Елизавета Базыкина: «Однокурсники спрашивают: «Как она туда попала? Как?»

.

Лиза, поздравляю с премьерой! Достойный первый шаг в кинематографе.

Спасибо! Это действительно абсолютный дебют в кино для меня, потому что до этого я не снималась нигде, ни в одной массовке. Я не знала, что такое «Камера, мотор!», как это всё вообще происходит. 

И сразу оказалась на площадке у такого мастера, как Валерий Тодоровский, в партнерстве с Александром Петровым, Данилой Козловским, Ириной Старшенбаум… Как это случилось?

Этот вопрос сейчас задают мне очень многие. (Смеется.) В том числе и те, кто меня знает, знает, что я простая девочка без связей, из маленького города. Однокурсники тоже спрашивают: «Как она туда попала? Как?» А получилось всё действительно благодаря случаю, судьбе, удаче. У меня тогда еще даже агента не было! Я работала во МХАТе им. М. Горького, куда меня также случайно и волшебно утвердили на роль в спектакле Виктора Моисеевича Крамера «Лес», я играла Аксюшу. И тоже совершенно чудесным, каким-то судьбоносным образом в партнерах у меня были Гриша Сиятвинда и Андрей Ильич Мерзликин, с которыми мы очень подружились. А Андрей Ильич очень много работал с Валерием Петровичем. И вот мы отпремьерили спектакль, Андрей Ильич выложил в соцсети фотографии, на одной из которых была я. На следующий день мне пишет Татьяна Ивановна Талькова, кастинг-директор компании «Мармот» Валерия Петровича. Сначала она меня пригласила просто на встречу с режиссером, мне не назначили пробы, не дали ни текста, ни тем более сценарий, просто сказали «познакомимся». И когда я пришла, мы действительно сидели и разговаривали, обсуждали какие-то отвлеченные вещи. В конце разговора Валерий Петрович сказал, что чуть позже меня позовут на пробы, пришлют сцены. 

Утвердили сразу?

Нет, пробы были очень долгие, тщательные, многоступенчатые. Изначально я пробовалась даже не со своим основным партнером, Сашей Петровым, а с другим актером. Были разные сцены, мы по-разному их играли. Потом были пробы грима и костюма. Как мне позднее рассказали гримеры, с которыми я подружилась, актрису на мою роль искали очень долго. А на завершающем этапе были пробы уже с Сашей, после чего Валерий Петрович позвал его к себе в кабинет, они поговорили и практически сразу же позвали меня. Валерий Петрович сказал, что приглашает меня сняться в своем кино. Саша даже рассказывал об этом моменте Фёдору Бондарчуку в его программе «Кино в деталях». Фёдор Сергеевич спросил: «Какая реакция была у Лизы?», на что Саша ответил что-то вроде «идиотски посмеялась», — и это правда. (Смеется.) То есть какой-то особой реакции не было. Я до последнего не могла понять, что происходит, куда меня утвердили и что меня теперь ждет. Вот перед тобой сидит Саша Петров, на которого ты с детства в телевизоре смотрела, сидит Валерий Петрович Тодоровский, чью «Оттепель» ты тоже смотрела и песню из этого сериала, которую исполнила Паулина Андреева, пела все детство. И в этот момент ты не можешь понять, что происходит, что ты сейчас делаешь, что ты будешь делать и что ты сделала такого, что тебя приглашают сниматься. 

Какие впечатления остались у тебя от партнерства с Сашей? Удалось найти общий язык?

Сначала мы познакомились очень сухо и обычно, пожали руки. Для меня, как для новичка в кино, это было очень удивительно и странно, я думала, раз уж нам играть любовь и постельные сцены, то обязательно нужно будет познакомиться поближе, что перед съемками будут какие-то репетиции, но ничего этого не было. У нас первый съемочный блок был на «Мосфильме», мы буквально только встретились — и через три-четыре дня нам уже снимать постельную сцену. Не могу сказать, что мы суперподружились и стали близкими друзьями во время съемок, но, мне кажется, это было классное товарищество и партнерство. Всё было открыто и искренне. Мы нашли какие-то общие точки соприкосновения в виде учебы в ГИТИСе, где учился Саша и сейчас учусь я, мы вспоминали общих преподавателей, он рассказывал какие-то истории. То же самое я могу сказать и про Иру, и про Данилу — всё было очень искренне и по-доброму, у нас была такая партнерская дисциплина. Я не почувствовала никакой снисходительности по отношению к себе, к счастью, это совсем не мой случай. Очень радостно, отрадно и приятно, что коллеги с большим пониманием отнеслись к тому, что я снимаюсь в первый раз. Я правда очень многого не знала о создании кино: как что работает, когда нужно что-то сказать, где нужно не шуметь, — это всё было для меня в новинку. Не было никакой дедовщины, предвзятого отношения, никакой дистанции, которую можно было бы ощутить как статусную.

