Алла Сигалова: «Человек — это богатство, главное, что есть на Земле»

Что будет, если в небольшом пространстве запереть восемь змей? Пережалят друг друга или договорятся и поделят территорию? А может, даже смогут полюбить? О чем хотел нам напомнить автор пьесы «8 женщин» Робер Тома, когда придумал детективный сюжет, по которому восемь разных по характеру, возрасту и статусу женщин лично расследуют убийство хозяина дома, попутно вытаскивая из шкафов все скелеты и беспардонно перестирывая свое и чужое грязное белье, — каждый решит сам. Безусловно тут одно: наблюдать за разворачивающейся трагедией любопытно до мурашек. Блистательный актерский состав — Дарья Мороз, Софья Эрнст, Александра Ребенок, Аня Чиповская, Мария Фомина, Софья Шидловская, Юлия Чебакова и режиссер-постановщик спектакля «8 разгневанных женщин» в роли Бланш — восхитительная Алла Сигалова. Московский Художественный театр. Премьера...

Алла Михайловна, я вас поздравляю с выпуском спектакля. В своей соцсети вы написали, что его подготовка была одной из самых спокойных, но у вас там такой состав…

Поэтому и было спокойно.

Я сейчас не про то, что актрисы топовые, с именами и с ними может быть непросто. Каждая из них сейчас много занята и в театре, и в кино, сложить эту конструкцию, вероятно, было не так легко.

Это вопрос логистики. Не более того.

А что было сложным?

Освоение декораций.

Маруся Фомина — Сюзон, старшая дочь Марселя

Почему именно эта пьеса, почему вы ее выбрали?

Во-первых, мы смогли занять восемь разных женщин. К сожалению, очень мало материалов сейчас, рассчитанных на большое количество актрис. Во-вторых, это возможность высказаться на определенную тему, которая меня очень волнует.

Какую?

Которую вы увидели в спектакле.

Я увидела себя в каждой из этих героинь — обнаружила разные свои черты в каждой...

Вообще спектакль не об этом. Но я считаю, что каждый сидящий в зале имеет право на собственное восприятие, собственное мнение, собственное решение. Все воспринимают в силу своей образованности, жизненного опыта, культурного бэкграунда. Никому ничего не навязываю: кто-то увидел то, что я закладывала, кто-то не увидел.

А кто у вас любимая героиня из этих восьми?

Нет такой. Они все индивидуальности — и это самое интересное. Они все такие разные и яркие в своих проявлениях.

Юлия Чебакова — Барбара, управляющая домом

Вы сами играете в своем спектакле. Это было задумано с самого начала? Не сложно ли было?

Почему? Очень многие режиссеры играют в своих фильмах и спектаклях. Константин Аркадьевич (Константин Райкин. — Прим. ОK!) всегда так делает. Это очень распространенный ход.

Я увидела, что каждая героиня по-своему несчастлива, у каждой из них есть своя драма.

Естественно, а как иначе. Об этом и спектакль. У всех драмы разные, у всех разные характеры, все разные личности, каждый выбирает свой путь взаимоотношений с теми препятствиями, которые он встречает в жизни.

А как вы боретесь с препятствиями?

Преодолеваю, как и любой другой человек.

Ну почему, современные коучи предлагают нам массу вариантов, например принятие.

Я, к сожалению, ничего не могу сказать про коучей, я с ними никогда не сталкивалась. У меня есть только учителя. 

Вы же сама являетесь учителем, как вы относитесь к этой роли?

Думаю, что это самая благородная профессия в мире. Я уже 43 года являюсь педагогом.

Чему самому главному вы учите своих студентов?

Профессии.

Можно ли научить человека профессии или он изначально должен быть талантлив?

А мы не берем бездарных людей в театральный институт. Они ведь проходят огромный конкурс. Мы же не берем всех, кто пришел с улицы.

Но не все, кто выходит из стен театральных вузов, показывают потом какой-то заметный результат.

А вы знаете почему? Потому что во многом уже играет роль не природа, а именно характер и волевые качества, умение брать профессию, умение учиться, умение преодолевать. Это очень сложная профессия.

И одно из самых сложных в ней — умение ждать свой проект, после которого о тебе услышат.

