Елизавета Ермакова: «Музыка – мой верный спутник и друг…»

Лиза, вы творческая личность: великолепно поете, играете на театральной сцене. Как начинался ваш путь?

С 10 лет я начала заниматься в музыкальной школе, пела в хоре, обучалась вокалу. Мы много гастролировали – возможно, именно с тех пор зародилась моя любовь к сцене. В 9 классе я перешла в «Класс-центр» Сергея Казарновского. Там в учебном расписании помимо общеобразовательных дисциплин были такие предметы, как сценическая речь, танец, сольфеджио, история джаза, вокал. Тогда я всерьез задумалась о том, чтобы в дальнейшем связать свою жизнь с музыкой. Думала поступать в Гнесинку на вокальное отделение. Даже сходила туда, посмотрела, как выглядит здание, какая атмосфера внутри, потом взяла одно пробное занятие… И решила поступать на актерский.

Почему?

В то время меня очень увлекал театр. Мы тогда в школе выпускали «Вестсайдскую историю» – это был самый настоящий музыкальный спектакль с живым оркестром и живым исполнением. Затем я стала ходить на различные постановки, буквально влюбилась в театр Практика, в МХТ, в спектакли Виктора Анатольевича Рыжакова. Но МХТ мне казался слишком далекой звездой, поэтому я как-то даже и не рассматривала вариант, что окажусь когда-либо в этом театре.

Вы задумались о том, чтобы поступить в театральный вуз?

Лет в 15-16 я начала себя готовить к поступление на актерский факультет. Вместе с тремя своими одноклассниками мы поступали и в Школу-студию МХАТ к Виктору Рыжакову. На вступительных турах меня съедало волнение, тряслись колени, я впервые столкнулась с тем, что не могла совладать с собой, своим телом – видимо, так сильно было мое желание поступить... В тот год я не поступила. Моя мама тогда сказала: «Не сиди без дела. Иди в эстрадно-джазовый колледж». Я пошла и каким-то чудом проскочила на последнее бюджетное место в ГМУЭДИ на Ордынке – поступила на вокал и проучилась там два года. В училище учеба была не слишком насыщенная, у меня было много свободного времени, и я продолжала ходить в театры по несколько раз в неделю. Была возможность увидеть и фестивальные спектакли: вместе с моими одноклассницами, которые поступили на театроведческий факультет в ГИТИС, я под шумок попадала на такие постановки, как «Божественная комедия» Эймунтаса Някрошюса и «Волшебная флейта» Питера Брука. В общем, буквально «напитывалась» искусством, как могла, и еще больше влюблялась в театр. Появилась более конкретная мечта – не просто поступить на актерский факультет, а после окончания попасть служить в театр. Год за годом поступала (параллельно с учебой в ГМУЭДИ), а вскоре четко осознала, что не останусь там. Даже если не поступлю в театральный, просто заберу документы и уйду. А дальше – как судьба сложится.

Почему не хотели оставаться?

Я пошла туда «переждать», плюс – это же среднее образование. Мне было скучно, поскольку в «Класс-центре» мы с утра до вечера были чем-то заняты и благодаря этому я привыкла активно учиться, много работать, всё время что-то делать. После того, как я закрыла летнюю сессию в училище, я забрала документы и пошла поступать… и мне улыбнулась удача! Я поступила в Школу-студию МХАТ к Игорю Золотовицкому и Сергею Земцову.

Вы как-то признались, что ваш дедушка мечтал, чтобы вы стали оперной певицей. Почему он так этого хотел?

Я догадываюсь, но точно не могу сказать. Для меня самой это было удивлением. Возможно, дедушка приходил на концерты с моим участием в музыкальную школу, когда я пела в хоре и сольно академическую музыку, и он услышал итальянские арии в моем исполнении. Может, это ему запомнилось, и он посчитал, что мне надо в эту сторону двигаться. 

А мама поддерживала вас в выборе творческой профессии?

Мама хотела, чтобы я была врачом. Поддержки со стороны семьи я не ощущала. Все родные думали, мол, перебесится и нормальную профессию выберет. Я никого не слушала и делала так, как чувствовала, но не сильно расстраивала семью, шла на какие-то компромиссы, чтобы они так сильно не переживали за меня. Даже подавала документы в РГГУ на еврейские языки для спокойствия родителей. Когда третий год поступала в театральный, никому ничего не говорила – тихонько, втайне ото всех ходила на туры читать программу. Когда сказала, что прошла на бюджет в Школу-студию МХАТ, мне дед мой не поверил, пока я подтверждающие документы не предоставила. (Улыбается.)

В итоге за вас порадовались?

Да, в итоге все были рады, но не понимали, чего ожидать. У меня в семье никто близко с творческими профессиями не связан. Я с головой окунулась в учебу, постепенно рассказывала родным, что происходит. Потом начались зачеты, экзамены, куда можно было пригласить близких, чтобы они посмотрели, чем я занимаюсь. Они видели мое стремление, мои успехи. В конце концов приняли мой выбор, поняли, что всё не зря.

Ваш музыкальный бэкграунд помог во время обучения?

