Антон Лобан: «За свои слова надо отвечать»

Антон, как я понимаю, твоя артистическая карьера началась еще до поступления в Школу-студию — с мюзикла «Бункер Свободы», поставленного в рамках III Международного детского творческого проекта NucKids.

Есть маленькая предыстория. Можно? NucKids придумал Сергей Новиков. Он мечтал создать проект, какого не было в его детстве, а очень хотелось. Так появился NucKids — проект для детей работников «Росатома». А моя мама как раз работает в Нижегородском научно-исследовательском институте измерительных систем, который имеет к «Росатому» непосредственное отношение. Так я попал на кастинг.

Что ты там делал?

Что умел: играл на гитаре и пел.

А лет тебе сколько было?

На момент кастинга — 15, а к началу проекта исполнилось 16. Мы провели три замечательные летние недели в Подмосковье и поставили за это время мюзикл. Потом мы его возили на гастроли во Вьетнам. В Ханой. Там есть то ли атомная станция, то ли еще что-то связанное с атомом. Это была моя первая поездка за границу. Первый полет на самолете. (Улыбается.)

А почему ты не хвастаешься, что у тебя была главная роль?

(Смеется.) Хочешь, чтобы я сказал, — пожалуйста. Наверное, я просто подошел по фактуре. Пытаюсь вспомнить, что у меня было в голове в тот момент (смеется), но не помню. Главное, за что я благодарен этому проекту, — это за то, что я приобрел компанию друзей. Все — творческие ребята, танцующие, поющие. До этого у меня был совсем другой круг общения.

И после этого ты решил стать актером?

После этого я поступил в Колледж технологии и дизайна одежды на менеджера по продажам. (Смеется.) Я объясню. В 9-м классе нас собрали и сказали: «Ребята, понимаете, какая ситуация, 9-х классов четыре, а 10-х должно быть два. Кому-то придется из этой школы дорогой-любимой, в которой вы провели девять незабываемых лет своей жизни, уйти». В итоге я оказался в списке тех, кто мог продолжить учебу, но я уже принял решение. Тем более что колледж находился рядом с домом. Ближе, чем школа. Наверное, это было решающим фактором. (Смеется.)

Ты окончил колледж?

Да.

И почему я сейчас разговариваю не с топ-менеджером LVMH, а с артистом МХТ?

Потому что я попробовал, как это может быть. У нас же была практика, пусть и на уровне колледжа в спальном районе Нижнего Новгорода, но тем не менее я прикоснулся к этому, и мне не очень понравилось. Я вот сейчас пытаюсь вспомнить учебу в колледже, это же три года, маленькая жизнь, да? А помню только, что я встречался с девушкой. Я встретил в колледже свою первую любовь и помню взаимоотношения с ней. И еще — что мне постоянно хотелось у кого-то списать. (Смеется.)

Девушка не помогала?

Выручала, да. С чем-то мы справлялись совместными усилиями, но, по-моему, большую часть работы она брала на себя.

Антон, так как ты попал в Школу-студию МХАТ?

Среди моих друзей, с которыми я познакомился на проекте NucKids, были те, кто, как я, заканчивал школу или колледж. Мы хоть и жили все в разных городах, но общались. И помню, в феврале мы списались и решили поехать поступать в Москву. Недавно я смотрел фотографии, и среди них была от 20 апреля, на которой мы вчетвером. В этот день было наше самое первое прослушивание — в Щепку. Нас разбили по пятеркам. В своей пятерке я был единственным, кто не прошел дальше. В других институтах — в Щуке, в ГИТИСе, во МХАТе — всё было хорошо, и я больше не вспоминал об этом случае.

А почему не Нижегородское театральное училище? Его в свое время окончили Евгений Евстигнеев, Александр Панкратов-Чёрный, Андрей Ильин...

Нижегородское театральное училище — это среднее профессиональное образование. Его я уже получил. То есть как раз, когда я поступал в Москву, я параллельно писал диплом.

Как отреагировала мама на такой поворот?

Насколько я помню, мама меня всегда если не поддерживала, то уж точно не вставляла палки в колеса. И я ее никогда не подводил. Скажу больше, мы с ней ни разу за всю жизнь не поругались. Ну вот не удается почему-то. Хочется, но не получается. (Улыбается.)

А твои друзья все поступили?

Один — в ГИТИС на режфак к Кудряшову. Другой — в ГИТИС на эстраду. А третий парень поступил во ВГИК, но, к сожалению, завалил внутренний экзамен. Там просто подумали, что он списывает. Глупость такая. (Улыбается.) Он поступил на следующий год, бросил и сейчас занимается моделингом в Китае.

Круто, что у всех получилось. Можешь тремя словами описать свою учебу в Школе-студии МХАТ?

Есть время подумать? (Думает.) Познавательно. Глубоко. Легко. Но вообще в три слова это сложновато уместить.

Чему ты за эти четыре года научился, что будет всегда с тобой? Понял, какой ты?

Жизнь надо прожить, чтобы это понять. (Задумчиво.) Эти четыре года — счастливое время. Виктор Владимирович Мархасёв, наш педагог по сценической речи, говорил: «Ребята, запоминайте это время. Студенческие годы — это самые счастливые годы в вашей жизни». Не знаю, может, эту мысль в наших головах укоренил он, и мы ее просто не ставим под сомнение. Но, по-моему, так оно и было. Я бы, честно говоря, повторил.

