Евгения Брик: «Я бы с удовольствием прожила свое детство снова»

. В интервью ОК! Женя рассказала о воспитании шестилетней дочери Зои, актерской смелости и о том, почему ее муж, режиссер Валерий Тодоровский, не делает ей никаких поблажек.

Актрису Евгению Брик кинематограф узнал сначала под ее девичьей фамилией — Хиривская. Но став радиоведущей, Женя поняла, что на слух лучше воспринимается что-то более короткое и звонкое. «Мою прабабушку звали Софья Брик, — говорит Евгения. — Получается, что это, конечно, псевдоним, но родственный, не придуманный». А вот брать не менее звучную и более известную в киношном мире фамилию мужа, режиссера Валерия Тодоровского, актриса отказалась: «Все-таки у мужа своя родословная, а у меня — своя».

Недавно на экраны вышел фильм «Москва никогда не спит», где вы сыграли роль начинающей певицы, девушки довольно нерешительной...

Нерешительных я, честно говоря, еще не играла. У нас с моей героиней нет ничего общего. Она разрывается между двумя мужчинами и никак не может выбрать того, с кем ей остаться. В каком-то смысле она меня даже раздражает.

Чем конкретно?

И нерешительностью, и своими огромными амбициями. При этом певица она не очень хорошая, а на Дне города выступает только потому, что этот концерт устроил ее молодой человек.

В фильме вы сами поете? Вы как-то признавались, что мечтаете сыграть в мюзикле.

Да, я специально занималась с профессиональной певицей. На самом деле мечта спеть в мюзикле у меня в какой-то степени сбылась, потому что я сыграла в фильме-мюзикле «Стиляги». И теперь мечтаю спеть в мюзикле на сцене. Понимаю, что это очень сложно, ведь драматический артист не всегда имеет такой поставленный голос. Вот, например, я дружу с актрисой Наташей Быстровой, которая исполняет главные партии практически во всех наших мюзиклах. Когда мы с ней вместе снимались в фильме «Не покидай меня», то постоянно пели на два голоса. И разница очень сильно чувствовалась: да, у меня есть и слух, и голос, но я не могу вот так выйти на сцену и спеть. Чтобы сыграть роль в сериале «Долгий путь домой», я занималась с солистом Большого театра. Какое это было удовольствие, когда я вдруг стала понимать, что у меня такой диапазон, о котором я и не подозревала. И надо сказать, мой педагог даже делал мне комплименты по этому поводу. У нас в семье у всех музыкальное образование, и я тоже училась в музыкальной школе. А у Зои так вообще абсолютный слух. Видимо, от дедушки, Петра Ефимовича Тодоровского, передалось по наследству, она у нас с четырех лет сочиняет музыку.

Евгения Брик с Алексеем Серебряковым в фильме «Москва никогда не спит» (2015)

Когда родилась Зоя, вы на несколько лет остались жить в Америке. Не боялись делать перерыв в работе?

Конечно, сначала были опасения, не хотелось выпадать из обоймы. Но когда родилась дочь, всё мое внимание и все мысли были заняты только тем, что происходит с моим маленьким сокровищем. Для нас с Валерой было очевидно, что беременность «переживать» лучше в Лос-Анджелесе, а потом мне было жалко мучить Зою перелетами, и я ждала, пока она подрастет. Так и получилось, что я осталась в Америке на несколько лет. Лос-Анджелес — хорошее место для ребенка: круглый год тепло, океан, чистый морской воздух... С рождением Зои я колоссально изменилась: поправилась на двадцать пять килограммов, стала такая дородная, щекастая, с формами. (Смеется.)

В это сложно поверить...

Когда меня видел кто-то из знакомых, то говорил: «О! Женя, ты вообще другой человек, такая пышная». Действительно, я была как Ким Кардашьян. (Улыбается.) Но тогда я не была озабочена своей внешностью. А когда Зое было полтора года, мне предложили роль в военном фильме, и я поехала сниматься в Киев.

Фотография: Ирина Кайдалина

Дочь взяли с собой?

Была зима, и я не стала этого делать. Мама с Валерой остались с ней дома. Сначала я уезжала на несколько дней, потом на неделю... Первое наше с дочкой расставание. Но это было осознанное решение. Я понимала, что роль очень хорошая и мне уже пора возвращаться в профессию. И вот там, на съемках, лишний вес весь и улетучился, я начала работать, и о том, как похудеть, даже не думала — лишние килограммы ушли сами.

После перерыва не сложно было возвращаться?

Получается, что перерыв длился два с лишним года, и возвращаться было очень тяжело. И хорошо, что это была главная роль, с большим количеством съемочных дней. Это как у пианиста: если долго не занимаешься, то чувствуешь, что пальцы деревянные и надо разыгрываться. У меня было то же самое.

Фотография: Ирина Кайдалина

После возвращения в профессию у вас не появилось ощущение, что теперь вы недодаете Зое внимания?

