Артём Волобуев. Вечный спор «контрабасистов»

Артём – один из ведущих артистов МХТ, он плотно занят в репертуаре, причем играет самые разные роли – от тихони Джорджа Пигдена в комедии положений «№13D» до довольно зловещего товарища Упоева в «Ювенильном море» по повести Андрея Платонова. Артём – эксцентрик, яркий характерный актер. «Контрабас» –моноспектакль, и для актера это настоящий вызов.

Артём, а как вообще возникла идея, чтобы вы сыграли «Контрабас»?

Это было прошлой весной, в мае. Мы репетировали спектакль «Враки, или Завещание барона Мюнхгаузена», а Хабенский принял решение уйти из «Контрабаса», закрыть эту постановку. И вот однажды на репетиции он мне говорит: «Слушай, а нет желания у тебя это сыграть?» Я отвечаю: «Моноспектакль в МХТ? “Контрабас”? Конечно, есть!» С моей стороны это был абсолютно безответственный поступок невзрослого человека. Так что это началось еще тогда. Потом перед премьерой «Врак» в октябре Константин Юрьевич опять подошел ко мне и спросил: «Ну так что, “Контрабас”? Точно?»

Сложно после Хабенского выходить в такой объемной роли?

Да, и после Хабенского, и после Константина Райкина. Я до сих пор веду спор с Константином Юрьевичем на тему, зачем вы все это затеяли? Это очень страшно. На что Хабенский мне отвечает, что тоже боялся играть этот материал после Райкина. Да, спектакль в «Сатириконе» был другим, но Константин Аркадьевич так хорошо и так много в нем сказал, что непросто было представить что-то свое.

Что мне нравится сейчас: я не ввожусь в спектакль «Контрабас», это действительно будет новое звучание. И во время репетиций Хабенский идет от меня. Мы кое-что меняем – не глобально, но тем не менее. Когда недавно в театре была замена спектакля и Константин Юрьевич играл «Контрабас», он потом рассказывал, что у него прямо на сцене вдруг в голове столкнулись два разбора – его и мой. Говорит: я на секунду задумался, а что же мне дальше делать? А, да, мой разбор вот такой! И пошел по нему. Круто, что меня не ломают под уже существующий рисунок, что я делаю свою историю. А насчет страха… Знаете, как нас в театральном учили? Надо просто взять и прыгнуть. Нельзя сомневаться, надо либо делать, либо не делать. Профессионально, честно и с полной отдачей. Как сказал Хабенский однажды на репетиции «Врак»: «Люблю я все-таки моноспектакли. Ты сам за все несешь ответственность и во всём виноват только ты».

Артём Волобуев и Константин Хабенский

Артём Волобуев и Константин Хабенский

Все последние месяцы вы учитесь играть на контрабасе. Тяжело дается?

Очень! Я предполагал, что самым сложным окажется освоение текста Патрика Зюскинда, но текст почему-то выучился достаточно легко и быстро. Хотя объем у этого драматического монолога большой. А вот научиться правильно играть на инструменте трудно. Поэтому я стараюсь заниматься каждый день. У меня замечательный педагог – Игорь Солохин, он очень крутой музыкант. Прекрасно разбирается и в музыке эпохи барокко, и в современной, участвует в проекте «Сверлийцы» Электротеатра Станиславский. У нас в МХТ Игорь занят в спектаклях «19.14» и «Лес». Сам он артистичный, заводной, с огнем внутри. То, с каким энтузиазмом он продумывает сейчас наш с Лизой Ермаковой дуэт (она тоже играет в новой версии «Контрабаса») очень подкупает.

А какие вообще у вас отношения с музыкой? Ваши родители в Волгограде занимаются авторской песней, – вероятно, она окружала вас с детства?

Можно сказать, что так. Я отучился семь лет в музыкальной школе по классу фортепьяно. На гитаре играл – и во дворе для девчонок, и на фестивалях мы выступали. Потом поступил на театральный факультет Саратовской консерватории. В общежитии мы жили все вместе: будущие актеры, вокалисты, музыканты. Сохранилось множество видеозаписей – телефоны тогда были несовершенными, поэтому это коротенькие видео и в плохом качестве – как «рнхашники», то есть участники русского народного хора, собираются в холле общаги перед экзаменом или выступлением и репетируют свою программу. Послушать их приходило масса народу. В общем, без музыки я плохо представляю свою жизнь.

Вы героя «Контрабаса» понимаете изнутри, понимаете его боль и рефлексию?

Я абсолютно его понимаю и себя с ним отождествляю.

Но вы же такой яркий, всегда на виду, а он страдает от «невидимости», от того, что люди его не замечают.

Нет, я не отношу себя к разряду медийных, заметных людей. Я не в лавровом венке и с небес крендельков не хватаю. Скорее я такой театральный червь, который копошится на свой грядке, рабочий класс театра.