Оказалось, что музыка – мой вечный спутник и друг. Во время учебы в Школе-студии на нашем курсе появлялись спектакли, где мы с однокурсниками и пели, и играли на музыкальных инструментах. Признаюсь, в первый год работы в театре у меня был комплекс. Смущало, что меня воспринимают не как поющую актрису, а как певицу, которая думает, что она актриса, и только и может, что петь в каждом спектакле. Но это были лишь мои «додумывания». Со временем я поняла, что вокал, умение играть на инструментах – моя сильная сторона. Я перестала стыдиться того, что пою, пускай и почти в каждом спектакле. А вскоре Константин Юрьевич Хабенский пригласил меня в  «Поколение Маугли» – нужна была поющая актриса на роль Багиры. И свою «премьеру» в этом спектакле я как раз сыграла на любимой сцене в МХТ в начале сезона. 

А какой был ваш первый спектакль в МХТ?

Первый спектакль, в котором я вышла на сцену МХТ – «Гордость и предубеждение» Алексея Франдетти, а первая роль была в спектакле «Венецианский купец» Екатерины Половцевой.

Ваши эмоции, когда вы вышли на легендарную сцену?

Был дикий страх, мандраж, неверие собственным ногам. Я не могла осознать, что стою на той самой сцене! Был прогон спектакля «Гордость и предубеждение» на зрителя. Вместе с партнерами я находилась на авансцене, нужно было замереть в определенной позе после музыкально-танцевального номера… Допевая фразу, я закашлялась. В тот момент подумала – всё, меня после этого уволят. Но оказалось, что никто ничего и не заметил. Кстати, во время учебы в школе-студии у студентов есть возможность выходить на легендарную сцену. Мы принимали участие в «Ночи поэзии» Марины Брусникиной, были задействованы в спектакле «1917» Александра Молочникова, и мне кажется, такой опыт позволил постепенно привыкнуть к основной сцене МХТ. И когда меня взяли на роль Джессики в «Венецианском купце», где у меня уже был текст, я переживала в основном за то, чтобы меня было слышно со сцены. 

Насколько вы восприимчивы к критике?

Я работаю над собой, поскольку изначально я очень рефлексирующий человек в этом смысле, критику воспринимала болезненно. Еще вокруг всегда много людей, которые любят высказать свое мнение, что-то посоветовать. Я не умела абстрагироваться, пыталась как будто всем угодить, всем понравиться. Но сейчас, как мне кажется, я меняюсь. На критику стараюсь вежливо отвечать «спасибо» и близко к сердцу не принимать. У каждого свой взгляд на то, как надо играть на сцене, и если всех слушать, то можно сойти с ума. Конечно, есть артисты, от которых даже приятно услышать критику. И не только потому, что они гениальные актеры, но еще и потому, что они мне по-человечески импонируют. 

Расскажите о музыкальном проекте «Жена в очках». Как он появился?

Это был капустник в МХТ на Старый Новый год во время моего первого года в театре. С нашего курса взяли семь человек – пять мальчиков, Соню Эрнст и меня. Мы решили подготовить свой номер: переделали тексты известных песен, сделали некое попурри из них, спели про наши театральные премьеры, актеров и сотрудников МХТ, назвали нашу группу «Жена в очках». Нам это показалось забавным. После капустника подошел Лёша Киселёв и спросил, не хотим ли мы выступить в его «Kisa баре». Нам идея понравилась. Причем у нас не было как такового бэнда. Мы просто с ребятами участвовали в общих курсовых спектаклях, где кто-то играл на гитаре, кто-то – на ударных, кто-то – на пианино, Так мы собрались все вместе и за месяц с небольшим подготовили программу из каверов на песни, которые мы любим, в разных жанрах. У нас как будто бы появился свой стиль, свой почерк. Всё свободное время, которого было не так много, мы тратили на музыкальные репетиции. В основном, после спектаклей. Но тратили с радостью, конечно же. Нам это дело понравилось, хотя профессионального музыкального образования выше, чем музыкальная школа, ни у кого из нас нет. Но с годами наши навыки развиваются, мы периодически берем занятия по музыке.

Свою музыку не пробовали делать?

У нас у всех очень разные музыкальные вкусы. В нашем репертуаре есть каверы на Radiohead, Beirut, Billie Eillish, Земфиру, Антоху MC, Надежду Кадышеву. Но постепенно начало появляться желание писать что-то свое. Пока очень осторожно, аккуратно, поскольку есть большой страх показывать это всё публике… Я сама пробую писать и музыку, и тексты для песен. Как-то на втором курсе мы выпустили спектакль по современным стихам. Тогда же у нас была тема современной поэзии на занятиях по сценической речи. Всё это подтолкнуло меня к тому, чтобы самой сочинять стихотворения. Отдельно от этого я делала наброски мелодий на протяжении нескольких лет. И только недавно решила попробовать совместить одно с другим. И это оказалось не так страшно, как я думала. Понимаю, что здесь нужна практика, и чем больше песен я напишу, тем проще будет выбрать достойные, отвечающие требованиям моего внутреннего цензора. Есть планы продолжать музыкальную деятельность параллельно театру. В группе «Жена в очках» осталось четыре человека. И неизвестно, сколько дойдет до конца и какой это «конец» будет. (Смеется.)

Если говорить о вашей дальнейшей творческой судьбе, пути, как вы его видите?  Есть ли, например, желание попробовать себя в кино?

Желание, безусловно, есть, и мне кажется, я постепенно дозреваю для этого. 

Слава, популярность, узнаваемость для вас важны?

Эти факторы дают артисту возможность быть увиденным и услышанным большим количеством людей, и, конечно, это здорово. Главное, чтобы было, что сказать, своим творчеством. 

Генеральный партнер МХТ им. А.П.Чехова – Банк ВТБ.

Фотограф: Мария Сокольская