Павел Прилучный

Я читала, что в детстве ты одновременно занимался и хореографией, и боксом. Как в твоей жизни сочетались эти полярные занятия? 

Я был адски ленивым в детстве. Мне иногда бывало просто влом куда-то идти и что-то делать. Жили мы в небольшом городе Бердске под Новосибирском, у нас был частный дом. Там были гуси, утки, кролики — всякая живность. Приходилось всё делать самим — кормить животных, полоть огород, сажать. Если честно, тогда я всё это ненавидел — в детстве погулять хотелось. Так что, наверное, если бы в какой-то момент родители не заняли меня боксом и хореографией, не знаю, где бы я оказался. Если бы не хореография, у меня бы напрочь отсутствовала сила воли. Мне кажется, классическая хореография формирует стержень. Девчонкам просто необходимо ею заниматься: сразу походка становится иной, осанка улучшается. И парню для пластики не повредит. Ну а бокс… Что тут говорить… Очень многое он мне дал. 

Вопрос самообороны не возникает?
В жизни всякое бывает. 

Насколько я знаю, твои родители не из театральной среды. Как в твоей жизни появился театр?
У меня мама хореограф, а отец был боксером. Наша семья была достаточно бедной — отец умер рано. У мамы осталось трое детей: у меня есть старший брат и сестра, я самый младший. Мама мечтала, чтобы кто-то из нас занялся хореографией. С братом и сестрой не получилось. А со мной прокатило. После школы встал выбор: либо поступать в хореографический институт, либо идти в театральный. В хореографический меня брали, но надо было заплатить определенную сумму. Ко всему прочему мне казалось, что там учиться — это как-то не по-мужски, там одни девочки и манерные мальчики. И я решил поступать в Новосибирское государственное театральное училище и окончил его. 

Получается, что в какой-то степени именно мама помогла тебе определиться с выбором профессии. Где она сейчас живет?
Мама у меня большой молодец. Я ей безумно благодарен. Всем, чего я уже добился и что у меня, слава богу, начинает получаться, я обязан только ей. Она мировой человек. Я стал жить отдельно в 14 лет, но всегда у нас были прекрасные отношения. Как только у меня появилась возможность, я перевез маму с сестрой в Москву. Мы встречаемся раз в неделю. Я маме собаку купил, они теперь как сладкая парочка — везде вместе. (Улыбается.) 

 
Мама ходит на твои спектакли, когда ты играешь?
Она ни одного не пропускает. И что ценно, она всегда максимально адекватно оценивает мою игру, всегда высказывает свое мнение, мягко, чтобы я и задумался, но и не обиделся. 

Какой студенческий спектакль ты любил больше всего?
«Женитьба Бальзаминова», я там играл самого Бальзаминова. Очень веселый был спектакль. Мне кажется, именно после него у меня стало что-то более-менее получаться. Мы поставили его на первом курсе, а после показа меня сразу пригласили в новосибирский театр «Глобус», где мне дали пять или шесть главных ролей. Замечательные воспоминания остались.

Фильмы и проекты с твоим участием невероятно популярны: «На игре», «Детям до 16...», «Геймеры», «Метод Лавровой» и «Закрытая школа» на СТС. Поначалу известность радует, а потом начинаешь от нее уставать. Судя по всему, у тебя уже начался период усталости.

Я устаю только от хамства. Ко всему остальному я отношусь очень логично. Мне в детстве было по приколу подойти к известному человеку. Но без этого: «О, смотри, это же тот чувак, что снимался в том боевике…» Я прекрасно понимаю, как у нас относятся к мало-мальски известным людям. Если есть желание сфотографироваться — о’кей. Если хочешь какие-то слова сказать — пожалуйста. Но у нас в стране немало быдла, которое очень странно реагирует на актеров. От грубости, от хамства, от неадеквата устаешь, а не от какой-то там популярности. 

Ты в 17 лет переехал из Новосибирска в Москву. Как тебя приняла столица?
Как и всех — не очень. Тут меня никто не ждал. Маме я вообще сказал, что еду к друзьям на дачу. И поехал в Москву попробовать поступить. Мне очень нравился метод работы Сергея Женовача, и я хотел поступать к нему в ГИТИС. Но к сожалению, не получилось. Кто-то просто забыл вписать меня к нему на конкурс. Я жутко расстроился, напился и поступил к Райкину в Школу-студию МХАТ. Очень рад, что именно так сложились обстоятельства. Константин Аркадьевич потрясающий худрук, невероятный мастер.

Но ты ушел?
Я был единственным студентом, который ушел сам, которого не выгнали. Мне было безумно интересно с ним работать, я был одним из лучших его учеников и, кроме учебы, я вообще ничем не занимался, старался не сниматься. Наверное, мы просто не сошлись характерами. Мы оба сильные, упертые. У меня была своя история, в которой была и романтика, и безбашенность. Я не хочу вдаваться в подробности, просто та ситуация несколько поменяла мое отношение ко всему. И я решил все-таки сниматься в кино.

То есть и материальная сторона сыграла свою роль?
Это, конечно, тоже. 

Если бы у тебя была возможность повернуть время вспять, ты бы всё равно ушел?
Да. Я стараюсь не жалеть о совершенных поступках.

