ANNA ASTI: «Я пою о себе, о тебе, обо всех»

Аня, мне кажется, ты сейчас перед презентацией лейбла и концертами в октябре находишься в состоянии адреналина, когда ты наполняешься, хотя тебя растаскивает на тысячу разных частей в разные стороны….

О да!

…всё надо успеть, переживаешь, как будет, но при этом это состояние можно сравнить с влюбленностью, нет?

Не совсем. Когда это происходит впервые в жизни, это вызывает какие-то особенные эмоции, но, если это происходит часто, чувства немного противоречивые. (Улыбается.) Самое крутое по ощущениям — это когда ты уже сделала, когда понимаешь, что ты справилась. Пока я не могу сказать, что нахожусь на позитиве. Естественно, когда переживаешь, когда хочется, чтобы всё было красиво, когда в сутках всего 24 часа, а ты у себя один, тебе хочется разорваться — это всё требует огромной концентрации, нервов... Мне почему-то сейчас всё время хочется спать. Когда я стрессую, то всё время хочу спать. Мне кажется, что мне не хватает ресурса из-за этого, отчего я нервничаю еще больше. Когда я справляюсь с поставленной задачей и смотрю на проделанную работу, то говорю себе: «Блин, красава! А ты думала, что помрешь (Смеется.)», — вот тогда это работает классно.

Признайся, этот режим «белки в колесе», он же тебе нравится?

Я часто думаю: могла бы я жить иначе? Понимаю, что грех жаловаться, когда столько всего происходит в моей жизни. Да, когда спрашивают, устала ли, я не вру, говорю: да, я измотана, мне тяжело, но гневить бога словами «я бы так не хотела» я не буду. Отдыхать хочется, но хочется, чтобы это было спокойно спланировано, а не как обычно — стихийно и в огне. Но и долго бы я не смогла отдыхать, потому что вся моя жизнь последние лет четырнадцать вот такая. Ты привыкаешь к такому режиму, и тебе уже начинает казаться, что если остановиться, то, считай, ты состарился, сел в кресло, и остается только доживать свои дни где-то в лесу. Иногда, конечно, хочется посидеть в кресле-качалке с пледом, но это на два дня, не больше. Снова хочется движухи. Причем это происходит не так, что ты сидишь и вдруг в голове: «Хочется движухи», — нет. Ты просто чувствуешь, что внутри тебя мощная энергия, которую тебе некуда девать, а потом дела появляются, и ты уже не думаешь об этом.

Я неоднократно слышала от артистов — как музыкантов, так и театральных коллег — про терапевтический эффект сцены. У тебя бывало такое? Сцена действительно лечит?

Да, конечно. Вот буквально четыре дня назад, когда я выступала в Орле. Сейчас все болеют какой-то волшебной неизвестной болезнью, от которой у всех садятся голоса. Вечером почувствовала, что как-то связочки барахлят, была у врача своего. Я понимаю, что можно их как-то размять, тем более на сцене: адреналин очень хорошо работает, когда ты выходишь на сцену. И вот я просыпаюсь и понимаю, что не могу даже разговаривать. Звоню врачу, прошу мне влить препараты и адреналин. Его я вливаю крайне редко — только в случае, когда совсем всё плохо. За кулисами у меня стоял врач, и на каждое переодевание я бегала в гримерку, он мне вливал адреналин в связки. К третьему блоку я себя более-менее уверенно чувствовала. Поэтому сцена — да, очень работает. Есть такие моменты, когда я заболеваю: организм заболел, а связки — нет. Мой звукорежиссер Андрюша Полканов мне говорит: «Только у тебя такое качество, что ты болеешь, а связки — нет». Они живут своей жизнью. Я выхожу, говорить не могу, начинаю петь, а голос льется. Вот в эти моменты я знаю, что это какой-то Божий промысел. Мне дают петь, когда я больна, и это ничем не объяснимо. Я закрываю глаза в этот момент, пою и чувствую, что голос из меня льется какой-то волшебной силой. Я реально улетаю, а потом открываю глаза и думаю: «Ты же на концерте! Куда ты улетела?» (Смеется.) Такое соединение с собой внутренней, с голосом, ощущение, что он может, а с другой стороны, это что-то совсем мне не принадлежащее. Можно заметить, что я очень часто, когда пою прямо от сердца, то закрываю глаза. Обычно это какие-то важные для меня моменты. Я чувствую, что у меня от себя идут мурашки. Звучит странно, но это не про самовлюбленность, это из-за того, что это будто не я. Я слушаю, как это из меня выходит. Ощущение очень необычное, очень странное. Меня тут подруга спросила, с какой целью я столько работаю. Я ей описала это свое состояние на сцене, и она сказала: «Никогда не думала, что ты это испытываешь и что такое может быть».

