведь люди адекватные, и все понимают, что это еще и ответственность. И честно говоря, иногда я больше страдаю от груза, чем почиваю на лаврах. Приятно, конечно, когда узнают, мы все именно этого и хотели, но в итоге иногда думаешь: «Может, и не надо было так стараться? Спокойнее бы жилось». Иногда я действительно взбешен тем, что работа бесконечна и не заканчивается.

Разве ты кому-то что-то должен?

Когда начинаешь дело, то надо его доводить до конца. А где конец — непонятно. Это не жалоба, а просто одна из сторон медали. В любом случае всё это направлено на наше общее благополучие. И к общему удовлетворению.

Юля, как ты относишься к тому, что Антона теперь окружает множество красивых девушек?

Ю.: По-разному. В основной массе фанатки настроены дружелюбно. Кто-то пытается советоваться, кто-то даже меня копирует. Когда я с брекетами ходила, мне посыпались фото девочек: «А я тоже поставила!» О, некоторые думают, что мой номер — это номер Антона. Пишут много. Иногда: «Умри, я тебя убью».

А.: Приколов много. Кто-то со мной сфотографировался, сказал спасибо, улыбнулся — всё нормально. А другие начинают совать в руку свои номера, спрашивают тихонечко: «А вы куда после фотосессии? А в какой гостинице остановились?» Даже если бы я был свободным парнем и нуждался в… (Мотает головой.) Это всегда выглядит ужасно. Дамы этим вызывают отторжение. Даже для Казановы такое поведение было бы неприемлемым.

Ю.: Был странный случай. Подошла ко мне на концерте девушка, за руки взяла, в глаза заглянула, говорит: «Вы такая пара красивая, желаю вам детей». Мы возвращаемся в гостиницу, а она тут же Антону в соцсетях пишет: «Вот мой номер телефона, если тебе будет скучно, жду…» С одной стороны, к этому невозможно относиться серьезно. А с другой — я не могу исключать ревность. Может, я ошибаюсь, но мне кажется, это свойственно каждому. Я всю жизнь мечтала об одном — о настоящей любви, божественном даре, который хочется сохранить и пронести через всю жизнь. И в такой ситуации, как у нас, когда вокруг моего мужа миллионы девочек и куча соблазнов, как раз и можно выяснить, то ли это чувство, о котором я мечтала, — настоящее, выкристаллизованное. Если нет, если это моя иллюзия — ну и пусть. Так что фанатки мне только помогают самоутверждаться.

А.: Малыш растрогался! (Приобнимает Юлю.) Мне бы это тоже только помогало. Потому что всё равно она контролирует ситуацию, соцсети и остальное.

Вы как-нибудь вообще от работы отдыхаете?

А.: Юля у нас любитель гор и сноуборда. Я больше люблю море, но на сноуборд меня уже поставили.

Ю.: Для меня идеальная схема такая: сначала я в горах, а потом с тобой на море.

Видела в соцсетях у тебя, Юля, фотоотчет из Приэльбрусья.

А.: Да, Юля поехала. Антон в это время лежал здесь, возле студии.

Ю.: Это один из рабочих моментов. Я составляю график мужа и понимаю, что в ближайшие пять дней я его, скорее всего, не увижу, поэтому беру и уезжаю.

А.: Зато нам больше не надо копить деньги на отдых. Хорошо же, если ты можешь взять и поехать!

Ю.: Да, раньше у меня не было ни лыж, ни сноуборда. В этом году Антон Вадимович подарил всю экипировку.

Фотография: Ваня Березкин

Антон, к вопросу о ревности. Ты вообще думал о том, сколько на склонах симпатичных лыжников?

(Общий хохот.)

А.: Я к этому всегда философски относился. Во-первых, тупо и слепо верю Юле, а во-вторых, я вообще по природе своей не ревнив. И я даже не допускал мысли, что она там с какими-то лыжниками катается… (Обращаясь к Юле) Ты же говорила, что одна там была! Вы мне, конечно, новость сообщили. (Смеется.)