А не надо ничего ждать, надо работать.

Кто-то в это время идет работать водителем. Вы сейчас про такую работу или про то, что надо браться за любые проекты?

Нет, я вообще про работу. Если у тебя есть профессия, то ты должен работать в своей профессии для того, чтобы приобретать навыки, опыт, умения. Надо работать.

Софья Эрнст — Огюстина, сестра Габи

Я в последнее время часто обсуждаю с ребятами 25+, что всегда на экране заметно, есть ли в жизни актера театр или нет.

Конечно, это лучше. У человека, выходящего на сцену, мышцы другие. Именно эмоциональные мышцы.

А всем артистам нужно работать в театре?

Это же не армия. Каждый делает свой выбор. Сколько мы великих артистов знаем, кто не работает в театре. А сколько знаем тех, кто работает и в театре, и в кино. У каждого свой путь.

Есть кто-то из учеников, кого бы хотели оставить в театре, но они выбрали кино?

Я никого не держу. Я их профессии учу.

Везение в актерской профессии играет роль?

Конечно, мы же это знаем.

Как вам кажется, с чем вам очень повезло?

С людьми, которые рядом.

Алла Сигалова — Бланш, мать Габи и Огюстины; Дарья Мороз — Габи, жена Марселя

Режиссер — это главный человек на проекте, от которого всё зависит, или проект — это командная работа?

Это от режиссера зависит. Кто-то может лечь на койку и плыть по волнам. Все же люди разные.

Какая вы?

Я беру всю ответственность на себя, за всё, включая вытачку на кофточке.

Даже если актриса, например, забыла текст, это ваша ответственность?

Конечно. А чья?

Ее собственная.

Значит, это я сделала так, что она не готова, — надо подумать, где была ошибка в работе.

Алла Михайловна, это очень сложно — брать на себя всё. Не хочется вам иногда переложить ответственность и на других, есть же еще категория личностных обязательств других людей.

У меня профессия другая — я режиссер по профессии, до этого была хореографом. Поэтому вся ответственность на мне.

Вы можете себе позволить забыть текст?

Я ничего не могу себе позволить. Я всегда должна быть в полной идеальной форме и всегда лучше всех. И я говорю только про себя сейчас. А остальные — это их личное дело. Но раз они участвуют в этом деле, то должны подчиняться общим правилам. Если что-то не получается, то, конечно, виновата я.

Если вернуться к совмещению ваших ролей как режиссера и актрисы. Взгляд со стороны ведь тоже должен быть.

А я так и бегаю: сцена-зал-сцена. И всегда так, я же во многих своих спектаклях принимала участие. Для меня это нормально. Это дисциплина.

Работу над ошибками проводите?

Только этим и занимаемся с утра до ночи.

Как вам кажется, что-то не удалось из задуманного?

Сейчас об этом говорить сложно, поскольку мы в пути. Мы можем сказать, что что-то не удалось, когда спектакль закроют, когда мы отработаем энное количество лет и будем вспоминать об этом спектакле. Тогда и можно будет подумать, что не удалось. Работа будет продолжаться. Сейчас, оглядываясь на свои спектакли, я понимаю, что нужно относиться к спектаклю как к своему личному этапу в профессиональной жизни. Ты на том этапе был таким, а потом изменился — и стал другим. Ты сейчас можешь понимать, что это ошибка, но тогда, на тот момент, ты этого не осознавал. Ты делал то, куда тебя несла твоя эмоция, твой характер, а потом оказывается, что можно было этого и не приобретать.

Я стараюсь ходить на премьерные показы спектаклей, но одна актриса сказала мне, что надо идти через год, потому что спектакль еще не сыгран. Вы тоже так считаете?

Да. Спектакль такой же, как и люди: что-то может измениться в лучшую сторону, а может и в худшую. Это зависит от того, ведется какая-то работа внутри спектакля или не ведется, рядом режиссер или нет, куда он хочет повести спектакль, хочет ли что-то поменять. Это огромная жизнь, тут нет рецептов.

Бывает такое, что актерский ансамбль не сыгрался?