Первый проект, первые съемочные дни, и сразу — постельные сцены. Тяжело далось такое испытание?

Моя память поставила какой-то блок на воспоминания об этих моментах, как и о многих других из съемочного процесса. Но в целом да, это было морально нелегко, эмоционально затратно, необычно и удивительно. Очень помогла съемочная команда — им удалось создать такую атмосферу, в которой я не чувствовала себя как-то ужасно, противно или скованно. Сейчас я уже понимаю, что в таких сценах очень многое зависит именно от команды: и от операторов, и от гримеров — вообще всех-всех-всех, не только от режиссера и партнера. В итоге, когда мы отсняли эти сцены, я просто обо всем забыла, будто этого и не было в моей жизни. Но опять же, не потому, что это было как-то плохо, нет, я забыла практически весь съемочный период, потому что пребывала в эйфории. Я наслаждалась моментом, была в шоке от новшеств, которые каждый день происходили в моей жизни: новая информация, знакомства, грани моего персонажа, сценария и новые грани людей, которые со мной на съемочной площадке, — всё это я пыталась в себя впитать и запомнить, но, как назло, практически ничего не запомнила. (Смеется.) 

Твоя героиня, Настя, — виолончелистка. И сама ты с детства связана с музыкой — серьезно занималась вокалом, играешь на фортепиано и гитаре. Это помогло работе в кадре с таким масштабным во всех смыслах инструментом?

Конечно, моя музыкальная база немного упростила мне задачу. У меня была преподавательница, с которой мы стали заниматься еще до съемок, начали с самых азов — с гаммы, с того, как держать смычок. Понятно, что упор делался на визуальные моменты, чтобы на экране было видно, что я профессиональная виолончелистка, а не вижу этот инструмент впервые. В итоге я даже научилась что-то играть. Виолончель — просто волшебный, сказочный инструмент, очень чувствуется ее мощь, мне нравится, как она звучит. Но у меня физически какие-то не те руки, чтобы играть на ней, поэтому я, Лиза Базыкина, в реальной жизни не смогла бы стать виолончелисткой. Такие же у меня и с гитарой отношения. Как-то так физически моя рука слажена, что я, сколько бы ни играла, а это уже лет семь-восемь, но я всё равно играю как новичок. 

А почему Лиза Базыкина все-таки не стала профессиональной певицей, ведь шла к этому достаточно долго?

Когда я занималась вокалом, то планировала связать свою жизнь с ним. Да, я читала стихи на каких-то конкурсах, но всё равно, никогда даже не могла подумать о том, чтобы стать актрисой. У нас в музыкальной школе был актерский кружок, где ребята ставили спектакли, но от меня это всё было так далеко... После школы я приехала в Москву, чтобы изучать академический вокал, стать профессиональной певицей, но что-то не задалось. Меня не брали ни в один вуз, потому что у меня была очень слабая база — нужно было сначала окончить училище, а я приехала просто с природными данными, без поставленного голоса. Но я не отчаялась, собиралась поступать на следующий год, решила остаться в Москве и переждать. Пошла работать и как-то так выросла за этот год в столице, что поняла, что не хочу становиться профессиональной певицей, выступать в театрах оперы и балета. К тому же все песни, которые я исполняла, всё равно были более артистичными, с юмором, с разными эмоциями, мне всегда были ближе мюзикловые какие-то вещи. И когда я осознала, что не хочу становится оперной певицей, то подумала: может быть, попробовать поступить на актрису? На тот момент я познакомилась с ребятами, которые поступали на актерский, программа у меня уже была практически готова. Я пошла в пятерку наших лучших театральных вузов и везде начала проходить! Я тогда подумала: «Странно, что это такое? Как-то это очень удивительно». В итоге я дошла до конкурса во ВГИКе, в Школе-студии МХАТ и в ГИТИСе. А так как в ГИТИСе всё происходило быстрее и я, считай, уже туда поступила, то решила там и остаться. И вот так совершенно чудесным образом в мою жизнь пришел театр.

И уже на первом курсе ты вышла на сцену МХАТа им. М. Горького.

Первым моим спектаклем был «Некурортный роман» в режиссуре Эдуарда Боякова. Там со мной играли Алика Смехова, Алиса Гребенщикова, Ирина Линдт, Анна Галинова, Лидия Кузнецова. Потом был «Лес» Виктора Моисеевича Крамера, затем — «Лавр», где играли Леонид Якубович, Дмитрий Певцов. Можно сказать, это были три мои главные большие роли в спектаклях МХАТа им.
М. Горького. 