Ю.: Сижу как-то после отдыха в Красной Поляне в сочинском аэропорту, уже вот-вот рейс в Москву, и тут звонит Антон: «Не вылетай, я через два часа приземлюсь». И я, с одной стороны, радуюсь. А с другой — расстраиваюсь, потому что, если он будет здесь, я не смогу кататься, а завтра классная погода и придется просто гулять…

А.: Вот ты! Ты просто напрягалась, что мы не вместе, вот я и приехал. Встал на доску даже.

Ю.: Да, это было событием года.

А.: Я не люблю, когда у меня что-то не получается. Юля меня сначала учила. А это же новая физика, ноги связаны, неудобно. Я расстроился: «Отстой эти ваши горы». С утра сказал: «Иди катайся на своих сноубордах, я в гостинице останусь одиноко листать каналы». А сам оделся, пошел на гору, взял себе инструктора и часа два с ним занимался. Потом мы пару раз по склону съехали.

Ю.: И я его случайно встретила на горе.

А.: Ничего себе случайно! Я сорок минут тебя ждал, чтобы показать, как я катаюсь! Весь зад отморозил. Сидел такой, тренировался, как красиво вставать, а она всё не ехала и не ехала. Я еще был в отвратительной арендованной одежде, всё промокло, выглядел как не знаю кто. Но потом, в общем, показал. Это оказалось довольно примитивным развлечением. Но мне понравилось. (Смеются.)

Юля тебя, значит, заразила. А ты ее любовью к музыке еще не заразил?

А.: Она начинающий исполнитель.

Ю.: Я обожаю музыку! Всё мое детство и юношество проходило под музыку. Меня всегда окружали люди, которые с ней связаны. Но сама никогда не училась, ни на чем не играла. А когда начала общаться с Антоном, то столкнулась с одной ситуацией. Сидим мы дома, в гостях у нас семь человек — все музыканты. И в какой-то момент они вдруг начинают дубасить на своих инструментах. Это их язык общения, а ты — единственный, кто не может принять в этом участие. Чувствуешь себя просто глухонемым.

Фотография: Ваня Березкин

Антон тебя учил играть?

(Антон усмехается.)

Ю.: Поначалу он меня натаскивал по фортепиано, потом я взяла гитару, сейчас занимаюсь вокалом. Он учил нетерпеливо: «Быстро повтори давай. Как? Что это вообще?!»

А.: На самом деле ее талант я высоко оцениваю. Она поразительно быстро выучила несколько мелодий. Просто музыкальные достижения связаны с постоянной тренировкой.

Ю.: Да, и мне хотелось бы отдавать музыке больше времени, но пока не получается — работы очень много. На последние гастроли даже не ездила, потому что пришлось сесть с ноутбуком и погрузиться в чтение писем из разных стран мира. В Европу зовут с концертами, например.

Ребята, на работе вы равноправные партнеры. А в доме кто хозяин?

Ю.: Я повелительница.

А.: Да, но без моей диктатуры это всё не работает.

Ю.: У нас патриархат, ты хотел сказать?

А.: Тирания. Я не приемлю других форм отношений.

Ю.: Я, главное, тоже. В этом секрет успеха. Меня никогда не привлекали мужчины, которыми можно управлять. Если мне это удавалось, то всё быстро надоедало. И на тот момент я практически отчаялась: мне казалось, управлять можно всеми. А потом встретила одного, пытаюсь — и не получается. Пока что интересно.

А.: Сложно разложить всё по полочкам. В целом ощущение, что мы друг друга дополняем.

Когда мы с Антоном общались в прошлый раз, он очень поверхностно рассказал о вашем знакомстве: зашел в кафе, увидел девушку, понял — это она! Давайте подробнее.

Ю.: Я расскажу, но только если Антон уйдет. Уходи! Не хочу, чтобы ты это слушал.

(Антон уходит в студию.)

Начну рассказ издалека. Мы гуляли с приятельницами, я пребывала в таком состоянии, когда идешь непонятно с кем и непонятно куда, потому что просто несет волна. Пошли в бар плясать. А я не пью, не курю, йогой занимаюсь, вся такая прилежная девочка. Они говорят: «Давайте вот в это заведение, здесь водка дешевая». Три часа ночи. Мы вчерашние студентки, только закончившие журфак. «Вот водка за шестьдесят рублей, вот за семьдесят, какую возьмем?» И пока они обсуждают, на столе возникает графин. «Это вам парень с того стола передал», — говорит официант. Для девочек просто манна небесная. Я спрашиваю: «А кто именно?» Он показывают мне на Антона. А Антон и говорит: «Хеллоу!» Вот так началось наше знакомство.