У героя Зюскинда есть рассуждения о том, как много он должен трудиться. Утром он три часа репетирует вместе со всем оркестром, вечером четыре часа играет концерт. А если у меня выходной, говорит он, то я все равно должен быть во всеоружии, поэтому я никогда не ложусь рано спать. Между репетицией и выступлением он еще дома занимается сам. Хорошо, что я умею схватывать все с листа, – говорит он. И я про себя думаю: ну это же совершенно мой монолог! Если бы я не умел быстро учить текст, то я бы, вероятно, не выдержал такой график жизни. Утром репетиции, вечером спектакли, и крайне редко выдаются дни, когда у меня получается забрать дочку из детского садика и помочь жене…

Еще он говорит: я прекрасно социально устроен. У меня есть заплата, отпуск, страховка, вот у нашего дирижера контракт, и если его не продлят, то он вылетит. А я не вылечу. Вот и у меня есть такая внутренняя уверенность, что я не вылечу из театра, если что. Именно потому что я рабочий класс.

Этим летом, когда труппа МХТ отмечала закрытие сезона, вам предложили произнести тост как человеку, занятому во всех последних премьерах. А сколько спектаклей вы играете в месяц?

Сейчас меньше, слава Богу. Алексей Кравченко каждый раз, когда мы с ним встречаемся в коридорах МХТ, говорит мне: «О, человек-театр! Ну ты, как всегда, на посту». Зимой выходило 22-24 спектакля в месяц. Для драматического артиста это много. Это не дает возможности поехать куда-то сниматься.

Но вы ведь всё же снимаетесь. Знаю, что недавно вы сыграли главную роль в сериале «За полчаса до весны» про ВИА «Песняры».

Мне удается уговаривать режиссеров снимать меня полдня до спектакля или полдня после репетиции, потому что другого времени просто нет. Но с другой стороны, любому артиста ТЮЗа скажи про 22 спектакля в месяц – он рассмеется. У них ведь бывает, что и по три спектакля в день играют. Олег Павлович Табаков вел подсчет спектаклей у артистов МХТ и в конце сезона объявлял нам, кто больше всех занят в репертуаре. И вот я однажды назвал свою цифру в кругу коллег, а там были ребята из ТЮЗа, и они в ответ озвучили свою. Я понял, что я лентяй, играю мало. Что же касается прошлого сезона, то он действительно выдался очень плодотворным. В конце 2019 года мы выпустили «Сахарного немца» Уланбека Баялиева, но спектакль из-за пандемии не шел, то есть мы снова начали его играть только следующей осенью, потом сразу состоялась премьера «Ювенильного моря» Натальи Назаровой, дальше «Заговор чувств» и «В окопах Сталинграда» Сергея Женовача и весной уже вовсю шли репетиции спектакля Виктора Крамера «Враки, или Завещание барона Мюнхгаузена». Поэтому мне на закрытии сезона и дали слово, я был как загнанный гончий пес. Ну и ничего, мне нравится! Зато работа отвлекает от грустных мыслей.

Сейчас в МХТ у вас в послужном списке полтора десятка спектаклей. Какие роли любите больше всего?

Конечно, «19.14» Александра Молочникова. Конферансье – знаковая для меня роль. В ней есть чувство внутренней свободы. Вообще я долгое время пытался изгнать из себя школьника, ученика, который сдает экзамены, понимал, что это зажимает, не дает возможности сделать что-то по-настоящему хорошее. Потому что хорошее делают люди свободные – что в кино, что в театре. Только свобода дает возможность немножко приподняться над сценой. Потом Евгений Гришковец поставил прекрасный спектакль «Весы», за который я очень держусь. Пьеса дорабатывалась Гришковцом на наших глазах, и вообще-то главным героем там был Алексей, а мой персонаж Эдуард – всего лишь его другом. Но в процессе репетиций центр внимания сместился в сторону Эдуарда, чему я был очень рад.

Ну и конечно, я очень сильно дорожу ролью Джорджа Пигдена в «№ 13D». В свое время специально приезжал из Саратова смотреть на Евгения Миронова и Авангарда Леонтьева в спектакле «№13», и мне хотелось попросить их остановиться, потому что у меня от смеха болел живот, я никогда в театре так не хохотал. Это был такой аттракцион! Потом, когда я уже был в труппе МХТ, вышла новая версия постановки, я в нее не попал, хотя очень хотел. И когда Сергей Угрюмов однажды предложил мне ввестись на Пигдена, я не мог понять – это же бенефисная роль, как можно от нее отказаться! Почему? Сыграв спектакль, я понял. В этой роли ты меняешь шестую рубашку, у тебя синие губы, сердце выскакивает и тебе нечем дышать. И ты понимаешь, что либо себя бережешь и тогда ты профукал всю роль, либо играешь по-настоящему и тогда в конце спектакля ты уже не человек. Это серьезный марафон, большая физическая нагрузка. Но в театре имеет смысл существовать только так. 

Генеральный партнер МХТ им. А.П.Чехова – Банк ВТБ

Автор текста: Александра Машукова

Автор фотографий: Александра Торгушникова