Мне кажется, у любой матери это ощущение есть, даже если отлучаешься на полдня. Например, я всё время была рядом со своей мамой, и мне было очень тяжело от нее оторваться. А Зоя другая. Она больше в Валеру: очень самостоятельная, и у нее нет такого восприятия мира, как у меня, когда кажется, что кругом опасность. Я до сих пор очень тревожный человек. И сейчас уже Зоя в каких-то ситуациях меня успокаивает, чтобы я лишний раз не волновалась. То есть кроме того что Зоя моя дочь, она еще и моя подруга. Поразительно, как она участвует в нашей с Валерой жизни. Ведь мы ей ничего не навязываем, она сама интересуется тем, что делает папа. Например, Валера снимал фильм «Большой», так Зоя наизусть знала сценарий, всех героев и каждый день встречала его со словами: «Папа, ты привез сегодня материал с площадки?»

Показываете Зое свои фильмы?

Естественно, я контролирую, что показывать ей, а что нет. Например, «Стиляги» она смотрела полностью, а «Оттепель» — не целиком. (Улыбается.) Так приятно, когда ребенок еще маленький, а уже такой интерес проявляет к твоей жизни. Ей не надо объяснять: «Зоя, пойми, маме придется уехать на съемки». Она растет в любви, но при этом очень четко понимает, что в этом мире происходит.

Фотография: Ирина Кайдалина

Евгения, знаю, что у вас было счастливое детство.

Когда я была маленькая, я этого, конечно, не осознавала. Это сейчас, когда мне тридцать четыре года, я понимаю, что это значит, когда родители, бабушки и дедушки вот так включены в твою жизнь. Они так меня любили, что я бы с удовольствием перенеслась в детство и прожила его снова. Меня воспитывали не по принципу «будь как все», а по принципу «будь такой, какой хочешь». Мне кажется, это и есть основные моменты, которые помогают нам обрести стержень. Мама всю свою жизнь посвятила нам с сестрой, которая младше меня на одиннадцать лет. И хотя я всегда была убеждена, что для женщины главное реализоваться как жене и матери, мне было обидно, что мама так и не стала актрисой.

И вы решили осуществить мечту своей мамы?

Да, и мой папа, кандидат физико-математических наук, как раз был против этого. Нет, он не запрещал. Наоборот, он, как человек неравнодушный к искусству, можно сказать, сподвиг меня стать актрисой: мы с ним ходили в музеи, изучали репродукции, слушали оперы, смотрели спектакли и лучшие фильмы. Но так или иначе папа настраивал меня на поступление в Университет приборостроения и информатики, а разве я могла пойти туда учиться, когда мне с детства прививали любовь к прекрасному? Тем более я училась в знаменитой школе № 232 при Щепкинском театральном училище. Как потом выяснилось, эту школу закончил и Валера.

Фотография: Ирина Кайдалина

Вы с Валерием еще не думали снять дочь в кино?

Конечно, если бы Зою пригласили сниматься в фильме и если бы она этого захотела, почему бы и нет. Но для ребенка съемки очень тяжелый процесс. Это только кажется, что всё так легко и весело. У меня нет цели сделать из дочери актрису. Я не ношу ее фотографии по агентствам. Некоторые знакомые меня спрашивают: а не снимается ли Зоя в рекламе, мол, у нее такое милое личико. Конечно, если мы будем умирать с голоду, может, я и отправлю дочь сниматься, но пока ей надо развиваться, а не торчать на кастингах.

Женя, интересно, а к мужу на пробы вы ходите так же, как и к другим режиссерам? Он вам поблажек не делает?

Слава богу, не делает. Не хочу быть актрисой, которая знает, что у мужа всегда припасена для нее роль. Это была бы совершенно невыгодная для меня история. Это очень расслабляет, да и нечестно это по отношению к коллегам. Если у Валеры есть роль, на которую теоретически я подхожу — например, по возрасту или по каким-то внешним параметрам, — то я иду к нему на пробы. Я снималась у мужа всего три раза («Тиски», «Стиляги», «Оттепель». — Прим. OK!) и каждый раз получала роли честно. Даже на площадке я не чувствую себя женой режиссера.

Фотография: Ирина Кайдалина

Эти три роли были яркие, хоть и не главные.

Валера дал мне три роли, о которых только мечтать можно. Редко попадаются такие сценарии и такие героини. А то, что они не главные, так иногда второстепенная роль бывает в тысячу раз важнее любой главной. В «Оттепели» я сыграла в сцене, про которую каждый, кто читал сценарий, говорил: «Господи, кто это будет играть?!» Эта семиминутная сцена, в которой моя героиня, обнаженная, сидит на лавочке у подъезда и курит, — как маленький спектакль, который представляет весь фильм. А почему я не сыграла там главную роль? Ну потому, что она была не для меня...