Это слово к нашей профессии не относится. Значит, какие-то другие моменты были неправильно сделаны, что привело к тому, что зритель говорит «не сыгрались». В работе могла быть допущена какая-то ошибка, так тоже бывает. Мы все живые люди, все ошибаемся, это очень непростое дело.

Когда выбирали актрис, вы сразу знали, кто какую роль будет играть?

Да, я сразу сделала распределение.

А танец подбирался под героиню или под актрису?

Под героиню.

Актрисы вносили какие-то коррективы, импровизировали?

В танце не бывает импровизации. Это хореографическая постановка. Как и в тексте: вы же не можете взять Чехова и переставить все слова местами.

Александра Ребенок — Пьеретта, сестра Марселя

Вы достаточно трепетно относитесь к тексту пьесы, для вас отклонение от текста неприемлемо?

В данном случае это же перевод, причем не Шекспира или Кальдерона, так что чего уж трястись над ним? Мы сами что-то переводили, сами уточняли перевод, по-живому работали с этим текстом.

А вы любите детективы?

Нет, я не читаю детективы, но то, что в этой истории есть детективная составляющая, мне очень нравится.

Сколько времени у вас заняла работа над текстом?

Месяца четыре точно. Вы часто смотрите то, что сейчас выпускают в кино и театрах? Я стараюсь ходить на премьеры. У меня столько выпускников, все зовут бесконечно. Стараюсь смотреть.

Вам чаще нравится то, что видели, или нет?

Мне всегда интересно. Я не употребляю слово «нравится», мы в профессии другими категориями разговариваем. Разбираем актерские работы, сценарии, визуальный ряд, событийную канву, темы персонажей. Все-таки это профессия. Я смотрю не как обычный человек, к сожалению. Но когда это очень мощное, сильное воздействие производит, ты превращаешься в ребенка с открытым ртом, где ты и плачешь, и смеешься.

А когда у вас это в последний раз было?

В ноябре на «Жизели» в Мариинском театре.

И вы в этот момент забыли, что вы профессионал, и стали смотреть как обычный зритель.

Да, абсолютно. Когда великие люди на сцене. Это случается редко, но это случается. Мне везет, я часто забываю обо всем и превращаюсь в ребенка.

А в кино?

В кино много впечатлений. Во-первых, Женя с Юлей (Евгений Цыганов/Мастер и Юлия Снигирь/Маргарита. — Прим. ОK!) в «Мастере и Маргарите». Для меня это было сильнейшим впечатлением, особен - но когда появилась Юля, ее первое появление. Вот эта прядь волос, торчащая из-под шляпы Жени. Это две очень сильные актерские работы. Я была на репетиции труппы Бежара, увидела моих любимых артистов и была удивлена, как даже в простых тренингах проявляется уникальность личности просто через поворот головы, через взгляд, жест. В очередной раз меня это поразило. Человек — это богатство, главное, что есть на Земле. Когда видишь уникальные проявления человека, то не можешь оставаться равнодушным к этому.

Что в людях восхищает вас больше всего?

Талант. Талантливый человек интересен, а просто человек... Проявлений таланта очень много в людях. Я всегда нацелена на то, чтобы это замечать, это то, что ме - ня питает. Я это вижу, я этому радуюсь, я счастлива от этого.

Сейчас часто говорят, что всё достаточно вторично и придумать что-то новое довольно сложно. Есть у вас какой-то свой инструмент, чтобы классика звучала по-новому?

Каждый человек смотрит и видит это особенным образом. Если это еще и талантливый человек, то, естественно, нам интересно смотреть на трактовку талантливого человека известного произведения. Сколько раз мы смотрели «Лебединое озеро» или «Вишнёвый сад», но мы же всё равно идем и идем.

А насмотренность не мешает художнику? Когда кажется, что всё уже видел.

Никогда, только помогает. Опять же, каждый решает этот вопрос сам с собой. Это очень индивидуальный вопрос. Есть вещи, которые происходят с тобой, а ты пытаешься их расшифровать, проанализировать и поставить в какой-то ряд определенных событий. Я думаю, что это всегда то, что нас занимает, чтобы сделать следующие шаги.

Софья Шидловская — Катрин, младшая дочь Марселя

Страх повториться бывает?