Ты, конечно, тогда о нем ничего не знала.

Да, в то время он выпустил только первую пластинку, а через несколько недель собрал первый концерт. Его друзья сказали, что он передо мной выпендривается. А потом он мне сам говорил, как ему тяжело здесь, в Москве, потому что он купался в славе и признании в Хабаровске и во Владивостоке, там все его знали и любили, ходили на его концерты. А сюда приехал — и здесь… В Москве Антон кормился тем, что создавал аранжировки для разных звезд.

Фотография: Ваня Березкин

Ты сама из Москвы?

Родилась в Венгрии, город Секешфехервар, потом жила под Челябинском, в городе Чебаркуль, а с пятого класса — в Москве. Папа военный. Моя мама за ним везде ездила. Вот и я теперь за мужем езжу.

(Из студии возвращается Антон. Грустный.)

А.: Вообще это всё настолько уныло!

Ю.: Что?

А.: Вот эта ля мажор. Если всё останется так, то я не хочу.

Ю.: Мне кажется, ее надо под гитару спеть.

А.: Да как угодно можно. Только не так, как сейчас, — караоке какое-то.

Ю.: Это очень красивая песня. Спой ее один.

А.: Вариант. (Садится на стул, задумывается.)

Я в музыке не смыслю, так что мне лучше расскажи, как ты ухаживал за Юлей.

А.: Да никак.

Ю.: Как никак? Цветы дарил, по поводу и без. Я просыпаюсь — бац, цветы. Думаю: когда успел?

А.: Потому что у друга свой цветочный магазин. Он знает, где подешевле брать. (Дружный смех.)

Как бы вы оценили изменения друг в друге, которые произошли за эти пять лет?

А.: Ну, каких-то явных изменений нет. Точнее, они могут быть не такими заметными. Мы просто постепенно адаптируемся к тому, что есть. Я никогда не был душкой, но сейчас у меня вообще нет времени на сантименты. С людьми я стал расставаться предельно легко. Наказываю тех, кто ошибается. Не трачу время на объяснение своих эмоций по поводу их поступков. Всё просто: вот дверь — пока. Не знаю, правильно это или нет, но для меня, в моем мирке, есть понятные вещи, на которые мне точно нужно сейчас обращать внимание.

Ю.: А я могу проследить трансформацию через призму готовки еды. Для меня, как для нормальной женщины, это всегда было своеобразной трансляцией своего отношения, своей любви. А сейчас мой муж редко ест дома, всё чаще в ресторанах высокой кухни.

А.: Да мы и раньше там ели.

Ю.: Раньше ты три раза в день ел дома. Видишь, он даже не помнит! Спросишь: «Как тебе ужин?» Он плечами пожмет, а для меня это был какой-то суперэксперимент. Антон, ты чего смеешься? Понимаешь, для меня это важно — приготовить тебе поесть.

А.: Подытожим: изменений нет. Просто раньше мы были молодыми и красивыми, а теперь мы взрослые и серьезные.

Ребята, прошу извинить, если этот вопрос набил оскомину, но как насчет пополнения в семье?

(Переглядываются.)

А.: Мы об этом думаем, но не судорожно. Просто работа отнимает огромное количество времени, и непонятно, как сейчас в нашу жизнь «впланировать» ребенка. Лично мне вообще сложно планировать. Пусть лучше всё произойдет само собой. Так что у нас нет такого, чтобы мы сели и решили: «Так, всё, вот прямо сейчас надо делать…»

Ю.: А я бы с радостью села и спланировала. Потому что если ребенок появляется, то остальное уже неважно — бедность или загруженность работой, или еще что-то, Бог обязательно оберегает и дает вдохновение. А в режиме постоянных гастролей длиною в жизнь это никак не получится. И чтобы случилось, нужно реально сесть и спланировать. (Смотрят друг на друга.)

А.: Договорились.