Мне кажется, это и называется талант, который от души. Наверное, еще не только в твоем голосе, но и в словах, которые ты поешь, есть такая сила, что от девочек с 12 до 50–60 лет я постоянно слышу одну и ту же фразу: «Она поет про меня».

Про всех пою: про себя, про тебя и про нас всех.

У тебя же не все песни про драматичную любовь. Мы бы многое потеряли, если бы были только минорные истории. Как ты их выбираешь, душой опять же или это какой-то внешний запрос?

Только интуитивно: мне должно нравиться, меня должно цеплять. В первую очередь это заслуга Димы Лорена, который пишет мне эти песни. Они у нас уже стали и автобиографичными, и связанными между нами, уже про нас двоих и наши переживания, разговоры. Вот как ты с подружкой или другом общаешься, так и мы с ним, и из этого выходит какая-то песня. Например, «Ночью на кухне» родилась из того, что мы сидели у меня ночью на кухне, он меня спросил: «А ты всегда такой была, крепкой и сильной?» Я говорю: «Да нет, я терялась в аэропортах, я не могла понять, чего я хочу в жизни, плакала, у меня были всё время какие-то непонятные отношения, меня всё время бросали, как какую-то тряпку, которая никому не нужна. Но это не про то, что я кому-то мщу за это. Я пришла к тому, что самая лучшая месть — это стать настолько крутой, чтобы те люди которые тебя обидели, пожалели бы, что они тогда к тебе так отнеслись. Но и это не про доказывать кому-то что-то, не доказывать себе, что ты не слабак, а скорее про поверить в себя, поверить, что ты крутая». А по поводу драматизма... Вся наша жизнь — с капелькой драмы. Мне кажется, сам смысл моих песен в том, что у каждого есть сердце и оно не черствое. Когда мне говорят, что я вторая Таня Буланова, — это круто, потому что Татьяна Буланова была одной из любимейших моих артисток. Помню, когда я пела ее песню «Спи, мой мальчик маленький» своему попугайчику, бабушка безумно смеялась. (Смеется.) Татьяна для меня большой артист, и она покоряла сердца людей песнями, трогающими за душу, в которых есть боль, а значит, есть душа... Людей цепляют честные истории. Наши с Димой песни — это про искренность, про то, что происходит с каждым на данный момент. А сегодня мы проживаем непростые времена. Это происходит круглосуточно, везде и со всеми... Да, в жизни не всё драма, но круто, если ты выжил после своего персонального апокалипсиса или проживаешь его в данный момент. Только такое случится не раз. Но мы выживем. Должны выжить. Даже когда ты влюбляешься, ты тоже испытываешь какую-то драму, потому что думаешь: а вдруг эти чувства не настолько такие, как надо? Это же наша психология. Даже в неистовой влюбленности есть капелька дегтя, сомнений. Это никуда не деть, это наша история и наша природа. Поэтому все и говорят, что мои песни про них.

И всё равно меня смущают строки, что испытания тебя делают «сильнее и злее...»

...злее, злее... Я объясню. Я стала сильнее оттого, что сама ставила границы, барьеры, потому что не могла вернуться домой к маме и сказать, что не справилась. Как, тебе дали такой шанс, а ты не справилась? И вот я сказала Лорену тогда на кухне: «Я стала сильной, но мне кажется, что от этого я стала злее». Я перестала быть занеженной, инфантильной, чуть что — в слезы. Меня закалили трудности, но не озлобили. Я про то, что сейчас меня трудно заставить плакать, нужно очень постараться, чтобы эта слабинка моя появилась. Но я не зачерствела наглухо.

Такого рода спортивная злость, а не из серии негатива и гнева?

Про то, что у тебя появляется характер, который не сломается. Это звучит больше как совет: стань чуть-чуть злее, чтобы тебя не обижали. На самом деле это моя жизнь. Я перестала быть наивной дурочкой, глупышкой, я умею говорить слово «нет», умею от чего-то отказаться, умею сказать, что мне не нравится. Этому тоже нужно научиться. У меня был период, когда я реально училась отказывать людям. Я не могла сказать «нет» и впервые, когда я так сказала, то думала, что меня будут ненавидеть, обидятся. Поэтому слово «злее» работает даже в этом. Я перестала быть удобной и этим, возможно, кажусь кому-то злой. Мы часто с Димой говорили на тему того, что человек рядом с другим часто становится непобедимым, его ничего не сломает, он со всем справится — и так рождается песня «Верю в тебя».