А как можно повториться, если ты каждый раз делаешь разный материал.

Например, какие-то ходы, пасхалки.

В «8 женщинах» я сделала оммаж «Служанкам» Романа Виктюка и абсолютную цитату из «Гвоздик» Пины Бауш. Для меня это было важно, потому что это два важнейших человека в моей жизни, и я послала им приветы. Главное, чтобы это было указано в программке, потому что это этика, это честность — эти вещи придумал другой человек, гораздо гениальнее тебя.

Для вас это важно?

Я стараюсь честно относиться к другим людям, а не делать подлости.

А люди часто честны с вами?

Я не знаю, меня это не интересует. Главное, чтобы я была честна, я же за себя отвечаю.

Есть такая философия: когда ты честен с собой, то и люди с тобой честны.

Нет, это неправда. Вы себя обманываете. Такого не бывает.

Вы крайне занятой человек. У вас остается время на чтение? Что вы читаете?

Талантливой литературы так много, и все мы знаем, что надо читать. Вот сейчас я пришла к вам от студентов, задала им простейший вопрос по «Евгению Онегину», а на него никто не ответил. Люди не могут внимательно прочитать то, что они должны знать. Не может быть, что мы не знаем это произведение. Они не знают, большинство не знает. Это невнимательность и нежелание читать то, что нельзя не прочесть. Есть определенный список литературы, который должен знать нормальный человек. И если не могут ответить на элементарный вопрос, то мне грустно. Сразу руки опускаются.

Если вам грустно, как реагируют ваши ученики?

Нервничают, потому что не хотят, чтобы я в них разочаровывалась.

А вам важно, чтобы их очаровывали?

Не то что важно, это часть моей профессии. Они должны быть влюблены в меня.

А вы в них?

Это даже не обсуждается.

А бывает, что кто-то не нравится?

Это тоже часть профессии. Я обязана любить людей, с которыми работаю. В профессии ты обязан полюбить персонажа, которого играешь, обязан полюбить артиста, с которым ты работаешь, — это часть профессии, никуда не денешься.

Так же всё равно невозможно, вы ведь человек, а не робот.

Робот — это не тот человек, который чувствует. А ты должен научиться чувствовать. Что Пушкин сказал: «Учитесь властвовать собой». Это воспитание: профессиональное и человеческое. В социуме же тоже нужно быть воспитанным человеком.

Иногда бывает, что очень хочется ответить не как воспитанный человек.

А зачем? В этом и проявляется воспитанный человек, что он не может себе позволить хамство. Зачем на хамство отвечать хамством? Мы же занимаемся тем, что работаем над собой всю жизнь, мы себя выстраиваем, мы себя приглаживаем, причесываем, вставляем в какие-то рамки.

Аня Чиповская — Адель, помощница управляющей

Театр воспитывает зрителя?

Все зрители разные.

Какая тогда, на ваш взгляд, самая главная задача у театра?

Пробудить чувства.

А ваша?

Сделать хороший спектакль.

Иногда художники и режиссеры идут практически на всё, чтобы пробудить чувства у зрителя. Есть ли лично у вас какие-то табу на этот счет?

Да, для меня есть. Есть вещи, которые я никогда не сделаю. Чем свободнее мы себя чувствуем, тем правильнее. Но свобода — это жесточайшие ограничения.

Есть ли люди, к чьему мнению вы прислушиваетесь, кто для вас авторитет?

Было несколько человек, которых я слушала, которые были важны мне. Я готова была их выслушать, но это не значит, что именно так и сделать, — это разные вещи. Выслушать — да, конечно. Но этих людей уже нет.

Значит, вы ориентируетесь только на себя?

Да.

Ваши ученики получили задание перечитать «Евгения Онегина»? Или как вы с ними боретесь?

Я с ними не борюсь, потому что я на этот курс, слава богу, просто пришла помочь. И когда я в процессе этой помощи столкнулась с этим, то просто развернулась и ушла. Неинтересно, нет предмета разговора. Это не мой курс, и это не значит, что мои читали. Если бы это был мой курс, думаю, что им бы пришлось это перечитать. Вопросы бы задавались очень конкретные, и они должны были бы на них отвечать.