Как тебе кажется, что может помочь человеку, приехавшему покорять столицу, тут пробиться и зацепиться? 

Если человек хочет чего-то добиться, то совершенно неважно, откуда он приехал. Главное, чтобы человек обладал конкретной целью, которая должна быть сформулирована максимально четко. Полно людей, которые бросают всё и приезжают в Москву, где их никто не ждет, и они ничего тут не могут сделать. А всё потому, что не было цели, было просто желание ехать в столицу.

 
У тебя была четко сформулированная цель?
Была, но какая, я тебе не скажу. (Улыбается.)

Уже в ГИТИСе, на курсе Сергея Голомазова, ты стал успешным студентом, играл Шервинского в «Днях Турбиных»…

До сих пор играю. Но уже в «Доме Булгакова». На самом деле с этой пьесой я познакомился еще во время учебы в школе-студии. Бегали в спектакле Художественного театра, изображая солдат (В МХТ спектакль называется «Белая гвардия». — Прим. ОК!), будучи студентами. Там играл Хабенский и другие мастера. Я стоял ряду в третьем, меня почти и видно-то не было. Но я думал, что на меня-то по-любому все смотрят. Я как мог играл, во всю мощь… Думал тогда: вот бы мне когда-нибудь сыграть большую роль в этом спектакле. А потом в ГИТИСе так всё здорово сложилось: моя однокурсница, режиссер Таня Марек, предложила поставить отрывки из «Дней Турбиных». Мы их отрепетировали, мастеру понравилось, и он решил делать полноценный спектакль, который оказался очень удачным, и пока я не слышал о нем плохих отзывов. 

Если говорить о кино, то большинство твоих героев похожи друг на друга, такие альфа- самцы, уверенные в себе, глубокие, но их глубина чаще всего проявляется ближе к финалу. Ты не боишься стать заложником одного типажа?
Не боюсь. У меня есть разные проекты. Я согласен, большинство моих героев это все-таки антигерои, герои-любовники. Но если сейчас необходим такой персонаж, то почему бы и нет. Я не вижу в этом ничего плохого. У меня есть программа «Чета Пиночетов», кого я там только не играл. Жалко, что это коротенькие отрывки. Но вот недавно мы отсняли проект «Новогодний переполох». Я играю такого манерного метросексуала. В другом проекте— полного аутиста. 

Чего тебе хочется добиться в профессии?
Мне бы очень хотелось перевести наше кино на другой уровень. У нас есть очень талантливые молодые ребята, они могут это сделать. Например, Женя Ткачук, который сыграл главную роль в «Однажды в Одессе». Кстати, я там играл Леонида Утесова, как видишь, не совсем герой-любовник. Мне кажется, наша актерская школа гораздо лучше, чем в Европе, в Америке. У нас все проблемы возникают еще в начале производственного процесса, когда деньги куда-то расходятся. Хочется, чтобы такого не было. Хочется, чтобы наше кино считали лучшим.

В этом постоянном круговороте у тебя получается куда-то вырваться, чтобы отдохнуть?
У меня иногда сумбурно отменяются смены. Вот недавно отменились три смены, и мы с Агатой смотались в Египет. Если честно, самое страшное, что могло со мной приключиться, так это съездить в Египет. Я никогда до этого там не был. Я бывал в Турции, но мне говорили, что в Египте получше. Но если сравнивать, Турция была просто замечательная. 

В прошлом году, примерно в это же время, вы с Агатой рассказывали OK! о своем греческом путешествии. А в апреле этого года в Интернете появилась информация , что та поездка была вашим свадебным путешествием. Скажи честно, вы женаты? 

Да. Мы женаты.

Почему вы хранили это в тайне?

Ты знаешь, мы из этого тайны не делали. Просто мы поженились для себя, а не напоказ. Нам совершенно не хотелось устраивать шоу из серии «смотрите скорее все — у нас свадьба». У нас, как и у всех людей, есть работа, есть личная жизнь, есть жизнь, которую нам создают PR-директора, грубо говоря. Они могут что-то придумать для прессы. Мы этого не хотели. 

Паша, а зачем вообще мужчине жениться в таком юном возрасте? 

Как тебе сказать. Мне это было необходимо для того, чтобы повзрослеть, почувствовать, что я несу ответственность не только за себя, но и за любимого человека.

Тебе не кажется, что это немного эгоистичное объяснение?
(Задумывается.) Согласен. Наверное, я не совсем правильно выразился. Знаешь, если у людей всё складывается, если у них есть чувства, взаимопонимание, если вместе им комфортно — почему бы и нет? Почему бы по этому поводу не поставить штамп в паспорте?

В сериале СТС «Закрытая школа» вы снимаетесь вместе. Не боишься, что можете друг от друга устать: и дома, и на работе вместе?
Таких опасений нет. Замечательно, что у нас есть возможность чаще быть вместе. Друг друга надо ценить и уважать. 

И как тебе эта жизнь женатого человека, полная ответственности? 

  Круто. Я счастлив. Меня Агата полностью устраивает, помогает мне во всем. 

А ты-то ее устраиваешь? 

(Смеется.) Наверное, надо спросить у нее. Мне она, конечно, говорит, что устраиваю. 

Читайте полную версию интервью в журнале ОК! №34