А минувшей весной ты присоединилась к труппе Театра на Бронной…

Да, моя работа там началась со спектакля «Дядя Лёва» Константина Юрьевича Богомолова, а сейчас мы выпускаем детский спектакль «Незнайка» режиссера Елены Лабутиной. У нас там весь молодой состав, «свежая кровь» театра. Спектакль будет очень клевый, мы все им живем, все принимаем участие в его создании и кайфуем от процесса и от своих персонажей. На этот театральный сезон у меня планируется, надеюсь, много премьер.

Но и в кино ты активно пробуешься.

Я участвую во всех пробах, даже на те роли, в которых изначально не вижу себя. Везде хожу, со всеми знакомлюсь, потому что это в любом случае интересно — примерить на себя ту или иную роль. А когда дело доходит до утверждения, то тут я уже более тщательно подхожу к вопросу, потому что не могу снизить свою планку, которая была задана Тодоровским. Мне приходится от чего-то отказываться, чтобы не заработать себе какое-то клише и не стать актрисой одной роли. У меня такая внешность светлая, ангельская, и все меня всегда видят «голубой героиней», милой и прекрасной. А в жизни я очень серьезный, сильный и волевой человек с жестким стержнем, поэтому мне самой по натуре ближе играть каких-то стерв. (Смеется.)

Тебя больше интересуют характерные роли.

Да, интересно играть властных женщин... Но в силу моего возраста и внешних данных, думаю, людям пока сложно воспринимать меня как характерную героиню. Я рада абсолютно всем ролям, но было бы странно, если бы я и в кино, и в театре играла саму себя.

Очевидно, что Сызрань не соответствовала масштабам твоих амбиций. Родители с легким сердцем отпустили тебя в Москву?

Я хотела уехать уже после 9-го класса, но они уговорили меня остаться до 11-го. Масштаб маленького города сковывал хотя бы потому, что там нет высшего учебного заведения, которое мне было нужно, — из творческого там есть только училище. Всё равно мне пришлось бы куда-то уехать рано или поздно, но не потому, что это какой-то плохой город, нет, просто у меня никогда не было особой привязанности к нему, и родители это понимали. Когда я первый год жила в Москве, я наслаждалась ею, это абсолютно мой город, он мне безумно нравится. Москва приняла меня просто прекрасно. Я знаю такие случаи, когда люди не выдерживали жизни в столице, ее ритма. А у меня вообще никаких вопросов нет к Москве, это мой дом. Когда раньше я периодически приезжала в Сызрань, некоторые знакомые спрашивали: ну как там Москва, не съела тебя еще? А я думаю: что за вопросы такие странные?

Учитывая, как ты сейчас сама себя охарактеризовала, тут уместнее вопрос: кто кого? 

Да-да. (Смеется.) Мне кажется, это я Москву поедаю. А родители у меня просто замечательные люди, мы с ними в очень близких, дружеских отношениях. Я могу им доверить любые свои переживания, любые секреты. Они всегда меня выслушают и поймут. Я никогда не слышала от них осуждения, они всегда поддерживали все мои начинания, также поддерживают и мою младшую сестру Аришу. Они у меня люди творческой души, но не творческой профессии. Мы участвовали вместе в разных семейных конкурсах: и стихи читали, и устраивали сценки, и песни пели. Но это не тот случай, когда родители воплощают свои мечты в ребенке, — нет, мне кажется, никто из них не мечтал стать звездой, потому что воспитание другое и поколение другое. 

Сестра тоже поет?

Нет, она учится в хореографическом училище, ее родители отпустили все-таки после 9-го класса. (Улыбается.) Мы очень похожи внешне, но совершенно разные по характеру. Хотя начинали в детстве одинаково: обе пели и танцевали, только я потом продолжила петь, а она танцевать. 

А ты открыла для себя еще одну новую, актерскую, грань.

Как знать, может, и она откроет. Она сейчас познает актерскую профессию вместе со мной, как и родители. Мне кажется, и сестра уже хочет стать актрисой, глядя на мой пример. И маме я тоже говорю: «Все, мам, давай приезжай в Москву, устроим тебя в театр, будешь актрисой». 

Лиза, в сети активно обсуждают, свободно ли твое сердце. Что можешь ответить интересующимся?

Да, мое сердце свободно. (Улыбается.) Но я всегда нахожусь в любви, независимо от того, есть кто-то рядом или нет. Я в любви со своей жизнью, со своей семьей, со своей целью, мечтой и со своей профессией, потому что это очень важно. 

.