Что во время учебы давалось труднее всего?

Не было такого, что «эх! хорошо и комфортно!» Всё... давалось. Всё было по-новому. Всё непонятно. Этюды какие-то. Ругают. Заставляют. Говорят, не опаздывать.

Дисциплина — твое слабое место?

Нет-нет-нет, мы не опаздывали. Сейчас вспомнил случай, который произошел со мной и моими соседями по комнате в общежитии — Даней (актер МХТ Даниил Феофанов. — Прим. OK!) и еще одним парнем, который ушел в середине второго курса. По воскресеньям в 12 часов дня в Школе-студии был обязательный просмотр кинофильма. Сентябрь. Первый курс. Мы вышли из общежития и пошли ловить машину до Камергерского. Тогда можно было доехать за 100 рублей. На троих — нормально. А в тот день из-за марафонского забега перекрыли Пушкинскую площадь. Мы вылезаем и понимаем, что уже опаздываем. А нас проверяли: все ли на месте? никто не опоздал? И мы побежали по Тверской, по тротуару, мимо памятника Юрию Долгорукому. А параллельно, по отгороженной проезжей части, бегут марафонцы. Я смотрю, мы их в какой-то момент обгоняем — быстрее, быстрее, это чуть ли не первый наш просмотр, опоздать никак нельзя. (Хохочет.) Понятно, у нас это была спринтерская дистанция!

Что еще любил, кроме кинопоказов?

Нравился вокал. Актерское мастерство тоже нравилось, но там всегда есть риск что-то не так сделать.

Как я понимаю, это то самое, что называется «выход из зоны комфорта»?

Именно так. Причем это твоя личная попытка выйти из зоны комфорта. Это важно. Ты сам себе задаешь вопрос: что я могу сделать, что для меня непривычно, не близко, не органично? Как я могу стать фриком или безобразным? Не побояться потерять свое обаяние.

В каком спектакле ты впервые вышел на основную сцену МХТ?

Вроде бы это был спектакль «Серёжа». А студентами мы еще принимали участие в «Ночах поэзии», которые Марина Станиславовна Брусникина устраивала.

Помнишь свои первые впечатления?

От сцены? Она огромная! Ты выходишь на сцену. Перед тобой пустой зал. Ты смотришь наверх, под крышу, на колосники, а они на высоте 11-этажного здания. И еще стены боковые отъезжают. В спектакле «Человек из рыбы» Бутусова как раз все оголено, и эти колоссальные объемы видны из зрительного зала.

А артисту нужно сделать так, чтобы его было слышно в последнем ряду...

Есть такая маленькая задачка. (Смеется.) Получится — получится, не получится — ну не получится. Шутка.

Что для тебя значит служить в МХТ?

Это как «что для тебя значит жить в Нижнем Новгороде?» Я там родился. Ходил в детский сад. Потом ходил в школу. Потом пошел в колледж. Понимаешь? Поскольку мы ходили во мхатовскую столовую с самого первого дня учебы в Школе-студии, мы постепенно привыкли к этим стенам. Конечно, по всему театру мы не ходили. Я не знал, где репзалы находятся или как пройти к гримеркам... Но был аромат этого воздуха. Были бюсты Станиславского, Немировича-Данченко и Олега Николаевича Ефремова внутри, рядом со служебным гардеробом. Если бы я после учебы попал в другой театр, может, это бы случилось, но тут я не помню щелчка перехода. Не было такого — пуф! Первая ступень оторвалась. Пуф! Вторая.

Антон, мне кажется или ты довольно уравновешенный человек?

По-моему, это неплохо. (Улыбается.) Разве нет?

И ты всегда хорошо подумаешь, прежде чем сказать.

Потому что за свои слова надо отвечать. Для мужчины это нормально. Иначе можно попасть в не очень хорошую историю.

Можно сказать, что ты ко всему серьезно относишься?

Я? Нет. Это так кажется. На самом деле мне нравится черный юмор.

Например?

Хороший юмор в «Реальных упырях», например. Но в стендапе бывают более хлесткие, жесткие и беспощадные вещи.

Хотел бы себя в нем попробовать?

Не знаю. Меня пока это не настолько будоражит. Пока я себя лучше чувствую в формате театрального капустника.

В театре во многих постановках занят?

Девять названий.

Любимая роль?

Мне нравится моя роль в спектакле «№13D» Владимира Машкова. Нравилась роль старушки Флоренс Снайдер в спектакле «Примадонны». К сожалению, этим летом спектакль сняли, но я успел два года в нем поиграть. До меня эту роль играл и получил за нее премию «Чайка» Михаил Трухин. Так что это была большая ответственность. Еще важная работа в спектакле «Местные» в «Боярских палатах», где я играю с Даниилом Феофановым.

Из интервью с Даней я знаю, что вы друзья, но вы такие разные!

(Смеется.) Разные и такие одинаковые. Мы четыре года прожили в одной комнате  в общежитии, и при том, что мы не очень похожи внешне, бывало, нас путали. Почему-то. И тут я не могу не сказать о нашей группе «Жена в очках». Она зиждется на том, что мы все разные, у нас разные вкусы и разные взгляды на что-то. И это тот фундамент, на котором мы стоим. А в какой момент мы стали группой — тоже не помню. Всё плавно. (Улыбается.)

Генеральный партнер МХТ им. А.П.Чехова – Банк ВТБ.

Фотограф: Мария Сокольская