Uma2rmaН: одна жизнь на двоих

Братья Кристовские чем только в жизни не занимались. Володя работал санитаром в морге и оператором на автозаправочной станции, Сергей играл в хоккей и воспитывал детей в детском саду. Но оказалось, что дело их жизни все-таки музыка. Оба давно и счастливо женаты, а детей на двоих завели аж семь! У Володи четыре дочки (старшей восемь лет, младшей — полгода), у Сергея дочка и два сына. Творческая жизнь при этом тоже кипит. 29 февраля у группы вышел третий альбом — «Куда приводят мечты», а месяц спустя старший Кристовский, Сергей, представил свою сольную программу «Через города». Братья Кристовские рассказали OK! всю правду о своих женах, детях, заработках и проблемах

На какой музыке вы росли?

Владимир: Ничего экзотического. У нас магнитофона не было долгое время, так что слушали пластинки, которые тогда слушали все, — Пупо, Тото Кутуньо, Алла Пугачева, Юрий Антонов, «Машина времени»...

Кстати, вы всего четыре года популярны, а ощущение, что начинали вместе с Макаревичем...

(Оба смеются.) В.: Мы коллектив молодой, развивающийся, как наша страна. С великим будущим! Хотя время очень быстро летит. Подумать только, еще каких-то пять лет назад я пел в столовой в Нижнем Новгороде!

В вашем последнем альбоме есть продолжение песни про Уму Турман. Так трудно придумываются новые темы?

В.: Нет, просто когда-то давно у нашего директора Рустема появилась смешная идея, чтобы в каждый альбом вставлять песню про Вову и Уму Турман, чтобы их отношения как-то развивались. Нам эта идея понравилась. На данный момент Вова нашел портфель с деньгами и вылетел в Лос-Анджелес. Что будет дальше — пока не знаем.

Ума действительно вас так вдохновляет?

В.: Она никогда не вдохновляла. Многие считают, что раз ее имя стало названием нашей группы, то Ума Турман — наша муза. Но песни про нее выросли всего лишь из шутки. Нас вдохновляют на творчество реальные женщины, которые вокруг нас. Жены, дочки…

Это дочки учат тебя непосредственному поведению?

В.: Нет, в плане непосредственности я был таким всегда. Сейчас еще стал более-менее сдержанным, а раньше такое ляпал людям в лицо! Некоторые плакали от моей непосредственности.

Что же ты такое «ляпал»?

В.: Ну, например: «Хреново ты выглядишь, толстая корова». Зачем такое говорить?! Ну, поправилась девушка, что из того...

А что тебе отвечали?

В.: «Ты нечувствительный». Или просто: «Дурак!» Только на другую букву.

У тебя было много женщин?

В.: Немного. Как там у Филатова: «Ты взгляни ему в лицо: уши врозь, в носу кольцо!»

Из тех десяти профессий, что вы освоили в Нижнем Новгороде, хоть одна затягивала?

В.: Не, ничего не затягивало, кроме музыки. Ко всему остальному очень быстро терялся интерес.

Я знаю, что Сергей работал в детском саду, где был самым популярным нянем. К нему даже ходили брать интервью…

Сергей: Теперь у меня дома детский сад продолжается. Трое детей...

Вы, говорят, недавно в Америку на мотоциклах ездили. С детьми?

В.: Нет, только с женами. Как таскать детей по Америке, ты чего?! Мои, например, с няньками остались.

Что, на каждую дочку по няньке?

В.: Почти. У меня четыре дочки, а нянек — три. Просто дом большой, нужно много рабочих рук. На жену все это повесить было бы несправедливо.

Ого! Ты построил дом?

В.: Купил готовый, в деревне. Мы там всем колхозом и живем.

А вот слушаешь твою песню про мечты, и ты там поешь, что выходишь из метро, что денег в кармане нет…

В.: Ну, не всегда же у меня деньги были. В свое время я ходил пешком. Причем работал торговым представителем и проходил такие расстояния, что страшно вспомнить! Всякое в жизни бывало. А на метро, кстати, я до сих пор езжу.

А деньги часто занимаешь?

В.: Да. В принципе я и машину, и дом — все покупал взаймы, потому что на это очень тяжело накопить. К тому же я жуткий транжира.

Жена твоя чем занимается?

В.: Она домохозяйка. Неинтересно звучит, да? Но с четырьмя детьми как иначе? Единственное, что она успевает, — это заниматься своим здоровьем, фигурой: всякие массажи, спорт…

А ты уроки с детьми делаешь?

В.: Как-то сел один раз к Ясе, посмотрел, что ей задают. Оказалось, что я реально не знаю программу первого класса. Там была тема про твердые и мягкие согласные. Я говорю: «Ясь, объясни, что значит твердые и мягкие?» Она мне рассказывает, а я ничего не понимаю!

Ты правда этого не знаешь?!

В.: Откуда? Я в ПТУ учился! Да и не учился, а отбывал номер. Учитель из меня никакой. Разве что по ненормативной лексике…

Ни разу не слышала от тебя мата…

В.: Я раньше много ругался, а потом в один момент осознанно перестал. Хотя в последнее время опять прорывает…

Что, жизнь достала?

В.: Не то чтобы достала… Просто много непрятностей случается. Например, у меня был шок, когда я потерял голос. Концерты каждый день, а я просыпаюсь и понимаю, что ни одного звука издать не могу! Серега вместо меня пел, а я на заднем плане что-то хрипел голосом Сергея Шнурова… Катастрофа! Я аж поседел. Мне жена говорит: «Что с тобой? Ты вообще весь седой!» Реально я стал матом ругаться по этому поводу.

И как ты голос восстановил?