Давай тогда и «Царицу» обсудим. Это какой-то новый образ, какая-то новая Аня. Или нет?

Да нет, это та же Аня. «Царица» написана тоже с историей. Меня так называл Стас, когда мы только познакомились. Мы так шутили: «Царица моя, царица», потом появилась куча других эпитетов, а Дима продолжил называть меня так: «Царица моя», «Красотка моя», «Любимая моя». И мы смеялись, что нужно написать такую песню, и у него всё время в голове крутилась эта фраза: «Царица, царица...» (Напевает.) И вот он мне присылает песню: «Слушай, песня такая пьяненькая», — у него все песни «пьяненькие» (он так их называет). И работает так, что всё, про что он говорит «пьяненькая» и «странная», — это хиты. Я слушаю и понимаю, что это очень про меня, это круто, но там нет слов «я — царица». Все говорят, что я спела про себя, но там посыл, что ТЫ — царица. Каждая — царица. Ты, девочка, управляешь своей жизнью, ты царица и расправь плечи, подними голову, не опускай глаза. Это как мотивация для каждой девчонки. А про «мальчик поплыл» — это про то, что в такую женщину классно влюбляться.

Давно подмечено: чаще всего стреляют в спину те, кого ты защищаешь грудью. В прошлое наше интервью мы говорили как раз о том, что ты перестала быть удобной в том числе потому, что так показали себя люди из твоего окружения: кто больше всего требовал внимания, потом не помог. Я наблюдала за тобой на съемках, мне показалось, что ты сохраняешь демократичность в общении с командой. Не можешь себя переделать?

Ты знаешь, я думаю, что мою природу вряд ли можно изменить, а моя природа все-таки очень любвеобильна. (Смеется.) Я всех подряд не люблю, но, если я испытываю что-то теплое и хорошее, я не могу себя заставить этого не испытывать. Жизнь одна. Если тебе хочется любить, то люби всем сердцем. Хочется злиться, ненавидеть и кричать — ну покричи, главное — не обижай своих близких, которые любят тебя без повода. В целом я за то, чтобы быть такими, какие мы есть. Без любви нельзя ничего делать в этой жизни. Я готовлю с любовью, я общаюсь с любовью, пою, занимаюсь творчеством. Я человек, я так чувствую. С командой, да я даже не могу сказать, что это мое желание — дружить. Это моя природа. Сложно только, когда тебе нужно что-то сказать не очень приятное, поругать, но можно ведь сделать это не через крик, а «так, котята, смотрите, вот это была полная фигня, вот это мне не нравится». Ну и команда у меня сейчас другая — они все переживают за меня, они за меня горой. Я знаю, что они за меня грудью встанут, как и я за них. Изначально, когда мы только собирались, я на первой же репетиции сказала: «Вы такие же, как и я, я такая же, как и вы. Вы такие же артисты, как и я. Мы одинаковые. Мы важные все до единого». Так и живем. Это даже на сцене видно, какие мы дружные, плечо к плечу. Их не надо ругать, у нас нет кнута и пряника, есть открытое и доверительное общение. Наверное, я за всю жизнь не встречала в одной команде столько невероятных, потрясающих и трудолюбивых людей — а это сейчас моя команда, моя семья, люди, с которыми я провожу 90% своего времени.

Надо признать, что и Стас, хоть и был занят своим делом, теперь тоже член команды, а не только твой супруг.

Конечно, с самого начала. (Улыбается.)

Скажи, какая была необходимость создать собственный лейбл? Или он не твой собственный?

То, что мы сделали с моей командой в 2022 году, показало и доказало, что опыт профессионалов, правильная стратегия и четкая цель непременно приведут к желаемому результату, несмотря на все трудности на пути. Этот успех послужил началом создания лейбла Fenix Music. Естественно, что в любом бизнесе нужны партнеры, которые могут дать больше этому бизнесу, чем ты сам, поэтому мы объединили усилия. Вся команда, которая занимается лейблом, — профессионалы, акулы этого бизнеса.

А какие артисты уже подписаны на лейбле?

В настоящее время каталог лейбла включает в себя помимо моих песен (Смеется.) репертуар таких артистов, как Элджей, Лолита, Коста Лакоста, ST, Shortpаris, RSAC, Щенки, Найк Борзов, и многих других талантливых музыкантов. Мы также делаем ставку и на развитие молодых талантов, с которыми моя команда активно ведет переговоры, и я уверена, что скоро мы вас порадуем новыми подписаниями.

Что нужно артисту?

Сотворчество, то, во что надо вкладывать, прикольные истории развития, правильный пиар, правильная подача. Это не выпустить трек, потому что нужно что-то выпустить, а подготовить аудиторию к этому треку, знать сезонность. Это всё продуманный план... Мы с моей командой продумывали план на год вперед. Сначала на уровне идей, потом мы со Стасом всё это обсуждали предметно, потом как-то всё начало складываться, люди определенные появились. В нашей команде на лейбле у всех четко распределены обязанности — например, есть человек, который будет отвечать только за номера, за музыкальную подачу. А не за всё подряд, а в итоге ни за что. Мы хотим выйти на такой уровень, чтобы это был всегда топчик — чтобы все всегда знали: если выступает артист нашего лейбла, нужно ждать чего-то вау, какой-то перформанс крутой. И это должно работать так.

Так бывает, что когда на лейбле есть какая-то большая звезда (в данном случае ты), то все классные и креативные идеи идут в одну сторону, а все остальные артисты — по остаточному принципу.

Определенные идеи подходят определенному артисту. У нас ребят, фонтанирующих ими, достаточно.

Знаешь, слушаю тебя, мурашки по коже, я помню тот период, ты была довольно растерянна... Скажи, ты бы еще раз пережила всё это, чтобы выйти на сегодняшний уровень? 

Конечно. Ведь без таких моментов, без того, чтобы тебя полностью что-то уничтожило, не вырастешь заново. Это опять про «сильнее и злее», только злее в другом аспекте. Я стала крепче. Всё, что ни происходит, делает нас сильнее и, возможно, чуть-чуть злит других. (Смеется.)

Ты сказала, что всё делаешь с любовью, и готовишь тоже… Ань, прости, но, глядя на тебя сейчас, думаешь, что ты не то что не готовишь, а еще и не ешь совсем, воду одну пьешь.

Ну нет. (Смеется.)

Тебе просто некогда есть?

В целом да. Самое главное — перетерпеть момент, когда ты очень хочешь есть, и не поесть на ночь, например, потому что раньше я только тогда и ела толком. Я просто закрыла себе рот. Ты не ешь что попало, хотя... я только что съела две котлетки с пюрешкой (Смеется.), но вечером у меня концерт — я там всё отработаю, всё нормально. Я стараюсь не есть без дела. Хотя вчера, например, у меня был день абсолютного читмила: я съела и шоколадку, и углеводики — дала себе расслабиться, потому что тоже нужно.

Похвалила себя за что-то?

Да, за то, что в целом я молодец. (Улыбается.) Да даже за маленькие дела нужно себе говорить: «Всё получилось. Молодец, справилась».

Несмотря на то что ты рассказывала в начале интервью про усталость, мне кажется, ты сейчас в том состоянии внутреннем, когда от себя кайфуешь.

Абсолютно точно, да. Но это и то состояние «молодец», где иногда хочется сесть и расплакаться — и недавно у меня был такой срыв, я сидела и плакала...

Это полнолуние было, наверное.

А, вот оно что, а Луна еще моя планета. Это всё она виновата, а я-то думала. (Смеется.) Я знаю, как бы ни было сложно, я жизнерадостный человек и даже если вешаю нос, то хвост пистолетом держу, несмотря ни на что. Я рада, что у меня всё получилось, что все сомнения позади. Да, много еще чего будет, и сложно будет, и много моментов, где нужно будет переродиться. Всё время какая-то движуха, борьба с проблемами, тебя всё время испытывают. Ты либо проходишь это испытание достойно и идешь дальше, тебе дают больше в плане хороших друзей... Да, их немного, но ты понимаешь эту ценность, только когда их немного. Ты их любишь, они тебя любят. Нужно вывернуть себя наизнанку, разорвать на кусочки, чтобы собрать заново и понять, для чего это было. Каждый раз это всё происходит, я смотрю на прошедшее удивленными глазами и думаю: «И это тоже прошли!» И дальше пройдем, следующий уровень. И будет еще сложнее, но я знаю, что справлюсь, потому что было столько уже ситуаций, с которыми я справилась, что не справиться со следующей будет как минимум глупо. И срывы эти тоже нужны, когда ты устал, выплеск эмоций — это классно. Когда я выплеснула, было ощущение, что я в грязи неделю была, а теперь вышла и приняла душ. И сразу стало так легко. Я очень рада, что это было в тот момент, когда была одна, потому что никто от этого не пострадал. (Улыбается.) Я выплакалась, из меня вышло всё тяжелое, весь негатив — и всё, я только из душа, свеженькая и румяненькая. 

Фото: Семён Пленков

Стиль: Николай Овечкин

Макияж: Ксения Турчанинова/Divage

Прически: Пётр Богданов