В.: Да никак. До сих пор с ним не все в порядке — я фактически учусь петь заново. Работать уже могу, концерты мы даем, но такого голоса, как раньше, у меня сейчас нет.

Я со Скляром разговаривала, он тоже срывал голос…

В.: Да я срывал голос пятьсот раз до этого! Просто вдрызг! Но обычно два дня пройдет — и все на месте. Чтобы целый год голос не восстанавливался — такого не было.

Сереж, а у тебя такое было?

С.: Так серьезно — нет.

А чтобы ни копейки денег в кармане?

С.: Нет. Я как раз коплю. Куркуль я.

В.: Он Скрудж Макдак!

С.: Но при этом все равно бывает, что мне не хватает на что-то…

Бедные артисты! Вы звоните, если что. У женщины всегда заначка найдется.

В.: Потому что у вас по-другому голова работает, вам нужна надежность. А я если всерьез что-то затеял, то остановить меня невозможно. Я разрушитель семейных фондов.

И банковских счетов…

В.: Вот их у меня нет. Есть сберкнижка, на которую поступают авторские отчисления. Копеечки...

А вот упомянутый тобой Шнуров просто нереальные авторские получает.

В.: Дай бог. Но я уже свое отношение к мату высказал. Никогда не стану писать матом, мне это ни к чему.

Четыре года назад ты пришел в компанию «Гала-рекордз» с кассетой, на которой были песни в стиле панк. Тебя не приняли, и ты покорил Москву с совсем другой музыкой. Не хочешь вернуться к старому репертуару?

Сейчас мне это неинтересно. Быть тысячным парнем, который играет на гитаре, как Курт Кобейн, мне не хочется.

Сереж, а у тебя были попытки творить в альтернативных направлениях?

С.: Почти нет. Я как-то сразу понял, что надо людям. Панком много не заработаешь. Нет, ну мы баловались, конечно, на репетициях. Напьемся, поиграем, посмеемся — и все.

А сейчас можете напиться и выйти на сцену? в стиле панк.

С.: Если я сейчас напьюсь, то сыграть не смогу. Поэтому я бросил пить в принципе. В свое время очень остро встал вопрос: либо пить, либо петь.

Володь, вопрос от главного редактора: как ты спишь — положив бороду на одеяло или под одеяло?

В.: Хороший вопрос! Но я вообще одеяло до бороды не дотягиваю. Зато вот одну руку кладу себе на глаза, когда на спине сплю. Не знаю, откуда у меня такая привычка. А вообще лучше всего спать на женщине — такой пышной, огромной и целлюлитной, чтобы мягко было.

А ты, Сереж, как спишь?

В.: Стоя! (Смеются.)

С.: У меня поручень есть такой, рядом с кроватью.

Вы не замечаете, наверное, но вы все больше и больше становитесь похожими друг на друга…

В.: Внешне — может быть. Я просто кабанею, Серегу догоняю. А по содержанию мы разные. Есть такая закономерность: то, что нравится брату, скорее всего не понравится мне. Это касается одежды, машин, мотоциклов…

И девушек?

В.: Нет. Если у мужчин нормальная сексуальная ориентация, то они западут на красивую девушку независимо ни от чего.

Но женились-то вы на разных!

В.: Не, на одной! (Смеются.)

А кто первый решил создать семью?

В.: Да почти одновременно. Я в 1995 году. Мне было 20 лет, а сейчас — 32.

А чего так рано?

В.: Я сам до сих пор не понимаю, что за черт меня дернул. На самом деле если бы не жена и ребенок, то не факт, что я бы чего-то достиг. Ладно, когда ты один живешь и тебе нечего есть, ты можешь пойти к друзьям, к родителям. А когда у тебя рождается ребенок, ты же не понесешь его к маме есть суп? Ему нужны как минимум памперсы, детское питание. И тут ты начинаешь рвать жопу, чтобы из этой ситуации выбраться. Это огромный стимул. И жена, которая все время говорит, что ты чмо, сидишь и ничего не делаешь, — тоже стимул.

Такими словами можно загубить творческое начало…

В.: Нет, наоборот. Она говорила: «Что ты сидишь со своими песнями? Отсылай их, долбись во все двери! Для кого ты их писал?»

Сереж, а тебя что толкнуло на женитьбу?

В.: Похоть! (Смеются.)

С.: Моя жена из Белоруссии. Я ее видел два раза в жизни, мы даже не целовались. А потом я позвонил ей и сказал: «Переезжай ко мне жить». И она приехала. И мы с ней вместе уже тринадцать лет.

А что особенного в ваших женах?

В.: В моей — всё. Я сошел с ума, когда с ней познакомился. Она была как видение, и у нее было такое потрясающее чувство юмора… Собственно, и сейчас есть. Я влюбился в нее без памяти, только о ней и думал.

Она жила в соседнем доме?

В.: Она жила с другим мужчиной, в другом месте, хотела выйти за него замуж. Но судьба распорядилась так, что вышла за меня.

А кто она по профессии?

В.: В Нижнем Новгороде была радио- и телеведущей. Это ее призвание: она очень разговорчивая и шутница такая. Но сейчас ее талант, конечно, пропадает. С четырьмя детьми когда она будет ездить на работу?

Последний вопрос. Сколько вам платят на корпоративах или на вечеринках у олигархов?

В.: Не скажу. Но корпоративы — наши любимые концерты. Потому что там в основном интеллигентные люди собираются, ведут себя хорошо.

Джорджу Майклу платят, кажется, 250 тысяч за вечер…

В.: Шутишь? Это очень мало! Элтон Джон, по-моему, за миллион приезжал. Наши расценки, конечно, гораздо скромнее.

Ирина Виноградова